Вечером в дверь квартиры Вареньки постучали, она забыв о предупреждении подруг, не открывать её не уточнив кто пришёл, распахнула её думая, что это кто-то из них. Однако, перед ней стоял Максим. Он держал в руках маленькую железную печурку и улыбался.
– Здравствуйте, – растерянным голосом поприветствовала она гостя, её щёчки порозовели от смущения, – проходите, – пригласила она его в комнату, пытаясь при этом справиться со своим смущением.
– Здравствуйте, Варенька, – тем временем шагая внутрь помещение, отозвался тот, поставил свою ношу около двери в кухню. – Извини, что без приглашения и предупреждения, но на это меня подвигли обстоятельства.
– Не надо извиняться. Я рада вас видеть…
– Я заходил к Дарье и она мне сказала, что на днях ты отправляетесь на фронт с санитарным поездом и, что едешь вместо Катерины. Твой поступок меня удивил. Рановато ещё тебе участвовать в таких экспедициях. Я могу это отменить…
– Нет! Нет, Максим! Я сделала это осознанно и добровольно. Катерина должна остаться дома с детьми, а я совершенно свободна. К тому же собираюсь посвятить свою жизнь медицине и опыт работы, можно сказать в полевых условиях, мне очень даже пригодится, – говорила девушка, глядя в глаза матроса, похоже она всё же подсознательно готова была пойти той дорогой на которую направил её Илья Петрович. В душе она усмехнулась своим мыслям о том, что теперь уже обратной дороги нет.
– Мне очень жаль, что так получилось! Ты не представляешь с чем тебе придётся столкнуться…
– Как оказалось вся моя жизнь и до этих пор была непредсказуема и, что будет дальше… Одному Богу известно.
Максим тяжело вздохнул.
– А я вот печку тебе принёс, хотел чуть позже дров раздобыть, а ты уезжаешь.
– Ничего. Пригодится Катерине. У неё дочка болеет, пусть греются, – произнесла хозяйка и грустно улыбнувшись добавила. – Только ты про дрова не забудь.
– Не забуду. Я приду проводить. Можно?
– Приходи, если будет возможность. А сейчас давай чаю попьём. Я тут случайно обнаружила настоящую заварку. Так что угощу вас и сама с удовольствием попью. Звала в гости Катерину и Дарью с детьми, но они пока не пришли. Хочу ещё раз поблагодарить вас за то, что переселили их сюда из подвала. Там теперь невозможно жить из-за того что совсем прекратили топить здание.
– С этим пока тяжело. Но совсем скоро всё наладится и трудовой народ заживёт в тепле и достатке, – Максим это произнёс таким уверенным голосом, что у девушке даже не возникло никакого сомнения и будет именно так как он говорит.
Она вышла в кухню за чаем, а когда вернулась на обеденном столе обнаружила кусок сала, лежавший на лоскутке совершенно чистой белой ткани и небольшой кусочек сахара на такой же белоснежной материи.
– О! – воскликнула хозяйка, – спасибо за гостинец. Только ты бы это оставил у Дарье…
– Я оставил, – не дав договорить Вареньке сказал молодой мужчина.
– Очень благодарна тебе за это.
– Ты не волнуйся, я постараюсь их поддержать чем смогу. Ты только береги себя и скорее возвращайся в город. Я не знаю как сложится моя судьба, скорее всего и нас отправят на фронт. Но я обязательно вернусь и приду к тебе.
Максим шагнул к Вареньке и крепко прижал её в себе. И ей показалось, что она почувствовала через его бушлат и своё пальто тепло исходящее от него.
Она торопливо отпрянула от него и не глядя в лицо, произнесла очень тихо, боясь расплакаться.
– Мы вернёмся и обязательно встретимся.
Чай они пили молча, долго грея ладони о горячие кружки, а потом расстались.
Провожать он её не пришёл, скорее всего не смог.
