– Эля, не уходи, скоро папа придет с работы, мы хотим серьезно поговорить с тобой.
– Мама, я прекрасно знаю, о чем вы будете говорить. Зачем зря сотрясать воздух? – ответила Нине Владимировне дочь, укладывая в сумку вещи.
–Неужели ты не понимаешь, что этот Феликс просто сидит у тебя на шее и ножками помахивает? Он живет в твоей квартире, ты кормишь его, покупаешь ему одежду, а он – тридцатилетний мужик– ни копейки в дом не приносит. Ты – красивая, умная девушка с высшим образованием, в свои двадцать пять ты уже начальник отдела. На работе тебя ценят и уважают, а дома ты приносишь тапочки этому хаму и бездельнику.
– Мама, он не бездельник, он художник, творческий человек. Ему нужен настрой на работу, вдохновение. А оно не приходит, если человек чистит картошку или моет унитаз.
– Конечно, чистить картошку – это не барское дело, это слишком низменное занятие. А есть ее? Пусть тогда и питается лепестками роз. А он пивo со свининой предпочитает.
Щелкнул дверной замок, через пару минут из прихожей в комнату вошел отец.
– Ну, вот, теперь в четыре руки молотить будете, – вздохнула Эля. – Вы просто не понимаете природы творчества!
– Какое творчество? Назови хоть одно его произведение, которое он создал за прошедший месяц, – поинтересовался отец.
– В течение месяца иногда только обдумывается идея произведения, картина и скульптура – это тебе не табуретки, которые по сто штук в смену выпускают, - ответила Эля.
– Хорошо, пусть не месяц, а год. Как раз столько он у тебя в примаках проживает, – сказал Николай Фомич.
–Его инсталляция была на выставке в частной галере, – гордо сообщила Эля.
– Это в той, что в подвале городской бани была? – засмеялся отец.
– Какая разница, где она была! – воскликнула Эля.
– Классику надо читать! В данном случае – Ильфа и Петрова. Помнишь эпизод, где Остап Бендер билеты в «Провал» продавал? Аналогичная история. Не читала в городской газете?– спросил отец.
– Феликс сказал, что рецензий на выставку не было.
–Рецензии не было, а фельетон был. Приехал в город некто Воронцов-Лычковский, обратился в администрацию за разрешением устроить выставку местных художников. Получил его. Снял подвал городской бани, поставил магарыч местным мужичкам – они ему все барахло из подвала вытащили, стены известкой побелили, а трубы, какие были, черной краской покрасили. Потом он отправился в областное отделение творческой общественной организации художников с интересным предложением, от которого там не смогли отказаться.
– И что он предложил? – спросила Нина Владимировна.
– Провести эксклюзивную выставку работ местных художников и скульпторов. Каждый сможет выставить только одну свою работу, потому что помещение небольшое, к тому же за это место надо будет заплатить. Картины висели в три ряда почти вплотную друг к другу. Была одна скульптура и три инсталляции. Одна, я полагаю, твоего Феликса. Сколько ты заплатила, чтобы его шедевр увидела публика? В газете была фотография: на постаменте стоит унитаз, на бачке – чайная чашка, в ней – банковская карта. Рядом с унитазом – изогнутый торшер. И называется это творение – «После жизни».
– Папа, ты ничего не понимаешь! Эти предметы – символ бренности жизни человека, – воскликнула Эля. – Организаторы поставили ее в центре зала, потому что разбираются в искусстве.
– Не знаю, в чем они разбираются, но то, что этот Воронцов-Лычковский не дурак, это точно. Выставка должна была работать десять дней, а он скрылся уже через неделю и увез с собой более восьмисот тысяч рублей, – усмехнулся Николай Фомич. – А инсталляция твоего гения, наверное, до сих пор в подвале стоит, если уборщица не выкинула.
