ПРИВЕТСТВУЮ ВСЕХ НОВЫХ И СТАРЫХ ПОДПИСЧИКОВ!
Сегодня сидела, читала учительские блоги. Как там у Лермонтова? «Не вытерпел… зажглося ретивое!». Все-таки тридцать лет за учительским столом дают о себе знать. Где-то в середине августа, через полтора месяца длительного отпуска, начинаешь думать о школе, листаешь профессиональные сайты, скачиваешь себе кучу разных красивеньких карточек, которые никогда тебе не пригодятся… Предвкушаешь встречу в учительской, прикидываешь, кого в этом году не досчитаемся.
Но сейчас мне хочется вспомнить не о своих учительских буднях, а о самом нежном детстве. Моя первая учительница, Мария Андреевна, была моложе меня, теперешней, но, как и многие советские женщины, она казалась нам, первоклашкам, совсем пожилой женщиной. Она была из тех педагогов, которые не имели высшего образования, а пришли в школу сразу после военного детства и какого-нибудь педучилища. Помню, она мне рассказывала, что до школы работала в детском саду в какой-то деревне.
Мария Андреевна ставила мне «тройки» по чистописанию — зато теперь у меня идеальный учительский почерк. Она радовалась вместе со мной, когда впервые поставила «четверочку», маленькую, просто крошечную, и сказала: «Старайся, чтобы она была большой, какие я ставлю». И знаете, я старалась. Помню, как позже, уже в моей учительской практике, я поставила одной девочке «двойку» за четверть — а что, у нас была полная свобода, по типу «хотите — не ставьте, а хотите — попробуйте, поставьте». Многие предпочитали не ссориться с администрацией и ставить только положительные оценки, но здесь очень жалко было ученицу. Понимаете, она была не безнадёжна, а липовая «тройка» означала бы, что мне… всё равно. Девочка удивилась, разозлилась и выучила на «четыре». Я поставила ей эту «четвёрку». Девочка еще сильнее удивилась, раззадорилась и выучила на «пять». Я поставила и «пятёрку», которых она в жизни, наверное, не получала. Девочка… заплакала. Я её обняла и вспомнила, как Мария Андреевна обнимала меня, когда я всё же заработала свою первую «пятёрочку».
Мария Андреевна делилась с нами своей жизнью: не просто историями, а чувствами, эмоциями, тем, что так ценно детям. Она никогда не использовала казённых фраз, а обо всём говорила так, чтобы пробрало до самого сердца. Как-то она поделилась историей из своего военного детства. Сорок второй или сорок третий год. Тыл. Начальная школа. Детям к Новому году приготовили угощение, но можно было взять на выбор: либо полбулочки, либо четвертинку булочки с четвертинкой мандаринки. И мучительный выбор школьницы: утолить хоть немного голод или полакомиться мандаринкой. До сих пор помню эту историю, без подтекста, мол, вы-то заелись, булками в столовой кидаетесь, без бахвальства, а вот так, просто и пронзительно. После перемены учительница нашла на своём столе мандаринку.
Как-то во время молитвы, когда мне почему-то вспомнилась бабушка, с её ароматными пирожками, испеченными в печке, с её любовью и заботой, в сердце отчётливо вспыхнули слова: «Это был Я». Мой Бог знал, что я обращусь к Нему только в семнадцать, но ведь ребёнка нужно учить любви с детства! И для этого Он избрал мою бабушку и мою первую учительницу. Она никогда не говорила нам о Христе (ещё бы, в восьмидесятые-то), но когда она умерла, хоронили её по православному обычаю, с отпеванием и свечами. Думаю, это была не просто дань моде, она ведь была деревенская, думаю, что и не теряла Христа из сердца, хоть и жила в безбожное время. Её уроки доброты, её деревенская внешность при неожиданно остром уме и образованности — всё это крепко утвердило в моём сердце образ учителя, который достоин не просто уважения, а искренней любви.
Как-то лет пять назад собрались мы, одноклассники, по печальному поводу на кладбище. И вот взрослые, уже немолодые люди потратили минут сорок, чтобы найти её могилу, просто отдать дань уважения человеку, который сорок лет назад подарил нам три года своей жизни, который научил нас тому, что значит быть учителем. Почтение — это то, что строится не сразу и вдруг, а взращивается, как редкое дерево, поливается и удобряется. Без почтения к учителю, матери, наставнику как созреть до почтения к Богу? Мне повезло. Меня этому научили мои учителя.