Только подруги со слезами и горячими напутствиями отправляли её в неизвестность. Варенька держалась не плакала и своими словами пыталась приободрить женщин, говоря, что она скоро вернётся и у них ещё будет возможность заняться её воспитанием.
Те улыбались сквозь слёзы, по очереди обнимали и целовали, понимая, что это возможно надолго и может всякое там случиться.
Работы было много. Приходилось не только в самом поезде ухаживать за ранеными, но порой вывозить их из такого пекла, что казалось выжить там было невозможно.
К чужой боли привыкнуть Варенька так и не смогла, страдания каждого пропускала через своё сердце, от этого душа разрывалась. Стремилась всеми силами облегчить людские мучения, хотя средства для этого были весьма ограничены.
Однажды к ней во время перевязки раненого в окопе, прибежал солдат и потребовал немедленно последовать за ним.
Сестра не подчинилась его требованию до тех пор пока не выполнила всё что было необходимо, и санитары пригибаясь и постоянно останавливаясь не унесли раненого к обозу.
– Куда идти, – строго обратилась она к посыльному, не обращая внимания на его угрозы и револьвер в руке.
– Следуй за мной! Если мы опоздаем, я тебя расстреляю собственноручно! – продолжал угрожать ей солдат.
– Не пугай! – отреагировала Варенька, следуя за ним не отставая. Шла не пригибаясь, не боясь свистевших совсем рядом пуль и осколков снарядов.
Они вошли в землянку и среди дыма сестра разглядела человека лежавшего на носилках.
Его гимнастёрка была разорвана на груди, из под неё виднелись окровавленные бинты, было заметно, что перевязан человек весьма неаккуратно или очень торопливо.
Ей пришлось всё удалить, обработать рану, похоже это был весьма крупный осколок, но его не было, скорее всего убрал тот кто делал первичную перевязку.
– Не переживайте, – спокойным голосом произнесла Варенька, завязывая узел. – Рана не глубокая и жизненно важных органов не задето, – продолжила девушка. Встала, хотела удалиться, она торопилась работы очень много, да и поезд стоит на открытом пространстве, боялась как бы он не был обстрелян.
– Как зовут тебя, красавица? – услышала она голос раненого.
– Варвара я, – отозвалась сестра, пытаясь вытереть окровавленные руки. – Сейчас санитары вас заберут и отправят к поезду.
– Не надо этого! – твёрдо произнёс военный, – если вы говорите, что ничего страшного, так что я пока останусь с полком. Авось обойдётся без осложнений.
Не успела Варенька возразить в землянке появился тот же человек, что и угрожал ей расстрелом, на этот раз он на неё даже не взглянул, обратился к раненному которого она только что перевязывала.
– Товарищ командир, мы атакуем! Они бегут! Думаю к реке их прижмём, а там деваться им некуда! Разрешите, продолжать атаку?
– Продолжайте! – приказал командир.
Сестра собрала разложенные медицинские принадлежности, которые использовались при перевязке и выпрямившись, спросила:
– Разрешите идти, выполнять свои обязанности.
– Спасибо, милая, – отозвался командир совсем по-домашнему.
Девушка улыбнулась.
– Поправляйтесь! У нас с вами ещё очень много дел!
– Мы со всем справимся! Берегите себя… – отозвался тот.
– Спасибо… У меня всё будет хорошо, – произнесла Варенька, развернулась и пошла к выходу из землянки, но успела услышать отданный командиром приказ.
– Обеспечьте, охрану обоза с ранеными!
Выстрелы и залпы слышались были теперь издали…
Обоз не мог двигаться быстрее чем он двигался. Было очень много тяжело раненых и каждая встряска телеги приносила им ещё большие страдания.
Уже больше года Варенька не была в городе, по которому она начала скучать. Воспоминания о родном доме причиняли невероятные муки, а о городе хотя и живущем в настоящее время в великих трудностях она вспоминала с радостью, слишком он красив чтобы его не вспоминать и не скучать.
