"Рас­сказ о пер­вом опы­те се­к­са и взро­с­лой жиз­ни стал для Фран­ции ис­пы­та­ни­ем". Оглушительный успех юной Франсуазы Саган

Источник фото: 24smi.org

Продолжение. Начало здесь⤵️

Ко­г­да на сто­ле из­ве­ст­но­го па­риж­ско­го из­да­те­ля гос­по­ди­на Жюй­я­ра по­я­ви­лась но­вая ру­ко­пись, он взял­ся за нее ско­рее из-за при­вы­ч­ки к пун­к­ту­аль­ной ра­бо­те. Но стра­ни­ч­ка за стра­ни­ч­кой… час за ча­сом… уже сгу­сти­лись су­мер­ки, уже се­к­ре­тар­ша не­сколь­ко раз ви­но­ва­то за­гля­ды­ва­ла в ка­би­нет, а гос­по­дин Жюй­яр все чи­тал. По­с­лед­няя стра­ни­ч­ка, по­с­лед­ний вздох.

Имя ав­то­ра – Фран­су­а­за Ку­а­ре – бы­ло аб­со­лют­но не­из­ве­ст­но гос­по­ди­ну Жюй­я­ру. Но это ров­но ни­че­го не зна­чи­ло, ибо он, ка­жет­ся, на­пал на на­сто­я­щее! Гос­по­дин Жюй­яр же дав­нень­ко не дер­жал в ру­ках ру­ко­пись, су­лив­шую гром­кий ус­пех. А нюх у гос­по­ди­на Жюй­я­ра на та­кие де­ла был. Ого-го! Мы еще вско­лых­нем ста­руш­ку Фран­цию!

Че­рез не­сколь­ко дней ут­рен­нюю ти­ши­ну квар­ти­ры до­с­то­поч­тен­ней­ше­го бур­жуа Пье­ра Ку­а­ре на­ру­шил те­ле­фон­ный зво­нок, и при­ят­ный муж­ской го­лос по­про­сил к те­ле­фо­ну ма­де­му­а­зель Фран­су­а­зу Ку­а­ре. До­го­во­ри­лись о встре­че. Она при­шла.

Ска­зать, что гос­по­дин Жюй­яр был по­ра­жен, зна­чит не ска­зать ни­че­го. Он был сна­ча­ла оше­ло­м­лен, поз­же – по­тря­сен. Пе­ред ним сто­я­ла де­во­ч­ка. Бог мой, сколь­ко же ей лет?

Она не кра­са­ви­ца, гла­за… да, вот что глав­ное в этом ли­це. Гла­за! Они и смо­т­рят ис­пу­ган­но, и вдруг бле­с­нут озор­но, и то­г­да все ли­цо пре­об­ра­жа­ет­ся. Но сей­час нель­зя дать се­бя раз­жа­ло­бить.

И гос­по­дин Жюй­яр за­го­во­рил. Че­рез мно­го лет он бу­дет шу­тить над сво­им не­до­ве­ри­ем. Ах, как ос­то­ро­ж­но он пы­тал­ся вы­яс­нить, дей­ст­ви­тель­но ли эта де­во­ч­ка -- ав­тор ро­ма­на "Здрав­ст­вуй, грусть!". Он бу­к­валь­но ус­т­ро­ил ма­лень­кий до­прос. Прав­да, очень мяг­кий. Что чи­та­ет ма­де­му­а­зель? А где учит­ся? А как ма­де­му­а­зель лю­бит про­во­дить сво­бод­ное вре­мя? И от­ку­да ма­де­му­а­зель по­черп­ну­ла свой сю­жет? Ах да, про­сти­те, а кто ро­ди­те­ли ма­де­му­а­зель? И, на­ко­нец, глав­ный во­п­рос: не ос­та­лось ли ка­ких-ни­будь чер­но­ви­ков ро­ма­на, ведь все­гда так лю­бо­пыт­но за­гля­нуть в твор­че­с­кую ма­с­тер­скую. Гос­по­дин Жюй­яр за­мер.

