Во след уходящего лета

ВО СЛЕД УХОДЯЩЕГО ЛЕТА.

Кирилл Владимирович Сонин закрыл свою старенькую Библию и положил её на край стола. Книга была выполнена в мягком переплёте и слегка выгнулась от долгого времени её использования. За свою христианскую жизнь Кирилл Владимирович исчитал до истрёпанного состояния уже не первую такую книгу. На многих страницах этого экземпляра Священного Писания, принадлежащего ему, были разноцветные пометки, как бывает в книгах человека, тщательно изучающего документ. Кирилл любил библейские слова, он в течении многих лет был проповедником и священнослужителем евангельской церкви. БОльшая часть его жизни прошла в этом служении и сейчас, в свои пятьдесят, он мог себя чувствовать уже опытным изъяснителем Божиих слов.

С кухни его квартиры доносилось побрякивание посуды, это его супруга Татьяна что-то готовила на ужин. Что ж, он совсем не против был покушать в кругу своих близких. Когда он вошёл в кухню, младший сын Павлик уже сидел за столиком на изготовке. Кирилл присоединился к нему, заняв привычное место у батареи. Сын не отрываясь смотрел в экран телефона и одновременно разговаривал с матерью. “Интересное время, - подумал отец, - и интересное поколение. Когда-то молодым ребятам прежде всего хотелось выскочить на улицу, а сегодняшние подростки могут просидеть со своими устройствами хоть целые сутки”.

- Тебе одну котлету или две? - спросила мама у сына.

Тот не ответил словами, но показал на пальцах, что не откажется от двух. Кирилл, повторяя за сыном, показал один палец. “Худеть надо”, - сказал он сам себе.

- У тебя поезд во сколько? - спросила его жена.

- Пол одиннадцатого, - ответил Кирилл, - успею.

- Зря Пашу с собой не берёшь, - сказала она, - он так всё лето и проторчит в своём интернете. А там, на природе бы побывал, рыбу поудил.

- Я бываю на природе, - парировал сын.

- Может, ещё раз вылезу в родные края, - сказал Кирилл, - в том же августе. Паш, не хочешь со мной? Посмотрел бы наши места, где мы пацанами лазили в поисках чего-то невероятного.

- Не знаю.

- Это, конечно, не Майнкрафт, но есть немного, что вспомнить из детства.

- Давай, в августе съездим, - сказал сын.

- Замечательно, - сказала мама, - это уже прогресс. Солнце, велик, рыбалка, ягоды-грибы.

- Нашим любимым местом была свалка металлолома, - сказал Кирилл, - хлебом не корми, но туда мы бегали с огромным удовольствием. Где только теперь мои товарищи? Так хочется собраться вновь, посмотреть, как кто изменился. Хорошо, что Олежек меня разыскал.

- Большая тусовка была? - неожиданно поинтересовался сын и оторвался от своего экрана.

- Четверо основных. Даже трое. Я, Олежек, он помельче был. И Белый, Вовка Белов. Тот наоборот бугай.

- А почему четверо?

- Ещё была Татка, - Кирилл вдруг как-то тепло улыбнулся.

- Эй, - усмехнулась жена, - ты мне не рассказывал.

- Таня, она странная была, - сказал Кирилл, - мы втроём промышляли, а она сама по себе. Я её сначала боялся.

- Почему?

- Не знаю. Девочка всё-таки. У неё дедушка там жил, на свалке. Его мы тоже побаивались.

- Как он на свалке жил? Бомж, что ли? - не понял сын.

- Это были восьмидесятые годы, тогда слова бомж не знали. Не знаю я, как он на свалке жил. Да и не свалка это была, а сборный пункт металлолома. Мы туда тайком пробирались, мужики местные на нас ругались.

- Они тоже там жили?

- Работали. Мы то не понимали тогда, кто они. Деда Танькиного звали почему-то Колман. То ли дядя Коля он был, то ли ещё как.

- Весёлое у тебя детство было, господин пастор, - улыбнулась жена.

- Очень, сестра Татьяна, - сказал Кирилл, - а я его почти забыл. Если бы Олежек меня не разыскал, я бы так и не решился посетить места былой славы. В восемьдесят пятом я на целых два месяца туда приехал к деду с бабушкой. В этот год все самые интересные дела и происходили. Хочется глянуть, надеюсь, не сильно перестроили городок.

- Получается, всем твоим друзьям сейчас по пятьдесят? - спросил сын.

- Примерно. Олежке поменьше на год было. Даже не знаю, чем они живут.

Кирилл собрал свой простенький багаж и после ужина поехал на вокзал. Поезд подошёл очень пунктуально, Кирилл заскочил на ступеньки старенького вагона, и пока он разыскивал своё место, состав уже медленно тронулся и стал удаляться от вокзала. Он занял вторую полку третьего от проводника купе и пока присел на нижнюю рядом с молодым пареньком, так же как его сын сидящим с телефоном в руках. На второй нижней уже спала пожилая женщина, а вторая верхняя была свободна. За окном мелькали фонари и отблески уплывающего города. Как же редко он ездит на поездах, время переформатировало не только поколение молодых, но и его сверстников. Всё, чем жили они в прошлом, заменилось чем-то новым, и сейчас даже запахи вокзала и вагона казались ему маленьким возвращением в прошлое, в своё уже давно прожитое детство.

Кирилл переоделся в спортивную футболку и трико и решил сходить до вагонного санузла. Он шёл, хватаясь за поручни, и когда подошёл к последнему перед тамбуром купе, увидел девочку в цветастом платье, сидящую у окна. “Без телефона, смотри ты”, - подумал он и вошёл в туалет. Здесь, как и в тамбуре вообще, стук колёс был ярче и отдавал металлическим звуком. Он даванул на кнопочку и на руки потекла знакомая до боли вагонная вода с каким-то своим запахом, который не воспроизведёшь в другом месте. Он умыл лицо, встряхнул руками.

- Почему, Господи? - произнёс он, - почему так хорошо было в детстве? Я не знал Тебя, совершал глупости, грешил ещё по-детски. Но, мне было хорошо! И если бы не было этого времени, может, я бы не научился верить так, как верю сейчас. Для чего Ты дал нам это время беззаботного детства, чтобы мы с тоской хотели вновь вернуться туда?

Он пошёл назад и вновь обратил внимание на девочку в крайнем купе, которая тоже глянула на него и от этого взгляда у него похолодело в душе.

- Таня? - тихо спросил он.

- Да, - сказала она, - а откуда Вы меня знаете?

- Нет-нет, - Кирилл затряс головой, - прости… Ты просто похожа на одну девочку, с которой я играл в детстве.

- А-а…

- Мы звали её Таткой, - зачем-то продолжил он, - или Танькой, или ещё Разбойницей.

- Разбойницей? - удивилась девочка. - Мой дедушка меня так называл, когда я баловалась раньше. Что-то много совпадений.

- Нет-нет, не обращай внимания, совпадения бывают.

Кирилл быстро вернулся в своё купе и забрался на верхнюю полку. Голова его наполнилась воспоминаниями, а душа одновременно и радостью и грустью. Он ещё раз прочувствовал, как необратимо время и как скоротечна жизнь! Вовка Белый, Олежек, Таня… Может, и сейчас похожие на них ребята бегают по земле и не представляют, что пройдут годы и они позабывают друг друга и разъедутся в разные стороны земли. Свалки, шалаши, тайнички в сарайках постепенно сотрутся из их памяти, а может, и совсем будут снесены временем. Та девочка в крайнем купе, как две капли воды похожая на его детскую подружку, откуда она взялась здесь? И почему её так же зовут и её дедушка так же зовёт её Разбойницей? Совсем бы невероятное случилось, если бы они продолжили разговор и ещё оказалось, что дедушку её мальчишки называют Колманом. Тогда бы плацкартный вагон, в который он сел, вообще бы превратился в машину времени, перенесшую его туда, откуда он однажды вышел и уже не сможет вернуться. Да и платье такое было у Тани Илизаровой, которую они прозвали Разбойницей… Нет, надо успокоиться и поспать, не бывает никакой машины времени, а бывают всего лишь совпадения. Он постепенно заснул и увидел необычный сон. Как пастор, он не верил в значимость снов, но, как человеку они ему, конечно, снились.

***

Ему приснилось, что он лежит на такой же полке, только он снова мальчишка лет одиннадцати. Тогда, в конце августа восемьдесят пятого, он уезжал на таком же вагоне, и ребята вышли проводить его. И в его сне всё это воспроизвелось, и он вновь увидел перед собою Таньку Разбойницу. Она стояла в цветастом платье и он подошёл к ней и пожал руку, как жали они руки друг другу с мальчиками.