Она присела на одну из подвод, где было немного свободного места, решив чуть-чуть отдохнуть. Её мысли роились в голове, думала она о многом: о доме, о родных, о подругах, об их детях… О том стоит ли ей продолжить учёбу или же бросить всё и уехать домой… Но может это произойти только когда закончится эта страшная война.
Вдруг из леса раздались выстрелы и со свистом, страшным гиканьем, из-за деревьев появились вооружённые люди.
Пуля попала в кучера, лошадь испугавшись выстрела, встала на дыбы и затем рванула с места, Варенька не смогла усидеть в телеге, упала на начавшую промерзать землю. Торопливо поднялась на ноги и обомлела, душу её сковал ужас.
Напавшие из засады не жалея и не разбирая добивали раненых, но сначала расправлялись с оказывающими сопротивление кучерами и солдатами сопровождающих обоз.
Варенька металась между повозками, пыталась остановить расправу, но её словно не замечали, только однажды вояка замахнулся на неё окровавленной шашкой.
– Звери! Звери! Остановитесь! Прекратите! – кричала она, глядя на происходящее обезумевшими от ужаса глазами. Её одежда была в чужой крови, по лицу текли кровавые потёки.
Наконец, она услышала крик:
– Уходим! – он раздался у неё над головой, она не успела оглянуться, только почувствовала как чья-то твёрдая рука обхватила её талию, ноги оторвались от земли и в следующий миг она оказалась лежащей перекинутой через хребет коня.
Ей казалось, что ехали они долго, за это время она не однажды успела потерять сознание и очнувшись, осознав, что с ней происходит, впадала в небытие снова.
Варенька почувствовала, что лошадь остановилась, сидевший в седле человек проворно соскочил с лошади, словно неживую куклу снял девушку и перехватив её за талию как мешок внёс в избу, прошёл по комнате, открыл дверь в другую и бросил пленницу на кровать. Тут же вышел, а она услышала голос говоривший в приказном тоне:
– Тихон, позови Марью! Пусть намоет девку и переоденет!
– Слухаю, ваш бродь! – услышала она ответ, скорее всего того самого Тихона.
Варенька соскочила с кровати и тут же согнулась от боли, дорога в таком неудобном положении давала о себе знать, кое-как добралась опираясь на стол до небольшого окошка, выглянула сквозь стекло на улицу.
Там было полно вооружённых людей, кто-то из них был одет в шинели и башлыки, кто-то в простые армяки и мохнатые папахи из овчины. Были и те что красовались в хорошо сшитых бекешах, они отличались выправкой и статью…
Дверь в комнату неожиданно распахнулась во всю ширь и огромный плечистый человек в тёмно-синей косоворотке перепоясанной плетённой верёвочкой, внёс в помещение деревянное корыто в котором можно было уместиться взрослому человеку. Следом за ним вошла женщина весьма крупного телосложения, она легко переступив через порог внесла в комнату два ведра полных горячей воды. За ней вошёл ещё один человек, он так же нёс два ведра воды.
Мужчины оставив на полу всё что принесли, вышли плотно прикрыв за собой дверь.
Женщина слегка прищурив один глаз, внимательно оглядела девушку, спросила:
– Ты, что же ранена что ли? Кровищи-то сколько?
– Это не моя кровь… Они… они… столько раненых… безоружных… Нелюди… – разрыдалась Варенька, вспоминая то чему была свидетелем совсем недавно. Её лихорадило, похоже потрясение, которое пережила она, наконец, проявлялось, покидая её хрупкую фигурку.
– Полно, полно рыдать-то! Что тут скажешь? Кто прав кто виноват… Всё смешалось… А жить-то надо как-то… Терпи, девка. Всё перемелется временем. Иди-ка ополоснись! Жуть берёт на тебя глядючи...