Этот день в стае пещерных волков тянулся для меня бесконечно. Рейн ушёл ещё вчера вместе с Франком на поиск недостающих деталей, что-то они там чинили и никак не могли доделать, но подробностей он мне не говорил, а я особо и не спрашивала. Так безопаснее с моим ошейником. Только разглаживала пальцем вертикальную морщинку у него на лбу, залёгшую между бровей, пытаясь хотя бы так поддержать. Впрочем, большего от меня никто и не требовал.
Мы с Галей остались вдвоем и были предоставлены сами себе. От привычных рутинных дел нас волки отстранили, посоветовав тоже поваляться и набраться сил. Так что заняться нам было решительно нечем, кроме как отсчитывать утекающие минуты, валяясь на шкурах в нашей с Рейном пещере. Разговор не клеился. Плотная тревога висела в воздухе, сбивая все мысли. Новость о том, что Тор – мой отец, а я, оказывается, волчица, только увеличила пропасть непонимания между мной и татаркой.
Когда красное солнце, медленно закатываясь, касается горизонта, мы с Галей, наконец-то, выходим из пещеры и спешим на кухню, чтобы помочь накрывать столы к общему ужину. Волки уже суетятся на главной поляне. В центре запалили огромный костер, притащили бочку с хмелем, расставляют миски, режут хлеб, по воздуху плывёт аромат жареного мяса, и дым от мангалов серой завесой стелется над всей долиной.
Темнеет быстро. Помимо костра волки зажигают по периметру поляны фонари, кое-кто уже садится за стол, нетерпеливо постукивая ложкой. Раскладываю хлеб по большим общим мискам, Галя носит свежую зелень и отварные овощи, мясо приносят последним, когда на лавках уже почти нет мест.
Некоторые волки косятся на меня хмуро, вернее, на мой пока ещё плоский живот. Посмотрят и сразу отворачиваются. Теперь для всех, кроме Рейна и вождя, как прокажённая стала, беременная самка, и трогать нельзя, и зависть съедает изнутри. Опускаю взгляд, чтобы ни с кем им не пересекаться. Жду, когда Тор объявит о начале ужина, и одновременно принюхиваюсь, поглядывая на тропинку. Рейна всё ещё нет. Где же он? Нервничаю, хотя понимаю, что зря. Придёт…
Тор встаёт во главе центрального стола, как обычно, произносит короткую речь о том, что всё в мире рождается и умирает, и нам надо чтить законы Природы, как её обездоленным детям, а затем дает отмашку начинать есть.
На слове "дети", произнесённом сиплым голосом Тора меня передёргивает. Всё время, пока вождь говорит, не смотрю на него. Не могу! Нет, я не испытываю на него обиду за своё прошлое, если бы он меня признал, я бы никогда не встретила Рейна, но… смерть мамы я не могу ему простить. Тор сказал, что любил её, но почему тогда не поставил метку?! Обычно волки не обижают чужую пару, и она бы осталась работать в особняке, была бы жива…
«Слава Богу, у меня появился Рейн, и у нас будет ребёнок. Нужен ли мне отец, столько лет не вспоминавший обо мне?! Кажется, нет…»
Рейн с Франком появляются на главной поляне, когда на улице уже совсем темно. Поворачиваюсь, когда мой волк проходит мимо, ловлю его хмурый взгляд, едва заметно улыбаюсь, лицо Рейнхарда не меняет выражения, но его ладонь нежно касается моего плеча. Прикусив губу, слежу, как они быстро подходят к Тору.
Тот встаёт из-за стола, они уходят в тень и долго там о чём-то шепчутся. Смотрю на них, кажется, даже не мигая. Сердце нервно заходится.
«Неужели, разведка прошла неудачно?!»
Мне бы хотелось поскорей остаться с Рейном наедине. Сидящая рядом Галя накрывает мою ладонь и крепко сжимает. Перевожу взгляд на неё и понимаю, что она чувствует, примерно, тоже.
Наконец Тор возвращается на своё место, а наши волки идут к нам. Двигаюсь на скамье, чтобы уступить мужчинам место, но садится только Франк, Рейн же перехватывает мою руку повыше локтя и принуждает подняться.
– Пойдём, Рин, у нас мало времени, – его голос напряжённый и низкий.
– Куда? Ты не голоден? Поешь, Рейн!
– Голоден, рыжая, но по-другому, – медовые глаза волка сверкают, – Пойдём!
Смущённо вспыхиваю, сзади коротко хихикает Галя, и Франк издаёт сальный смешок, но всё это уже неважно, потому что Рейн настойчиво тянет меня в темноту, в сторону нашей пещеры.