- Ты же не любишь платья носить?

- День сегодня торжественный, - сказала она. - Мы же тебя провожаем. Кто его знает, встретимся ли мы ещё.

- Я тебе письмо напишу, - пообещал он.

- Я тебе обязательно отвечу.

- Ну чё вы, как жених с невестой, - вмешался Вовка, - давайте и мы с Олежкой Кирю проводим. Эх жизнь, штука грустная. Завтра и тебя, Танька, провожать пойдём.

- Я же просила меня по имени не называть, - возмутилась она.

- Ему же можно, - показал он на Кирилла.

- Ладно, не будем ссориться, - успокоилась Таня.

***

Кирилл резко проснулся и увидел перед собой третью полку. Он понял, что это был всего лишь сон. Но сон, почти полностью воспроизведший настоящее прощание в прошлом. Только руку он Тане тогда не пожимал. И про письмо вроде не говорили. Эх… Спуталось всё в памяти! А колёса продолжали ритмично стучать и за окном мелькала однообразная темнота. В детстве ему представлялось, что поезд ночью улетает в какую-то космическую пустоту, и если бы он смог выпрыгнуть на ходу, он бы задохнулся в этой космической бесконечности.

Он снова слез с полки и пошёл в сторону тамбура. Люди в большинстве своём спали в полумраке плацкартного вагона, лишь со стороны купе проводника слышен был чей-то негромкий разговор. Он подошёл к двери, ведущей в малый тамбур с туалетом, и попытался в полусумраке присмотреться к пассажирам последнего купе.

- Ищешь кого? - раздался мужской голос из темноты.

- Нет-нет, - Кирилл смутился и вышел в тамбур.

Постоял минутку там и открыл зачем-то дверь в большой тамбур и вышел. Возле окошка двери, держась за горизонтальную защитную планку, стояла девочка в цветастом платье и смотрела сквозь стекло. Кирилл остановился и даже дверцу закрыл медленно и негромко, чтобы не спугнуть её.

- Таня, - позвал он.

- Ой, - сказала девочка и обернулась к нему.

- А ты что не спишь?

- Не спится, - сказала она.

- В тамбурах мало ли кто стоит, не боишься?

- Не-а. Если каждого шороха бояться, то как тогда жить.

- Разумно, - улыбнулся Кирилл. - Ты прости меня, я тебя, наверно, напугал своими вопросами.

- Да ну, - сказала она, - Вы совсем не страшный. Вы, наверно, что-то ещё вспомнили. Раз меня снова решили разыскать.

- Мне сон приснился, - сказал он, - пока я вздремнул на полке. Вспомнил, как меня ребята провожали, друзья детские. Среди них Татка была, Разбойница. Только не помню, жал я ей руку тогда на прощание или нет. Во сне было, а в реальности…

- А почему нет? - сказала она с уверенностью.

- Спуталось всё с годами, - сказал он. - Я раньше считал, что поезд – это такой космолёт, который переносит меня из радостного моего лета обратно в обычную жизнь, где родители, школа… В восемьдесят пятом я уехал из Перовского, попрощался с ребятами и Таткой, а через год не получилось… И потом тоже. Как-будто сломался мой корабль, переносивший меня прежде туда, где была настоящая жизнь.

- И Вы захотели снова попасть туда и сели на этот поезд?

- Частично даже получилось, - усмехнулся он. - Проводница похожа на ту, что я видел в детстве. Тебя увидел и вспомнил Татку, подружку мою, так и оставшуюся в восемьдесят пятом…

- Не грустите, - сказала она. - Как Вас зовут?

- Кирилл. Друзья звали меня Киря.

- Значит, кусочек Вашего детства остался в Вас, - она весело улыбнулась.

- Будьте как дети, - произнёс он.

- Что?

- Это из Евангелия, слова Иисуса, - объяснил Кирилл. - Поспать бы надо. Мне около пяти выходить.

- Я дальше еду, - сказала она, - утром отосплюсь.

- Спасибо за разговор, Таня. Может, и ты тоже из моего детства. Как и этот вагон и все его обитатели. Без компьютеров, смартфонов, дорогих автомобилей. До свидания.

- До свидания!

Он вернулся на место и залез на свою полку. Завёл будильник в телефоне на без пятнадцати пять. Закрыл глаза и почувствовал, что ему так не хочется, чтобы наступило утро и плацкартный вагон снова превратился бы из таинственного космолёта в обыкновенный вагон. Он снова заснул.

***

- Ладно, ребята, - сказал Киря уже со ступенек вагона, - идите. В следующем году увидимся.

- Приезжай, - сказал Олежек.

- Лишь бы штаб наш не разобрали, - сказал Киря. В это время поезд издал гудок, означающий скорое отправление.

- Костями ляжем, - пообещал Вовка. - Но, если и разберут, в том году новый сделаем, похлеще этого.

Проводница залезла в вагон и загородила собой ребят от глаз Кирилла. Он прошёл в вагон и остановился у окна рядом с титаном, в котором всегда была горячая вода. Ребята уже не смотрели на него и о чём-то говорили между собой. Эх… Впереди целых несколько месяцев, после чего он снова сойдёт на этот перрон и разыщет Вовку с Олежкой, а там гляди и Таня приедет. И будет ещё одно незабываемое лето!

***

Прекрасный сон прервался пиликаньем будильника. Кирилл слез с полки, быстро пришёл в себя. За окном расцвело и вся ночная таинственность растаяла вокруг. На углу столика лежал современный смартфон паренька, спавшего на нижней полке. Кирилл быстро сходил в санузел, чтобы умыть лицо, и краем глаза глянул на пассажиров последнего купе. Девочка по имени Таня спала на верхней полке. Всё вернулось в привычную реальность.

Он забрал свой рюкзак и двинулся на выход, за окном уже проплывали знакомые виды Перовского, изменённые временем, но всё-таки похожие на прошлые. Вон и магазин недалеко от полустанка, крышу новую покрыли, название “Продукты” заменили ярко выделяющимся “Привокзальный”. Дома железнодорожные, покрашенные в жёлтую краску, с большими окнами и высокими потолками, о которых Вовка говорил, что их ещё англичане строили. Тропинки, расходящиеся в разные стороны, рассекая заросли крапивы и высокой луговой травы. Поезд заскрипел тормозами, замедляя движение, проводница распахнула дверь и встала на откидной люк, закрывающий ступеньки. Вот он и одноэтажный вокзал с надписью “Перовский”, асфальт перрона, так же как и всегда потрескавшийся от времени. Тополя высоченные, нависающие над четырёхскатной крышей. Столбы деревянные, снизу укреплённые бетонными основаниями. Россия провинциальная, которую не так быстро меняет время, сама как возможность нырнуть в прошлое, во времена их беззаботного детства.

Поезд остановился, Кирилл спрыгнул на перрон. Зашёл внутрь старого вокзальчика. Всё-таки время кое-что изменило, вставили пластиковые окна, повесили электронное табло, да и лавочки деревянные заменили на лёгкие металлические. Там, где раньше был фонтанчик, из которого они с ребятами пили, когда мимоходом забегали на вокзал, сейчас ничего не было. Следом за Кириллом зашло ещё пару человек с телефонами в руках. Эх, современность…

Кирилл вышел на улицу и пошёл пешком по нахоженным с детства путям к дому, где должен его ждать Олежек, так же как и он, уже выросший мужчина лет пятидесяти. Узнают ли они друг друга?

- Господи, - помолился в душе Кирилл, - Ты дал мне вновь ступить на землю моего детства. Нет давно в живых моих дедушки с бабушкой. Ничего меня не связывает с этим прошлым, кроме дружбы, что я имел с ребятами. С Олегом и Вовкой. Я не знаю, какими они стали и чем они живут. Мне Ты дал обратиться к Тебе и тридцать лет прожить в вере. Дай и им познать Тебя и оторваться от греха. Пусть моя поездка сюда будет полезной. Дай мне сил и смелости поговорить с Олегом о Тебе.