Эля ушла, а родители весь вечер не могли успокоиться – они думали, как объяснить дочери, что Феликс пользуется ею, а если она перестанет оплачивать его расходы, то он не задержится рядом с ней ни на минуту.
– Мне вообще кажется, что он никакой не Феликс и тем более не Солнцев, какой-нибудь Федя Сиволапов, – сказал Николай Фомич. – Только как это доказать?
– А давай наймем частного сыщика, – предложила ему жена.
– Ты, Нина, вообще с ума сошла. Насмотрелась сериалов про сыщиков. Откуда они у нас в городе? – возразил ей муж.
– А вот ты, Коля, не прав. Я тут недавно с рынка шла и увидела вывеску на старом двухэтажном доме около моста – «Детективное агентство». Я завтра туда схожу.
– Обдерут тебя там как липку, а узнать ничего не узнают, – засомневался Николай Фомич.
– Схожу, спрошу, сколько стоит про человека все узнать. За спрос не дадут в нос. Если нам не по карману – уйду. А вообще -то, Коля, надо спасать дочь, сколько бы оно не стоило, потому что ее Феликс – точно прохиндей.
На следующий день Нина Владимировна поехала в детективное агентство. Ее несколько удивило то, что помещение, где ее встретила девушка-секретарь, очень походило на обычную контору.
Мужчина лет сорока, который с ней беседовал, сразу уточнил, для чего ей нужна информация о Феликсе, планируют ли они распространять ее или использовать в корыстных целях – шантаж и прочее.
– Нет, что вы! Мы с мужем хотим знать, не мошенник ли этот человек, за дочку переживаем. Мужу кажется, что этот Феликс сменил имя и фамилию. А вдруг он какой-нибудь преступник? Не хотелось бы такого человека в семью пускать.
– А что вы сейчас знаете о Феликсе? – спросил детектив.
– Да мало знаем. Дочка как-то сказала, что он приехал в наш город из Новосибирской области, поселок с названием, похожим на Мошкино или что-то подобное. А еще знаем, что он учился в художественном училище в соседнем областном центре. Сейчас нигде не работает. Вдохновение ждет.
Детектив задал Нине Владимировне еще несколько вопросов и сказал, что позвонит ей, когда появится какая-нибудь информация.
Звонок из агентства раздался через пять дней. Николай Фомич решил пойти вместе с женой и даже взял отгул.
– Ничего криминального за вашим Феликсом не числится. Правда, имя и фамилию он менял, но на абсолютно законных основаниях. Родился в Новосибирской области. Там его отец проходил срочную службу и познакомился с местной девушкой. Родился у них сын, назвали Федором. После демобилизации они поженились и уехали на родину мужа – в соседнюю с нами область. Там Федор Сидорчук и жил, пока не закончил школу. Потом поступил в областном центре в художественное училище. За неуспеваемость его оттуда отчислили после второго курса. Парня призвали в армию. После армии Федор восстановился в училище и все-таки закончил его. Пару лет он преподавал рисование в школе в своем селе, женился. Родился сын. Вскоре Федор с женой развелся и уехал из села в Новосибирскую область. Там снова женился и взял фамилию жены. И тут же поменял имя – основанием назвал желание иметь творческий псевдоним. Нигде не работал. Снова развелся (по нашим данным – жена выгнала) и появился у нас в городе. В общем, это все.
– Что-то подобное я и предполагал, – сказал Николай Фомич. – Никакой он не художник, а типичный альфонс.
Вечером Нина Владимировна и Николай Фомич решали, что делать с полученной информацией. Если все это просто вывалить перед Элькой, не факт, что это на нее подействует. Может, еще и родителей обвинит, что лезут в ее личную жизнь.
– У меня есть идея, пригласи завтра Элю, скажи, что для важного разговора. Если спросит, не о Феликсе ли разговор, скажи, что нет, – попросил Николай Фомич жену.
Когда девушка пришла к родителям, Нина Владимировна позвала всех на кухню – пить чай с пирогами.
