Итак, я решила снова подстричься в местной парикмахерской за углом. Более того, я повела туда ещё и дочку, у которой длинные вьющиеся и густые волосы и которая последний раз стриглась в Москве в мае. Справится ли мастер? Короче, решили провести эксперимент.
Все произошло спонтанно. Мы проходили мимо, тот парикмахер, который стриг меня весной, сидел у входа за столиком и разговаривал с какой-то девушкой (как выяснилось – кассиром парикмахерской). Мы через яндекс-переводчик уточнили у него, стоит ли стрижка так же, как весной, 150 лир. Он сказал: «200». Мы решили не торговаться, т.к. везде все подорожало, и уточнили, какая цена за стрижку дочкиных волос. Он сказал, что на любую длину она одинаковая. Это нас порадовало, поскольку в Москве, например, меня мастер стригла всегда за 600 рублей, а дочку – за 1200-1300 (и так во всех салонах у нас), потому что волосы – длинные.
В зале было много народа: девушка, которая делала маникюр молодому турецкому мужчине, молодой парень-красавец, который в этот момент стриг женщину моего возраста, и мальчик лет 16 – очень серьёзный, в очках. Парень и мальчик, как мы поняли, дети этого дядечки-парикмахера, которые работают вместе с ним. Но если считать клиентов, то это только я, дочка, и ещё одна женщина. Остальные места были пустые.
Меня взял глава семейства, тем более что я ему сказала, что он меня уже стриг. На этот раз он не волновался, а, наоборот, был очень оживлен и все время переговаривался со старшим сыном, кассиршей, маникюршей и женщиной-клиенткой и все они смеялись. И вот тут-то я в очередной раз поругала себя за то, что плохо знаю турецкий язык и до сих пор его нормально не выучила. Потому что когда все вокруг веселятся, тебе подсознательно кажется, что обсуждают тебя, но при этом умом ты понимаешь, что это совсем не факт. Но если они просто говорят о чем-то смешном, то тем более обидно, что ты не можешь подключиться к беседе.
Дочку посадили в кресло к мальчику и велели ему выпрямлять ей волосы. Она хотела объяснить ему, как ее подстричь, но его старший брат, который, как выяснилось, говорил по-английски, объяснил, что мальчик будет делать только подготовительную работу, а стричь будет он или его отец.
Пока юноша в очках медленно и печально выпрямлял дочке ее густые длинные волосы прядь за прядью, на нее сзади мечтательно смотрел турок, которому делали маникюр. «Какие шикарные волосы! Какая девушка! Вот бы ее покрыть», – наверное, думал он.
Тем временем мой мастер старался даже еще больше, чем весной. Он очень долго стриг, ровнял, подправлял, крутился вокруг меня и использовал все инструменты, которые у него были. В конце концов, он все сделал и, как и в прошлый раз, принес зеркало и стал ходить с ним вокруг меня. «Окей?» – спросил он. Я заключила, что стрижка хорошая, и он был очень доволен. Да, подстриг он меня, действительно хорошо.
Освободившись, глава семейства увидел, что мальчик все еще возится с дочкиными волосами, подлетел к нему, отобрал у него фен и стал показывать, как надо. Быстро завершив процесс, мастер пригласил дочку пересесть в его кресло, сначала быстро подстриг ей челку, а потом велел встать, встал за ней и стоя подровнял ей волосы. Весь процесс стрижки дочки занял считаные минуты, в отличие от стрижки меня. Да, результатом дочка осталась довольна. И мне ее челка тоже понравилась.
Итого: 400 лир (800 рулей) за две хорошие стрижки и вывод для меня: нужно учить язык.