Он увидел на пути старый памятник, поставленный в честь растрелянных белогвардейцами железнодорожников, вставших на сторону красных во время гражданской войны 1918 года. Кирилл подошёл, старая острая стелла покрылась чёрным налётом, похожим на плесень, а заборчик, ограждавший памятник, совсем развалился. На правом углу бетонной плитки он разглядел нацарапанную гвоздём надпись: “Киря плюс Татка”. Надо же… Это Вовка тогда сделал, чтобы поиздеваться над Кириллом, но не дописал, увидев, что Таня идёт к нему. Гвоздь выбросил и отвернулся, как-будто он был не при чём. Она подошла тогда, глянула, покрутила пальцем у виска и пошла дальше. Кирилл провёл пальцем по надписи, которая как и вагон связывали его сегодняшнего с прошлым. Пошёл дальше. За сосняком, в километре от вокзала начиналась улица Будёного. Теперь она изменилась, там, где были просто поляны, теперь стояли дома из кирпича, с евроокнами и кованными воротами. Видно и в таком небольшом городке есть своя элита, в руках которой власть и деньги. Кирилл пошёл по Будёного, разглядывая знакомые места. Судя по его расчётам, Олег должен сейчас жить в самом конце этой тихой улочки, ближе к пруду, где раньше жила Олежкина бабка и где они часто собирались, прежде чем куда-нибудь двинуться в поисках приключений. Бабкин домик стоял на пригорке и от него спускалась тропа к плотине с мостиком. Оттуда они двигались в сторону свалки, которая на самом деле была сборным пунктом металлолома. Между собой они прозвали её свалкой.

***

Кирилл приехал в Перовский двадцать первого июня. Бабушка окружила его своей суетной заботой, покормила прекрасным завтраком и заставила поспать с дороги. Дед с утра уехал на работу на своём зелёного цвета “Иже” с коляской. А Кирилл отпросился часов в двенадцать пойти погулять по окраине городка, в котором он бывал в более раннем детстве, но тогда всего по нескольку дней. А сейчас родители отправили его “хоть на всё лето”, как выразилась мама, и ему не хотелось растерять это драгоценное время и ближе познакомиться с местной обстановкой. Он вышел за ворота и сначала посидел на лавке возле дома, как-то немного опасаясь незнакомой местности. Потом немного осмелел и пошёл потихоньку куда глаза глядят. Спустился в овраг, заросший крапивой, внизу которого журчала еле слышно какая-то речушка. Любопытство заставило его, обжигая локти крапивой, слезть до самого этого журчания. И когда он достиг самой низины, нога соскользнула и он вляпался сандалием в грязь. Пришлось даже сесть на камень, снять сандалий и попробовать отмыть его в чистой водице, которая всё же была в самой середине этого оврага. Носок он вытер о клочок травы и надел сандалий назад. Такое получилось боевое крещение в новом месте. Он вылез наружу, наслаждаясь летним солнцем, и пошёл дальше. Постепенно дорога вывела его на берег местного прудика и он спустился к самой воде. Для борьбы с зарослями крапивы подобрал себе гибкую вицу и начал наотмашь сшибать зловредную заросль своим грозным орудием. Когда добрался до воды, увидел там деревянный плотик, с которого скорее всего рыбачили местные мужики. Оказалось, что вдоль берега идёт вполне проходимая тропа, и он по незнанию спустился туда не самым удобным путём. Ладно, будем знать. Он зашёл на плотик и лёг на живот, разглядывая мальков, тычущихся между водорослями мелководья. Когда он обмакивал руку, они разбегались, но как только он вынимал руку из воды, любопытные рыбки снова собирались сюда. Кирилл разомлел от пекущего спину солнца и от приятного запаха водицы. Он даже почти задремал от удовольствия, как вдруг услышал мальчишеские голоса. Он немного напрягся, чуть-чуть побаивался он встречи с местными почти деревенскими мальчишками, как бы они не накостыляли ему, приехавшему из большого города. А мальчишки шли по той самой тропе вдоль берега, по которой он хотел выбираться отсюда, чтобы вновь не пришлось бороться с высоченной крапивой. И что теперь делать? Он тихо сполз с плотика и пошёл было прочь к своей проторенной сквозь крапиву дороге, но пацаны его заметили.

- Эй, - крикнул один из них и присвистнул.

Кирилл остановился перед ними с вицей в руках. Их было двое, один поздоровей и белобрысый, а второй помельче, коротко стриженый со смуглым лицом.

- Кто такой? - спросил мелкий.

- Я, - замялся Кирилл, - просто… Кирилл.

- Чё палку взял? - спросил здоровяк.

- Нет-нет, - оправдался Кирилл, - я это крапиву рубил.

- Здесь же тропа есть, - сказал мелкий, - ты зачем, балда, по круче то через крапиву спускался?

- Я не знал…

- Не местный, что ли?

- Я к деду приехал. Они на улице Крылатова живут.

- Ха, - сказал здоровый, - почти соседи. Мы с Будёного. Как звать?

- Кирилл, - он отбросил свою вицу.

- Киря будешь, - усмехнулся мелкий.

- Можно и так, - сказал Кирилл, чувствуя всё ещё некоторый страх.

- А мы местные, - с некоторым превосходством сказал тот, что поздоровее. - Будем знакомы, я Вовка. А это Олежек, на год младше меня.

- Плавать умеешь? - без всяких комплексов спросил Олежек.

- Немного.

Олежек не долго думая скинул клетчатую рубаху с закатанными рукавами и пыльные трико, взошёл на деревянный плотик и оглянулся.

- Смотри, как надо. Нырок бомбочкой, - он разбежался и плюхнулся в воду, раскидывая брызги вокруг себя.

- Мелко здесь, - критично произнёс Вовка и брезгливо сплюнул на землю.

- По грудь, - Олежек встал во весь рост и провёл рукой по уровню воды, - тут главное сгруппироваться, чтобы башкой не въехать.

- Вылазь, - приказал ему Вовка, - хотели же в церковь сходить.

- Да сейчас я, - сказал выходящий из воды Олежек, - в крапиве отожму плавки и пойдём до церкви.

- Вы к той церкви хотите? - насмелившись, спросил Кирилл и показал на заброшенную часовню с поржавевшей крышей, стоящую на пригорке на том берегу.

- Хочешь с нами? - спросил Вовка. - С нами тебя никто не тронет. А то… Смотри, на том берегу свои пацаны живут. Узнают, что ты с этого, наваляют тебе по шеям.

- Если возьмёте, пойду с вами, - сказал Кирилл, - у меня всё лето впереди, хочу все места тут посмотреть. А друзей у меня тут нет пока.

- Сейчас, Олежка оденется, пойдёшь с нами. Плотину тебе покажем, может, и к самым запорам спустимся.

- Спасибо, - вежливо сказал Кирилл.

Они двинулись по тропе вдоль берега и вышли на насыпь, ведущую к плотине между двумя берегами. Подъём был крутой, но Кирилл старался не отставать от ребят, чтобы те не подумали, что он доходяга. Выбрались наверх насыпи, немного отдышались, и Вовка уверенно повёл их на мост, устланный бетонными плитами для проезда транспорта. Олежек перевесился через перильца, глядя на воду, вылетающую из-под запоров плотины. Вовка схватил его за рубаху на спине и выругался, переживая, как бы тот не свалился вниз.

- Расшибёшь свою головушку, - прикрикнул он, - тебе что, жить надоело?

- Я сто раз так смотрел. Давайте спустимся с той стороны по скобам до площадки у воды, - пропищал Олежек.

- Не боишься? - спросил Вовка уже у Кирилла. - А то Олежка то у нас отчаянный.

- Попробую, - сказал Кирилл, а сам почувствовал в себе двоякое чувство. Ему хотелось и не ударить в грязь лицом перед ребятами, и не очень хотелось где-нибудь сорваться и влипнуть в проблемы.

- Смотри, - сказал Вовка, - если не уверен, лучше наверху постой. Мы то опытные. Я в первом классе ещё туда слазил, даже осенью. У вас в городе таких плотин нет.

Они перешли на ту сторону плотины и Олежек первый, цепляясь за железные прутья ограждения, начал спускаться вниз. В самом низу, почти у вылетающей со скоростью воды, была площадка, похожая на балкончик с ограждением, к которой по блочной стене вела лесенка из вбитых скоб. У Кирилла застучало сердце от переживаний за Олежку, который уверенно спускался вниз. Вовка полез вслед за другом, а Кирилл всё же не решился повторить такой трюк. - Подожди вверху, - крикнул Олежек Кириллу, - мы сейчас, воду половим руками.