– Понимаешь, Эля, – начал отец, – у меня на работе проблемы. Кризис, заказов стало меньше. В общем, зарплаты нам урезали, платить будут голый оклад, никаких премий. А мы с мамой уже путевки в санаторий заказали и частично оплатили. Скоро надо будет внести всю сумму. А еще в этом году надо обязательно крышу на даче ремонтировать – течет, больше ждать нельзя, дом сгниет. В общем, решили мы квартиру, где ты сейчас живешь, сдавать.
– Как сдавать? А я где жить буду? – воскликнула Эля.
– Домой возвращайся. Квартира трехкомнатная. Твоя комната свободна, – сказала мама.
– Я не знаю, согласится ли Феликс жить с вами, – засомневалась Эля.
– А при чем тут Феликс? Мы же тебя приглашаем, а не Феликса. Его пребывание в нашей квартире даже не рассматривается. Пусть сам снимает себе комнату или квартиру, – заявил отец.
– Если Феликса здесь не будет, значит, и меня не будет, – сообщила Эля. – Будем снимать квартиру.
– Хорошо, дело твое. Ты вернуться домой можешь в любой момент. А квартиру надо в течение недели освободить. Квартиранта я уже нашел, мы договорились, что он в следующие выходные въезжает. Так что поторопитесь, не подведи меня, дочка.
Оказалось, что найти в городе приличную квартиру по нормальной цене – это еще тот квест. На однокомнатную Феликс не соглашался – у него, мол, клаустрофобия в этих «клетушках», на двухкомнатную не хватало денег. Хотя, конечно, можно было снять и двушку, но тогда нечем платить свою часть за аренду мастерской, которую Феликс снимал пополам с еще одним местным художником.
– Ну, возьми кредит, раз твои предки не в состоянии тебя обеспечить, – посоветовал Феликс Эле. – Я человек творческий, и меня не должна касаться вся эта суета жизни. Твоя задача – создать для меня условия, в которых я мог бы творить.
– Кредит нас не спасет. Деньги кончатся, и тогда к плате за квартиру и за мастерскую добавятся еще выплаты по кредиту.
– Ну, не знаю. Я поеду поработаю на пленэре, а ты давай решай этот вопрос и тогда звони мне. Кстати, денег дай, мне же надо будет там как-то жить. Эля перекинула ему на карту пятнадцать тысяч – больше у нее не было.
Феликс собрал свои вещи и уехал.
Эля, которая так и не смогла найти квартиру, которая устраивала бы Феликса и не пробила брешь в ее бюджете, переехала к родителям.
– Имейте в виду, я к вам временно, пока не найду квартиру. К тому же Феликс скоро вернется – он поехал писать пейзажи. Правда, не сказал, куда.
– Я думаю, ты найдешь его в селе N в соседней области, – сказал отец.
– Почему именно там? – удивилась Эля.
– Потому что там живут его родители и бывшая жена с ребенком, – ответил Николай Фомич. – И, кстати, там его знают под другим именем – Федор Сидорчук.
– Откуда ты это взял? Я тебе не верю! – крикнула Эля.
– Не верь. Я тебя убеждать не собираюсь, – сказал отец.
В субботу Эля встала рано, когда родители еще спали, и вышла из дома. Вернулась она около двенадцати ночи.
– Папа, что ты еще знаешь о Феликсе? – спросила она отца.
Николай Фомич пересказал ей все, не скрывая, что эти сведения они получили от детектива.
– А почему вы сразу мне все это не рассказали?
– А ты стала бы нас слушать? – спросила мать.
– Не знаю. Но вот сегодня я посмотрела на него, и сама удивилась: что я в нем нашла? Где там художник? Чего я носилась с ним?
– Не расстраивайся, Эля, лучше поздно, чем никогда, – успокоила ее мать.
– Как не расстраиваться, мама! Чего же я такая dура!
Автор – Татьяна В.