Один король католический, другой протестантский, один очень любит искусство, другой равнодушен к нему, были врагами всю свою жизнь. И когда, казалась бы, у Людовика была уже в руках окончательная победа над Голландией и Вильгельмом, она выскользнула из его рук, и он сам попал в ловушку — Аугсбургскую Лигу, в которую входили почти все страны Европы, кто не хотел и боялся усиления Франции.
Оба короля любили войну и считали её своим призванием. Только в отличие от Вильгельма у Людовика был брат Филипп, который делал всю черную работу — водил полки, брал крепости, города, командовал армиями, планировал сражения и часто побеждал. Вильгельм же Оранский всё делал сам, благодаря чему не послушался многих своих советников и высадился в Англии для того, чтобы свергнуть Якова Стюарта, потому что прекрасно понимал, что Яков Стюарт будучи католиком поддержит Людовика, а значит Голландии, если она не падет, будет гораздо тяжелее воевать с Францией, даже если на её территории успеют развернуться союзнические войска из Швеции, Дании и немецких протестантских курфюршеств.
Да, Вильгельм обыграл Людовика потому, что Людовик хотел успеть не только в военной области человеческой деятельности, но это не значит, что Людовик был плохим стратегом и не предвидел многих ходов Вильгельма. У него было недостаточно сил и времени предотвратить этих ходы. Но со своей стороны он делал всё возможное для того, чтобы победить Вильгельма — покушения на жизнь Вильгельма, подкупы близких к Вильгельму людей и всё в таком духе.
Людовика многие историки обзывают многими обидными прозвищами из-за того, что когда он имел возможность закончить войну с Голландией с большими территориальными приобретениями, он затеял гонения на протестантов в собственной стране и помогал их убивать и репрессировать в других странах, что значило неизбежную гибель десятков тысяч протестантов или их вынужденную эмиграцию туда, где их не достанет длинная рука Людовика.
Вильгельм переступил через собственную гордость, когда заключил союз с католической Испанией, убившей за свою историю десятки тысяч его единоверцев и соотечественников, тем самым он переиграл Людовика, не предполагавшего, что политика возьмет верх над религией. Видимо сказалось влияние Франсуазы д’Обинье, маркиза де Ментенон, очень набожной католички, уверенной в том, что католические государства не пойдут на союз с протестантскими странами, хотя такое уже случалось даже во время Тридцатилетней войны. Но, видимо, и правда даже такие монархи и великие люди, как Людовик Солнце, не учатся на чужих, недавних, больших ошибках.