Кирилл смотрел на них с небольшой завистью, он себя чувствовал трусоватым для таких приключений. И всё же ему понравилось, что местные мальчишки взяли его с собой. Он смотрел на быстро выскакивающую из-под запора воду и ему казалось, что он стоит на корме быстро плывущего корабля, оставляющего за собой пенящийся след. Вдруг он услышал за спиной бряканье велосипедного звонка и оглянулся. На красном “Салюте” к нему подъехала какая-то девочка, одетая в клетчатую рубашку и редкие по тем временам джинсы. Тёмные волосы девочки беспорядочно развивались на ветру, а лицо было смуглым, так, что брови и веки казались светлее лица. Она поставила велик к перилам, глянула на Кирилла, и перегнулась через ограждение.

- О, Разбойница, - закричал весело Олежек, - спускайся к нам!

- Сейчас, - крикнула та в ответ, - за мной не заржавеет!

Кирилл даже отошёл в сторону, пропуская её. А она снова посмотрела на него, от чего он даже смутился.

- А ты что? - спросила она с усмешкой, - не умеешь по таким лазить?

- Честно сказать, немного побаиваюсь, - оправдался Кирилл.

- Во, смотри, как надо, - сказала она и перемахнула через ограждение, чтобы спускаться вниз. - Ты откуда взялся, я тебя раньше не видела.

- К деду приехал сегодня утром.

- А-а.. Ну что, полезешь? - спросила она и Кириллу вдруг стало стыдно за свою трусость перед девчонкой.

- Попробую, - вдруг сказал он.

- Подожди только, я спущусь, - сказала она и ловко начала спускаться.

Кирилл аккуратно перелез через ограждение и нащупал ногами металлическую балку, ниже которой начиналась лесенка из скоб. Главное, не струсить и не упасть. И вниз лучше не смотреть. Он медленно спускался, брызги бушующей воды долетали уже до его спины. Внизу он почувствовал руки ребят, которые страховали его, чтобы он не упал. Наконец он ступил на плиту нижнего балкончика и перевёл дух. Он оглянулся и увидел перед собой лица своих новых друзей и в выражении этих лиц некоторое уважение к себе. Здесь действительно было очень необычно. Даже какое-то чувство он испытал от того, что, наверно, и нельзя сюда спускаться детям, а они нарушили этот запрет и тем самым проявили храбрость. Бетонная блочная стена низа плотины была покрыта мокрым склизким слоем чего-то неприятного на ощупь, перильца балкончика неровные от слоёв застарелой ржавчины. Из-за брызг, бесперебойно летящих, их лица и волосы уже были почти мокрыми, но это было по-своему весело. Кирилл вдруг представил, что если бы скобы из стены повыпадали, то им бы было и не выбраться отсюда. Но возможно благодаря этому чувству опасности и спускаются сюда местные пацаны, чтобы доказать себе и другим, что они победили опасность.

- Сюда бы бредень, - сказал, перекрикивая шум воды, Олежка, - мы бы сейчас рыбёхи целую тонну наловили. Видишь, блестит.

- Как бы ты её вытащил? - усмехнулся Вовка.

- Один бы наверху, - продолжал фантазировать тот, - и вёдрами наверх бы таскал.

- Дедушка со спиннинга тут рыбачит, - сказала девочка, которую Олежек назвал Разбойницей.

- Прямо с этого балкона?

- Дурак, что ли? - она покрутила у виска. - Там стоит, за ограждением, а сюда кидает спиннинг, на блесну цепляет рыбу.

- Что, вылезать будем? - спросил Вовка. - А то замёрзнем здесь.

- Давай, кто первый?

- Киря, - сказал Олежек, - ты первый поднимайся, мы тебя подстрахуем, а я в конце.

Кирилл собрался с силами и полез вверх. Это показалось ему сложней и опасней, чем спускаться. Он смотрел вверх и видел приближающуюся последнюю ступень и очень боялся оступиться. Он справился, вылез наверх, и очень хорошо себя почувствовал, как-будто он прошёл инициацию и теперь он уже не тот Кирилл, что приехал утром, а бывалый среди местных Киря, которого будут теперь уважать местные пацаны. Следом поднималась девочка, Кирилл хотел подать ей руку, но она закачала головой, давая понять, что сама справится. Она спрыгнула на дорогу и посмотрела на него, что опять его смутило.

- Держи пять, - уверенно сказала она и подала ему руку. Кирилл ещё сильней смутился, потому что он был немного застенчивый в отношении девочек и ни одной из них никогда не пожимал руку.

- Меня Киря зовут, - проговорил он.

- Я слышала.

- Почему тебя Олежек назвал Разбойницей?

- Потому что я такая, - сказала она. - Дедушка меня так прозвал. Люблю приключения и всякие острые ощущения. Люблю лазить по деревьям и гонять на велике.

- Ничего не боишься?

- Только дураки ничего не боятся. А я хочу всё понемножку попробовать. А ты рубаху свою всю уделал, не влетит тебе?

- Я ещё на плотике её уделал, - улыбнулся Кирилл, - на пузе лежал и мальков распугивал. Потом с Олежкой и Вовкой познакомился.

- Они не наподдавали тебе?

- Нет, - сказал Кирилл, - наоборот, с собой взяли. А имя то у тебя как?

- Не люблю, когда меня называют по имени, - сказала она, - но тебе скажу, всё равно узнаешь. Меня зовут Таня. Услышал и сразу забудь, понял?

- Ладно, как скажешь.

Вовка с Олежкой вылезли наружу и отряхнулись. Вовка потёр ладонь о ладонь, смазывая сырую ржавчину, прилипшую со скоб. Кирилл посмотрел на свои руки и сделал также. Олежек бесцеремонно подошёл к велику, сел на багажник и попрыгал на нём, на что Таня никак не среагировала.

- Мы хотели в церковь слазить, - сказал он, объясняя планы Разбойнице.

- Фу ты, - сказала она, - там мочой воняет, всякие пьяницы туда по нужде ходят.

- А ты что предлагаешь?

- Можно искупнуться, или на свалку сходить, - сказала она.

- Олежка уже освежился, - объяснил Вовка, - а я только на пляжу купаюсь.

- Так можно и на пляж сходить, - сказала Таня.

- Давайте, - подхватил Олежек, - а ближе к вечеру дойдём до свалки.

- У меня плавки купальные дома, - сказал Кирилл.

- Да ладно, в любых можно скупаться, - сказал Олежек, - потом в кустах выжмешь и всё.

- Не бойся, я отвернусь, - сказала Таня.

Всей компанией двинулись в сторону пляжа, который, как оказалось, был далековато. Кирилл даже немного запереживал как бы бабушка не потеряла его и не начала нервничать. Но он решил до конца объединиться со своими новыми друзьями и попробовать немного оторваться от забот своих родных. Он не запомнил даже дорогу до пляжа и если бы пошёл туда один, мог бы заблудиться.

Народу на пляжу почти не было. Да и сам он отличался от пляжей больших городов, из всех привычных атрибутов была раздевалка и небольшая полоска жёлтого песочка у самой воды. В небольших населённых пунктах, даже если они носят название города, многие люди спокойно могут искупаться в любом удобном месте, как это сделал Олежка прямо с плотика посреди водорослей.

Когда вдоволь накупались, вылезли на берег и разлеглись прямо на песке, глядя на небо, на проплывающие белые облака. Таня не отставала от пацанов ни в чём.

- У тебя волосы мокрые, - сказал насмелившись ей Кирилл, - песка в себя наберут, придётся голову мыть.

- Стрясётся, - беззаботно сказала она, - здесь песок лёгонький, он сам отпадает. А в субботу баню затопим, там отмою остатки. Я иногда их даже не расчёсываю после купания. Вода в реке мягкая, они сами расправляются.

- Смелая ты. Я всегда считал, что девочки очень аккуратные и очень заботятся о своей одежде и волосах, - сказал Кирилл.

- А я делаю, что хочу, - сказала она, - тем более, лето на дворе. Когда домой уеду, там придётся вести себя культурней.

- А ты не местная? - удивился Кирилл.

- Я почти из самой Москвы, - смело заявила Таня, - а здесь живу, как дикарка в джунглях, за что дедушка и прозвал меня Разбойницей.

- Ну что, ребя, на свалку то пойдём? - спросил по-деловому Вовка.

- Надо сначала по домам, животики набить, а то проголодаемся, - предложил Олежек.

- Тоже правильно, - согласился Вовка, - ближе к сумеркам даже интересней. Тебя то, Киря, отпустят?