Дверь захлопывается, оставляя нас в полной темноте, ставни закрыты, очаг не горит, и от скалистых сводов ползёт стылая прохлада. В первую секунду зябко поёживаюсь, привыкая к царящему в нашем жилище мраку, а во вторую Рейн крепко обнимает меня, прижимаясь сзади, и мне уже горячо. Становится душно, хочется глубже дышать, но это сложно сделать – Рейн обхватывает мою шею, резко и быстро толкает к холодной стене. Его тяжёлое дыхание над моей макушкой ускоряется за секунды, наполняясь рычащими требовательными нотками, и провоцирует мою ответную реакцию. Голова кружится, кровь густеет, превращаясь в расплавленный тягучий мёд, от которого всё тело горит. Улыбаюсь, откидывая голову на плечо волка, облизываю языком свои верхние зубы и с удовольствием чувствую, что у меня тоже чуть острые клыки.
Теперь, после откровений Тора, знаю, почему меня так ведёт от Рейна после метки, и это дарит мне свободу. Закрываю глаза, выгибаясь в пояснице и прижимаясь к мужским чреслам. Ощутимая твёрдость вызывает тягучее ощущение внизу живота, кровь приливает к лону, пульсирует желанием. Тоже хочу быстро и прямо сейчас. Рейн непослушными от нетерпения пальцами расправляется с молнией на моих штанах, стягивает их вниз до колен. Его горячие сухие ладони собственнически лапают мои бёдра, ягодицы, живот. Левая рука накрывает лобок, пальцы горстью сжимают, поглаживая влажные складки. Шиплю, выгибаясь от тянущей сладкой боли, трусь о пах Рейна, пока волк расстёгивает свои штаны правой рукой. Его ладонь давит мне между лопатками. Толчок, и приходится выставить руки вперёд, чтобы не приложиться лбом о стену. Получаю ощутимый шлепок по заднице, и начинаю скулить, ощущая, как он входит в меня.
В горле булькает счастливый хриплый смех, мне так хорошо и жарко. Лоно полыхает, растягиваясь под его ритмичным, грубоватым натиском, бёдра покрываются испариной, мышцы дрожат. Он так нетерпеливо меня берёт.
Наклоняю голову на бок и подставляю шею. Рейн тут же прикусывает нежную кожу чуть повыше собственной метки, лижет языком бешено пульсирующую артерию и снова кусает. Дыхание сбивается, сменяясь рычащими звуками.
Приподнимаюсь на носочки, тело вытягивается в струнку от напряжения. Резкий толчок, и достигаю пика, быстрого, короткого, почти болезненного. Рейн моментально останавливается, замирает глубоко во мне, ловит мои сокращения членом, надсадно дыша мне в макушку. Даёт пережить и насладиться. Отпускает только, когда тихо смеюсь от обволакивающей меня ленивой лёгкости. Чувствую себя, как желе, ноги не держат, в голове сладкий сироп. Он разлепляет наши тела, и сползаю по стенке прямо на стылый пол.
– Э-э-эй, куда? Ещё не всё! – урчит Рейн то ли натянуто, то ли насмешливо.
Легко подхватывает меня на руки и несёт к нашему ложу. Обнимаю его за шею, целую в ключицу, слизываю солоноватую испарину со смуглой кожи. Щемящая нежность накрывает после яркого оргазма.
А он, наоборот, напряжён, ещё не достигнув пика, каменный, раскалённый, замерший на грани перехода. И хочется обвить волка собой, оплести, как лиана. Позволяю себя раздеть, когда Рейн опускает меня на шкуры, сама стаскиваю с него футболку, помогаю избавиться от штанов.
И с хриплым стоном принимаю в себя, когда Рейн опускается сверху. Кожа к коже, так тесно и горячо. Он почти не держит свой вес на руках, раздавливает собой, пользуясь тем, что мой живот пока ещё совсем плоский. Он везде, на мне, во мне. Целуемся, дышим друг другу рот в рот, подстраиваюсь под его ускоряющиеся, вбивающие меня в шкуры толчки. Тело ноет, опять предчувствуя удовольствие, мышцы сводит. Рейн двигается во мне всё быстрей и быстрей, приподнимается на локтях, рыча, замирает, крупная судорога скручивает его тело. И меня ударной волной увлекает за ним, в этот раз мягко, долго, глубоко.
Рейнхард наклоняется, целует меня в губы в коротком благодарном порыве, шумно втягивает воздух, нюхая, нежно лижет шею, свою метку, как самый ценный для него знак. Скатывается, ложится на бок рядом и кладёт руку мне на живот, а это уже самое интимное для меня. Жмурюсь, к глазам подступают слезы, дышу глубже, чтобы быстрее успокоиться. Ведь всё хорошо, даже слишком, но так страшно вдруг, что это может быть наш последний раз.
– Всё будет хорошо! – тихо говорит Рейн и прижимает мою голову к своей груди.
Как будто мои мысли прочитал! Судорожно выдыхаю, улыбаюсь. Помогло!