А Фран­су­а­за, буд­то са­ма бо­я­лась, что ее ав­тор­ст­во по­ста­вят под со­м­не­ние, уже вы­кла­ды­ва­ла на стол из­да­те­ля од­ну те­т­рад­ку за дру­гой. Со­м­не­ний не бы­ло: ав­тор­ст­во при­на­д­ле­жит имен­но этой де­во­ч­ке. Ста­ра­тель­ным дет­ским по­чер­ком там бы­ли вы­ве­де­ны те са­мые сло­ва, за­ста­вив­шие на­ка­ну­не раз­во­л­но­вать­ся ис­ку­шен­но­го из­да­те­ля. Гос­по­дин Жюй­яр пе­ре­вел дух.

Ин­те­ре­с­но, а что ду­ма­ют ро­ди­те­ли о ли­те­ра­тур­ных за­ня­ти­ях до­че­ри? От это­го во­п­ро­са юная Фран­су­а­за так сму­ти­лась, что еле-еле про­ше­п­та­ла: нет, нет! Ро­ди­те­ли не чи­та­ли и ед­ва ли бу­дут чи­тать! Во вся­ком слу­чае, они вряд ли ос­та­нут­ся до­воль­ны… и во­об­ще ей бы не хо­те­лось пе­ча­тать­ся под сво­ей фа­ми­ли­ей. Пусть бу­дет – Са­ган. Фран­су­а­за… Са­ган… Она так смеш­но ле­пе­та­ла и пу­га­лась, что гос­по­дин Жюй­яр вдруг ост­ро по­нял: да, это ус­пех. Оп­ре­де­лен­но ус­пех!

А пол­ча­са спу­с­тя по ули­цам Па­ри­жа бе­жа­ла, да нет! ле­те­ла! аб­со­лют­но сча­ст­ли­вая де­вуш­ка. В го­ло­ве пер­вые на­пут­ст­вен­ные и те­п­лые сло­ва из­да­те­ля, в ку­ла­ке за­жат пер­вый соб­ст­вен­ный чек на пять­де­сят ты­сяч фран­ков, а в су­мо­ч­ке – кон­т­ракт, под­твер­жда­ю­щий, что кни­га, ее кни­га, уви­дит свет!

Гос­по­дин Жюй­яр имел до­с­та­то­ч­но де­нег. И гос­по­дин Жюй­яр имел до­с­та­то­ч­но хра­б­ро­сти ри­с­ко­вать эти­ми день­га­ми.

Он – ве­ли­кий стра­тег ре­к­лам­ных войн -- су­мел так ор­га­ни­зо­вать ре­к­лам­ную кам­па­нию, что уже сра­зу по­с­ле вы­хо­да кни­ги Па­риж не­до­у­ме­вал: как мо­ж­но бы­ло жить без это­го име­ни – Фран­су­а­за Са­ган?

Ах, ма­лень­кая, ху­день­кая де­во­ч­ка с боль­ши­ми гла­за­ми, вы по­ра­зи­ли в са­мое серд­це Па­риж! И Фран­ция – с ее цер­ков­ны­ми ус­то­я­ми, с ее уче­ни­ем: лю­би тай­ком, а на лю­дях мо­лись, гла­за опу­с­кай; в при­ли­ч­ных до­мах все дол­ж­но быть при­ли­ч­но; страсть – это дур­ной тон, – Фран­ция сда­лась! Да, для Фран­ции с ее бо­га­ты­ми ка­то­ли­че­с­ки­ми тра­ди­ци­я­ми сю­жет о том, как юная де­вуш­ка, не до­с­тиг­шая со­вер­шен­но­ле­тия, ис­крен­не рас­ска­зы­ва­ет, ка­кое это ве­ли­ко­ле­пие – быть мо­ло­дой, здо­ро­вой, сча­ст­ли­вой; жить, лю­бить жизнь и на­сла­ж­дать­ся ею. А рас­сказ о пер­вом опы­те се­к­са и пер­вом опы­те взро­с­лой жиз­ни ма­лень­кой Се­силь стал, пря­мо ска­жем, для Фран­ции ис­пы­та­ни­ем.

Да­же в са­мых сме­лых меч­тах гос­по­дин Жюй­яр не мог пред­ви­деть та­ко­го скан­даль­но­го, ог­лу­ши­тель­но­го ус­пе­ха сво­ей юной де­бю­тан­т­ки.

Продолжение здесь⤵️

Подпишись на наш канал и читай:

Юлия Рывчина (с) "Лилит"