Кирилл подошёл к дому, где когда-то давно жила Олежкина бабушка. Небольшой, на два окна, покрытый много лет назад простенькой опалубкой, дом продолжал стоять на зло всем временам и переменам. Штакетник был новый, из металлической сетки, а в остальном всё было почти так же. Тополь разросся в вышину и осенял теперь своей кроной миниатюрный домик на пригорке. Сердце застучало по-другому, Кирилл подошёл к самому дому и постучал по углу опалубки. Шесть утра на дворе, спит или уже проснулся и ожидает дорогого гостя? Створка окошка откинулась наружу и высунулась мужская голова. Как в детстве коротко стриженый, лишь щетина на лице выдавала возраст.

- Здорово, дружище! - во весь рот улыбаясь, сказал Кирилл. - Это я, Кирилл.

- Погоди, - сказал Олег и скрылся за окном.

Через минутку выскочил на улицу, вцепился в руку Кириллу, а потом и вообще крепко обнял. Кирилл тоже радостно прижал к себе детского друга, с которым не виделись больше тридцати лет. Ростом Олег так и остался невысоким, да и внешне во многом был узнаваемым для Кирилла. Худощавый и с круглой головой с оттопыренными ушами.

- Эх ты, - радостно вздыхал Олег, - приехал ведь. Давай ка, Киря, в хату зайдём, я тебя с дороги покормлю, чем богат. Пошли-пошли, братишка, наговоримся от души.

Они вошли в дом. Старая печка справа, дверь тяжёлая, обитая пальтушками, всё почти как в прошлом. Сколько раз бывал Кирилл в этом домике в то прекрасное лето, никто и не сочтёт. Олег поставил чайник, из холодильника подоставал всяких продуктов, не позабыл и про бутылочку вина.

- Садись, Киря, друг мой драгоценный, не ругайся уж на меня. Живу я, видишь, скудненько, но не оставлю гостя без хорошего угощения.

- Только я не пью, Олежка, прости уж меня, - сказал, улыбаясь, Кирилл.

- А что так? За встречу то не грех бы и выпить. Отметить такое важное событие. Это мы тогда с тобой были детьми, а сейчас то нам всё можно!

- Я тебе по ходу объясню, почему. А от угощения не откажусь. Спасибо, брат, вижу, ты щедрый человек, - сказал Кирилл.

- Для своих ничего, брат, не жалко. Такая у меня душа. Что вот есть, тем и одарю любого, кто мне дорог! А ты, Киря, вообще для меня сегодня прямо по душе очень. Сколько я тебя не видел? И живём ведь не совсем далеко. А жизнь она так крутится, что разлетаемся в разные места и всё, не соберёшь нас совсем.

Олег разложил перед Кириллом хлеб и колбасу с сыром, налил кружку горячего чая, поставил тарелку с конфетами. И сам присел рядом и всё же налил себе из бутылочки и поднял рюмочку.

- Ну уж ты сам смотри, а я за твой приезд немного опорожню стаканчик, - сказал вдохновенно Олег. - Ты не серчай на меня, Киря, я тебя прямо как из детства достал. Видишь, Кирей называю, а ты, небось, в жизни то по имени-отчеству зовёшься.

- Да нет, - улыбнулся Кирилл, - для вас, ребята, я всегда буду Кирей. Как мы с вами встретились у плотика тогда, так я вас и запомнил с Вовкой. И ты, Олежек, даже почти и не изменился.

- Да как не изменился? - сказал Олег. - Это внешне я всё как пацан. А жизнь то она идёт, годики потикивают. И живёшь так, год за годом, и кажется, что почти и прожил уже всё самое интересное. Что сейчас в моей жизни? Видишь, один обитаю, бабкин дом сторожу и старею потихоньку.

- Ничего ещё, неплохо выглядишь, - ободрил его Кирилл. - Пятьдесят это тебе не восемьдесят, впереди ещё много всего может быть.

- Да это у вас, городских, дела всякие серьёзные, бизнесы, - сказал Олег, - а мы здесь попроще. Работаю я на железной дороге, уж лет этак тридцать. Денег то больших и не заработал.

- Не в деньгах счастье.

- Конечно, - сказал Олег, - не в них. Хотелось по молодости то получше где устроиться, а получилось как получилось.

- Семьи у тебя нет? - спросил Кирилл.

- Была бы, ты бы её сейчас увидел, - улыбнулся Олег. - Хотя… Всякого поперепробовал, и бабы были, и в ЗАГСе даже однажды постоял. Но, порастерял всё это. У меня ведь даже сынка есть, двадцати уж лет. Потом фотографию тебе покажу. Видишь, я какой немного неорганизованный. А у тебя смотрю, кольцо на пальце. Женат?

- Женат, - сказал Кирилл. - Двое сыновей. Одного даже думал сюда привезти с собой, пусть бы посмотрел места моих приключений. Но, решил сам сначала съездить на разведку. Надо молодёжь отрывать от гаджетов.

- А-а… Мой тоже днями сидит в телефоне, - махнул рукой Олег, - как придёт ко мне, так и завалится на лежанку и тычет пальцами в свой этот гаджет. Хотя, через гаджет этот я тебя и разыскал. Вот вспомнил тебя и всё, залезло в голову желание и не смог с ним справиться. Сынка мне и помог с тобой на связь выйти, хоть в этом от него польза. А ты, Киря, на сколько к нам то заехал?

- Пока не надоем, - пошутил Кирилл.

- По мне, так хоть всё лето живи. На рыбалку тебя возьму, в лесу пошаримся. Ходишь в городе на рыбалку?

- Нет, - сказал Кирилл, - всё это осталось в детстве. Рыбалка, спиннинги, покосы… Вот и обрадовался я, что ты появился и позвал меня пообщаться. Представляешь, шёл пешком с вокзала и остановился у памятника. Увидел Вовкину надпись, которую он про нас с Таткой нацарапал. Беззаботные дни были.

- Если время у тебя будет, - сказал Олег, - пройдёмся по всем местам нашей славы. Я то тут каждый день, для меня ничего не менялось. А тебе то приятно всё будет вспомнить. Единственное, свалку нашу сейчас прибрали к рукам деловые люди, просто так туда не залезешь, как мы раньше пробирались. Тут нам Вовкина помощь потребуется, он сейчас человек важный.

- А где он? - спросил Кирилл. - Здесь в Перовском обитает?

- Ха, - вздохнул с какой-то досадой Олег, - он то здесь. Только теперь это не тот Вовка, с которым мы корку чёрного хлеба делили. Он теперь у нас зам главы, владелец птицефабрики и тепличного хозяйства. Деньжат немерено, в доме под охраной живёт, и на старых друзей смотрит свысока.

- Вот ведь, - проговорил Кирилл с досадой, - и между вами вражда пробежала? А в душе так хочется снова собраться, хотя бы без Тани, и пообщаться хорошо. Прогуляться по нашим тайным тропам, на плотине постоять. Вниз уже нам не к лицу будет спускаться. Я в детстве боялся, что скобы из стены вывалятся и мы останемся внизу и никто нас не достанет.

- А там, знаешь ли, сорвался таки в воду один мальчишка, - сказал Олег. - Когда мне уже лет четырнадцать было. А с Вовкой… Не так, Киря, всё просто. В армию мы все сходили, вернулись домой, а тут нищета, лихие девяностые, перестройка. Вовка с городскими связался, он ведь вырос вообще мощным бугаём, стали они рэкетом промышлять. И вот, знаешь, встретишь его тогда, захочешь поговорить по душам, а он уже не тот. Смотрит на меня как на мелочь подзаборную. Башку обрил, в спортивный костюм приоделся, и ходит такой кум королю. На кривой козе не подъедешь. А я что? Я по-простому стал жить. Так наши с ним пути по взрослой жизни разошлись… Но я тебе его адресок подскажу, может, тебя то хоть он воспримет по-нормальному. Тебя то он раньше уважал ведь, хоть и досадовал на тебя, что Татка с тобой так доверительно общалась, а с нами немного высокомерно. Тебе она разрешала себя по имени называть, а на нас с Вовкой злилась прямо. Не знаю, чем ты ей тогда умастил? Он всё тогда мне говорил, мол, они из большого города, вот мы для них и не подходим. А я его убеждал, что Киря, говорю, мальчик культурный и не грубый, вот Танька с ним и общается по-культурному. А мы, говорю, с тобой шалопаи в лаптях, и с нами она соревнуется, чтобы мы её не обидели. А знаешь ли, Киря, Танька то тоже больше сюда не приезжала, и не следующим летом и не последующим. Её тоже потеряли из вида.

- А я ей письмо тогда осенью написал, - сказал Кирилл, - и она мне ответила. И даже фотографию свою прислала в школьной форме. Такая причёсанная и аккуратная. Я эту фотку долго хранил, до самой армии, потом где-то потерял.

- Знаешь что, Киря, - сказал Олег, - время раннее, тебе, наверно, вздремнуть надо с дороги. Ты полежи, а я схожу по делам, до вокзала сбегаю. А днём спланируем наши путешествия. А вечерком я баню затоплю и мы с тобой помоемся по-деревенски. Потом ушицы сварю из щуки и накормлю тебя по-человечески. Идёт?

- Вообще отлично, - сказал Кирилл.

Он прилёг на железную кровать поверх покрывала. Он мысленно размышлял перед Богом и ему пришла такая мысль, что его визит в Перовский может иметь и духовный смысл. Чем жил все эти годы Олежек? На лице у товарища отпечатался его бытовушный образ жизни. Тот явно не пренебрегал алкоголем и сигареткой. И как сам Олег выразился, что и женщина у него была не одна, а не осталось ни одной. Кирилл заметил, что опалубка дома выкрашена в такой знакомый жёлтый цвет, в который выкрашен и старый вокзал. То есть, и своровать для Олежки, возможно, не является чем-то плохим. Вот она, безбожная и беспутная жизнь обычного русского мужика. Надо будет попробовать поговорить с ним про Христа, в Которого сам Кирилл уверовал уже очень давно. А Вовка? Как получилось, что искренний и немного суровый Вовка превратился сначала в бандюгана девяностых, а сейчас разбогател и не хочет принимать друга своего детства? Целый список молитвенных нужд для опытного служителя и проповедника. Всей душой захотел Кирилл привести своих товарищей к вере и покаянию.

***

Они встретились, когда солнце уже начало склоняться к вечеру. Кирилл с трудом отпросился у бабушки с дедушкой и пообещал, что до захода солнца он вернётся. Ребята ждали его на плотине, Олежка кидал камешки в потоки вылетающей из-под запора воды, а Вовка стоял, облокотившись на ограждение. Тани с ребятами не было, это почему-то вызвало у Кирилла небольшую грусть. Он подошёл к ним и они пожали друг другу руки, как-будто не виделись сегодня. Кирилл надел вместо шортов брюки, чтобы не поцарапаться и чтобы комары меньше донимали, а на ноги вместо сандалиев кроссовки.

- А Таня где, её не будет? - спросил Кирилл.

- Если ты её при ней так назовёшь, она тебе пендаля отвесит, - сказал назидательно Вовка.

- Да, странная она, эта Разбойница, - сказал Олежка, - никогда её не поймёшь, у неё семь пятниц на неделе. То она хочет пойти, то не хочет. Одно слово, девка!

- А ты откуда узнал, как её зовут? - спросил Вовка.

- Она сама мне сказала, - оправдался Кирилл, - потом правда запретила так её называть.

- Ладно, ребя, пошлите на свалку, - сказал Вовка, - сейчас, Киря, мы тебе наше убежище покажем, наш особый штаб. Никто из местных пацанов там не бывал. Потому что не все они решатся на свалку пойти. А мы с Олежкой ничего не боимся.

- Да. Там у Разбойницы дед живёт, его пацаны называют Колман, - пояснил Олежек.

- Почему?

- А мы знаем? У него там будка есть, он в ней спит. Такой вагончик небольшой, там у него телевизор маленький и кипятильник, чтобы чай в банке варить. И если что, он нас защищает.

- А от кого? - не понял Кирилл и почувствовал некоторую тревогу.

- От кого? От бродяги, который по свалке бродит и на детей нападает, если кого увидит.

- А вы не боитесь?

- Ха. Волков бояться – в лес не ходить! Мы научились передвигаться по территории свалки. В одном месте там кабины лежат, от Зилов и Кразов ржавые. Там бродяга редко ходит.

- А в прошлом году слышал, - вмешался Вовка, - он на Кузьму со Спортивной улицы напал, хотел глаза ему выколоть. Говорят, Колман за Кузьму вступился, а сам потом очки стал носить. Вот так! Колман добрый, он ребят спасает от пьяных мужиков со свалки и от бродяги. А ещё, в том году бродяга на Разбойницу хотел напасть и Колман опять вышел и помешал ему. А тот хотел железным прутом ей по ногам врезать, чтобы она ходить не смогла. А после этого Колман хромать начал. Видишь, Киря, он за нас заступается, а у самого потом всякие болячки открываются.

Кириллу стало немного страшно, но он решил до конца подружиться с мальчиками и побывать вместе с ними на этой жуткой свалке. И в душе у него даже возникло желание сразиться с этим бродягой, кем бы он ни был, и особенно отомстить за Разбойницу, которую Кириллу стало жалко, когда ребята рассказали, как бродяга хотел её стукнуть по ногам.

Они перешли по мосту на тот берег и взобрались на возвышенность, заросшую высокой травой, среди которой виднелась узкая тропа, похожая на ту, что Кирилл протоптал утром на берегу. Миновали трансформатор из белого кирпича, прошли ещё немного и оказались возле железного забора, за которым было видно кран, стоящий на рельсах. Кириллу показалось, что если они перелезут через этот забор, то окажутся на территории какого-то предприятия, и ему опять стало не по себе. Но его новые друзья похоже именно это и собирались сделать. Олежка подтянулся, ухватившись за край забора и заглянул. Потом спрыгнул и сказал остальным:

- Всё спокойно, можно идти.

- А там не поймают? - спросил Кирилл.

- Да тут не закрытая территория, это же свалка, - пояснил Вовка, - лишь бы мужики пьяные не увидели или бродяга.

- А как он выглядит?

- Взлохмаченный такой, одет в фуфайку даже летом, - сказал Олежек.

- Они сами тут бродят просто так, а как нас увидят, могут и накостылять, - объяснил Вовка.

- Тогда пойдёмте, - насмелившись, сказал Кирилл. Он вдруг пережил внутренний подъём смелости, в том числе, из-за желания поквитаться за Разбойницу. Ничего себе придумал этот бродяга, по ногам девочку стукнуть.

Ребята перелезли через забор и оказались в зарослях пыльного кустарника. Кирилл немного содрал кожу на запястье и стукнулся щиколоткой, но чувство таинственности ещё сильней овладело им и он ни в чём не отставал от друзей. Они вышли из кустов на грунтовую дорогу и дальше, пригнувшись, пробежали до груды металлолома, за которым и стоял раскоряченный кран на рельсах. Как понял Кирилл, кран грузил лом на вагоны, которые подъезжали к нему с той стороны. Дальше пошли налево, Кирилл оглянулся и увидел справа одноэтажное здание с окном и распахнутые ворота, в которые наверно въезжают грузовики, чтобы сваливать металлолом или мусор. Сейчас их путь преграждал натянутый трос. Перебежками они дошли до груды кабин от грузовых машин, сложенных одна на другую. Возможно, это и было то безопасное место, о котором Олежка сказал, что бродяга там редко ходит.

- Во, Киря, видал, - восторженно сказал Вовка, - не всякий смельчак туда заберётся. А мы с Олежкой и там уже побывали! Смотри, с нами будешь дружить, тоже всему научишься. Давче то ты молодец, спустился с нами до самой воды.

- Перед Разбойницей стыдно стало, - сказал Кирилл, - она девочка, а смогла, а я струсил. Вот и решил попробовать.

- Так, и мы тоже тебя зауважали. Думали, раз городской, испугаешься, как пай-мальчик, а ты молодец оказался.

Вдруг у них над головами, как раз на самой горе из кабин, послышался какой-то шум. Ребята отскочили и задрали головы вверх.

- Эй, герои, не ждали меня здесь увидеть?

На самой верхней кабине, уперев руки в бока, стояла Разбойница. Она смотрела на них сверху и довольно улыбалась, от того, что у неё получилось так неожиданно напугать своих приятелей.

- А ты как здесь? - возмутился Олежка, - мы думали, ты не пойдёшь с нами. Ты как нас обогнала?

- Да вы медленные, как черепахи, - сказала с издёвкой она, - я то через ворота, под тросом давно прошла, а вы по этим зарослям ползаете. Я за вами давно отсюда наблюдаю.

- Ну ты даёшь, - похвалил её Вовка, - с тобой не соскучишься.

- Слазь давай, - сказал Олежка, - в штаб наш сходим. Мы для тебя там стульчик соорудили, чтобы и тебе удобно было.

- Ловите, сейчас спрыгну, - засмеялась она. - Эй, Киря, не хочешь ли сюда ко мне забраться? Увидишь всю свалку с высоты птичьего полёта!

У Кирилла замерло сердце. Сам по себе он бы никогда не решился даже зайти на территорию такой непонятной свалки металлолома и тем более попробовать залезть на самую высоту этой груды. Но его позвала девочка, в глазах которой ему хотелось выглядеть намного смелее, чем он был на самом деле. И он шагнул вперёд. Вовка даже негромко присвистнул от неожиданности и замер на месте. Кирилл аккуратно, но уверенно, начал взбираться вверх. Железяки иногда поскрипывали и играли под ногами, но он неотступно продолжал подниматься. Таня присела на корточки и как-будто даже была готова подать ему руку. Ребята увидели на её лице переживание за Кирю. И, может, она даже сама испугалась, что вынудила мальчика совершить такой отчаянный поступок. Но остановить Кирилла уже никто не мог. Он взобрался к ней на крышу кабины грузовика. Она распрямилась и посмотрела на него, потом уверенно подала ему свою руку.

- Молодец Кирилл, - сказала она очень уважительно, - уже второй подвиг за сегодня. Только спускаться тут немного опасней. Смотри, не оступись.

- Я справлюсь, - вытирая пот со лба, сказал он, - ты тоже очень смелая, Таня.

Ребята это услышали и сильно удивились, что Разбойница не упрекнула Кирю, что назвал её по имени. Киря первым начал спускаться, поглядывая под ноги, за ним слезла Разбойница. По пути он порезал большой палец об острую железяку и Таня вдруг вытащила откуда-то платок и отдала ему, чтобы он завязал рану.

- А далеко до вашего штаба? - спросил Кирилл.

- Вон, вагончик видишь? - показал Олежек, - там Колман обитает. А если дальше пройти вдоль забора, там брёвна старые лежат стопкой и за ними наш шалашик. Мы с Вовкой его в прошлом году начали строить. Доски нам Колман притащил, а мы сами гвоздями его сколотили, потом рубероидом сверху обшили и прикрыли ветками, чтобы со стороны не было заметно. Там у нас дверка маленькая, приходится скрючиваться, чтобы залезть. Но ты, Киря, сегодня с нами во всех приключениях побывал, ты справишься.

- Надо будет тогда и четвёртое место соорудить, - сказал Вовка, - придётся нам всем подвинуться.

- А тебе, Разбойница, мы у самого окошка стульчик поставили, - сказал Олежек, - чтобы ты воздухом могла дышать.

- Ой, какие нежности, - сказала она с упрёком.

***

Кирилл после ухода Олега быстро вырубился на кровати и проспал не менее двух часов. Когда он открыл глаза, Олег уже сидел дома на кухне и чистил крупную рыбину. Кирилл встал и подошёл к нему.

- Ты уже на рыбалку успел сходить?

- Да не, - ответил Олег, - это я на днях поймал, в холодильнике лежала. Обещал же я тебя ухой собственного производства накормить. Садись, кофе выпей, чайник только что вскипел.

- Спасибо, дружище, - сказал Кирилл и присоединился к Олегу, сев за стол. - Ты такой мощный прорыв для меня организовал. Я бы сам по себе никогда бы не выбрался, хоть и ехать не так далеко.

- Да и я, знаешь ли, никуда особо не езжу, - грустно сказал Олег. - Видишь, ничего особо интересного в жизни не добился, живу, как обычный деревенский работяга. У тебя, небось, жизнь поинтересней моей.

- Я тоже не великий человек, - сказал Кирилл, - единственное моё достижение, если так можно сказать, это вера в Бога.

- Ты веришь в Бога?

- Да, Олежка, верю. И уже много лет несу пасторское служение, проповедую людям Христа.

- Ну ты, Киря, молодец. Удивил, - сказал изумлённо Олег. - Я то в таких высоких сферах мало что понимаю. Моя жизнь, она вся в бытовухе вертится. Коли ты священник чуть-чуть, могу пред тобой по-честному исповедаться. Мы же с тобой раньше всё от души друг другу говорили.

- Это правда, - подтвердил Кирилл, - ты и сейчас по-моему искренний и простой.

- Проще некуда. Это Вовка в барыгу превратился и меня гоняет от себя. А я не такой. У меня хоть вся деревня приходи и на ночлег оставайся. Я, конечно, Кирилл, бухал в своё время, как истовый безбожник. Сейчас ума немного понабралось, но и сейчас бывает по-разному. Сам не знаю, почему. В детстве то о великих вещах мечтаешь, а потом жизнь однообразная наступает и всё, бутылочка да сигаретка, да работёнка за сущие гроши.

- И всё равно, ты для меня мой хороший друг, - сказал Кирилл. - То, что ты придумал, самое лучшее в моей жизни за последнее время. И моя жизнь, хоть и без алкоголя и без гулянок и разводов, но вошла в какое-то однообразие. День за днём делаешь одно и тоже. Сыновья практически выросли, в церкви все дела идут своим чередом. Недавно сидели с супругой, говорили и пришли к выводу, что несколько лет мы с ней почти никуда не выбирались. Лет в сорок или сорок пять ещё был какой-то запал в душе, а тут что-то совсем закостенели. Так что, Олежа, ты прямо в самую десяточку попал. И она, как услышала, говорит мне: езжай и даже не раздумывай.

- Не боится тебя одного отпускать?

- Понимаешь, у нас, христиан, нет проблем с загулами или изменами, - пояснил Кирилл. - Мы живём мирно и преданно уже больше двадцати лет. А то, что ты про себя рассказал, так это действительно всеобщая проблема. Живут люди в бытовухе, курят, матерятся, выпивают, и всё как бы в заколдованном круге.

- Так оно, - оторвался от рыбины Олег, - иногда давал себе клятву, что больше ни-ни. Но, жизнь то не меняется, обыденность никуда не девается. Тут дружок какой встретится, там нервы кто-нибудь потреплет. И находишь утешение в привычной рюмочке. И так одну за одной и уже валяешься весь в блевотине. Поутру встанешь, рожу умоешь, а самому на себя смотреть неохота. Думаешь, ну что же ты за гадина такая, что вновь не смог удержаться. Тьфу!

- Ничего, Олежек, у всех у нас есть шанс на исправление. Тебе просто надо будет понять, где черпать силы для победы и сопротивления. Тебя Господь тоже любит, может, поэтому и напомнил обо мне, чтобы мы с тобой как в детстве могли по душам поболтать и друг перед другом исповедаться. Наши годы ещё не старость, есть ещё время для дорбых свершений.

- Эх, Киря, - радостно сказал Олег, - люблю я тебя, брат. Ты такой же мечтательный, как в детстве был. И с твоих слов и мне хочется в своё будущее поверить!

- Да, Олежек, вера – это вещь мощная, - сказал Кирилл, - нельзя себя совсем списывать. Господь и тебя любит и может восстановить твою жизнь.

- Вот видишь, Кирилл, на какие темы мы с тобой разговариваем, - сказал Олег. - Но сейчас давай сделаем паузу. Я в огород схожу, сорву лука и морковки, а ты давай почисти картошку. Наварим ухи нам и на ужин и на обед. А потом подумаем, чем нам с тобой заняться, чтобы время хорошо потратить.

***

На следующий день после похода на свалку дед объявил Кириллу домашний арест на целых два дня. Пришёл Кирилл уже после полдесятого с разорванной штаниной и пораненным пальцем. Правда с утра следующего дня дед свою строгость умерил, увидев на лице внука горькую тоску, и сократил запрет на гуляние до одного дня. Всё равно, для Кирилла это было невыносимым мучением. Он бесцельно бродил по двору, не зная, чем себя занять, а в это время из-за массивных деревянных ворот доносились звуки внешней жизни. Проезжали мотоциклы и машины, поднимая клубы пыли, которые проникали сквозь щели в воротах во двор. Проходили мимо мальчишки, звонко разговаривая и смеясь. Кирилл обошёл по периметру огород, но это не вызвало у него никаких эмоций. Помочил руки в бочке, стоящей под водосливом, погонял в ней личинок комаров и водомерок. В конце концов его начало подзуживать желание выглянуть за ворота, хотя бы даже не переступая их подворотни. Он с тоской посмотрел на местную кошку, которая ни у кого не отпрашиваясь, спокойно пролазила в щель под воротами туда и обратно. Он подошёл и медленно приподнял засовчик калитки, чтобы бабушка не услышала и не напомнила ему о дедовом запрете. Посмотрел за калитку и ему показалось, что на улице так хорошо, а он вынужден отбывать своё тяжкое наказание во дворе. Вдруг откуда-то слева послышалось бряканье велосипедного звонка, и Кириллу так захотелось увидеть, кто же там катается, что он всё же вышел наружу и выглянул из-за угла палисадника, который закрывал велосипедиста от его глаз. Каково же было его удивление, когда он увидел, что на велике катается уже знакомая ему Разбойница. Он оглянулся, чтобы убедиться, что бабушка не вышла во двор, и тихонько присвистнул. Таня оглянулась, но не поняла, кто её позвал.

- Таня, - сказал Кирилл.

- О, приветик, - ответила она, - а ты что это прячешься стоишь?

- Меня наказали. Домашний арест на целые сутки. За вчерашнее позднее возвращение.

Она подкатила к нему поближе и поставила велик к палисаднику.

- И ты сегодня не пойдёшь гулять?

- Увы, - сказал Кирилл, - придётся отсидеть положенный срок. До завтра.

- А можно к вам заехать? - спросила она. - Домашний арест же не предполагает, что никого нельзя в гости позвать.

- Наверно, - Кирилл пожал плечами. - Заезжай, я покажу, как у нас тут во дворе и в огороде. Я за сегодня уже десять раз всё обошёл и мне одному уже надоело.

Она закатила свой “Салют” во двор и поставила к стене дома. Кирилл немного растерялся, никак он не ожидал, что к нему в гости захочет зайти девочка, тем более такая, как Таня. Она прошлась по двору, разглядывая, что здесь вообще у них есть. Подошла к дедову велосипеду, стоящему под навесом.

- О, это же “Урал”, - сказала восторженно она, - да ещё старый. Я очень люблю такие велики, у него видишь сидушка какая, уже почерневшая, на пружинах. И переднее крыло в двух местах закреплено, сейчас по-другому делают. А почему ты на нём не катаешься?

- Не знаю, - пожал плечами Кирилл, - я до него ещё не добрался. У меня дома, в городе, тоже “Урал”, только у него уже крыло по-новому и на нём катафота стоит.

- Не, я люблю старые, - сказала Таня.

Она пошла дальше и они зашли под сарай, здесь было немного сумрачно и пыльно. Таня всё рассматривала с неподдельным интересом.

- А эта лестница на сарай ведёт?

- Ну да, только там пылища, бабушка не одобряет, когда я туда хочу залезть, - сказал Кирилл.

- А давай слазим туда, - предложила Таня, хитро улыбнувшись, - там же сена сейчас нет?

- Ну, давай, - согласился Кирилл, а сам оглянулся на дверь из дома, проверяя, не вышла ли бабушка. Они, как два заговорщика, начали подниматься по лестнице из круглых жердей и вскоре оказались на сарае. Пол сарая тоже был сделан из сосновых жердей, которые слегка прогибались под ногами. В крыше было несколько сквозных дырок от гвоздей и через них в сумрак сарая проникал солнечный свет узкими лучиками.

- Здорово здесь, - сказала Таня полушёпотом, - у моих сарай поменьше и там сено лежит для козочек. Надо и тебе у меня в гостях побывать, мы бы попрыгали с верхней балки прямо в кучу сена. А это что за сундук?

- Я не знаю, - сказал Кирилл, - я в него не заглядывал.

Ему очень захотелось что-нибудь сделать для Тани и он приподнял крышку старого сундука. Там не было ничего интересного, всего лишь две стопки пожелтевших газет. Кирилл отпустил крышку и тем самым поднял столб пыли.

- Слышь, Кирилл, а ты на танцы никогда не ходил? - вдруг спросила Таня.

- Я? Нет, не ходил. У нас в классе был один вечер и после него включали музыку и танцевали.

- Надо взять тебя с собой, - сказала по-деловому она, - в парке, на танцплощадке, по выходным бывают танцы. Я правда не ходила, но мы с бабушкой возвращались из гостей вечером в ту субботу, и я видела как там молодёжь танцует. Так заманчиво.

- Мы дети ещё, нас не пустят, - возразил Кирилл.

- А мы внутрь можем не ходить, постоим снаружи, за сеткой. Я хотела Вовку позвать с Олежкой, но они какие-то невоспитанные. Вовка всё хочет за главного быть, а Олежка лезет, куда не просят. Поэтому я не люблю, когда они меня по имени называют. Пусть я для них буду как пацан с кличкой Разбойница.

- А если я назову? - робко спросил Кирилл.

- Посмотрим. Тебе при них то тоже надо быть как все. А если так назовёшь, я не обижусь.

- А почему ты с пацанами гуляешь, у тебя нет здесь подружек?

- Не нашла. А с ними мы хорошо играем, приключения ищем.

Вдруг Кирилл услышал снизу какой-то шум. Они крадучись подошли обратно к лестнице и Кирилл увидел внизу лицо деда, который скорее всего приехал на обед. Он хотел было закрыть собой Таню, но дед её уже увидел.

- Охохо, - засмеялся дед, - а у нас тут гости. Вы что там в потьмах лазаете?

- Это Таня, я ей сарай показываю, - растерянно сказал Кирилл.

- Так пошлите лучше в избу, баушка вас чаем напоит, - добродушно сказал дед.

- Пойдём? - спросил Кирилл.

- Давай.

Они спустились вниз и вслед за дедом вошли в дом. Кирилл пропустил Таню перед собой. В его голове был один вопрос, как дедушка отреагирует на его выходку после ухода гостьи. Бабушка что-то отскребала на кухоньке и очень удивилась, увидев сразу всех троих, зашедших в избу.

- Видишь, баушка, Кирилл то наш барышню в гости пригласил, - посмеиваясь, сказал дед.

- Вот ты как, - изумилась бабушка, - а это не Маруси ли Илизаровой внучка?

- Здравствуйте, - очень вежливо поздоровалась Таня, - Вы правы, я внучка бабы Маши Илизаровой. Извините меня, я так без спросу к вам в гости пришла.

- Так ты Николай Петровича внучка? - спросил дед, который многих людей в Перовском знал, потому что, хоть Перовский и числился городом, был очень небольшим по населению.

- Да, - сказала Таня. - Дедушка на свалке металлолома работает.

- Знаем-знаем, - сказал дедушка Кирилла, - он раньше бригадиром у нас в отделе капитального строительства работал. Ну, заходи Танюша. Сейчас мы что-нибудь соорудим и вместе покушаем. Что там у нас баушка готовит?

- Уж целую сковороду картошки нажарила, ручки мойте, за печью рукомойник, а мыло на приступке лежит.

Кирилл элегантно показал Тане, где у них рукомойник и, когда она вышла из-за печи, вошёл и помыл руки сам. Они сели за стол, Кирилл уступил Тане своё более удобное место у окна, а сам сел с угла. Когда и дед присоединился к ним, Кирилл спросил у него:

- Дедушка, а это ничего, что я Таню к нам во двор позвал? Я же сегодня наказан…

- Ну что с тобой делать? - весело ответил дед, у которого почему-то было прекрасное настроение, - с девочкой дружить безопасно, она тебя во всякие приключения не будет втягивать.

Таня опустила глаза и хотела засмеяться, но сдержалась. Знал бы дедушка Кирилла, кто вчера его призывал совершать подвиги, вряд ли бы он так радушно принял её у себя в доме. Но сейчас она вела себя очень вежливо и умильно смотрела на родственников Кирилла. Кирилл в это время тоже чувствовал себя очень хорошо и даже где-то в глубине был рад, что сегодня был посажен под домашний арест. Таня пробыла в гостях целых два часа.

***

В обед первого дня, когда Кирилл приехал встретиться с повзрослевшими друзьями своего детства, они с Олегом решили пойти в лес. Не с целью обязательно что-то насобирать, а просто походить по природе, поговорить обо всём от души. С каждым шагом по тропам, нахоженным ещё в детстве, Кирилл всё более ярко осознавал милость Бога, Который побудил Олега разыскать его и позволил настолько глубоко встряхнуть те милые воспоминания, которые почти затёрлись в памяти в однообразии и суматохе жизни. Он подумал, что, пройди ещё лет десять, и они вообще могли больше не встретиться, ведь жизнь так не балует людей, и некоторые из друзей Кирилла уже ушли из жизни, не дожив и до пятидесяти лет. Он не купил обратного билета и точно не знал, сколько именно у него получится дней прожить в Перовском, пока он не надоест Олегу. За эти драгоценные дни ему обязательно нужно будет разыскать и Вовку, про которого Олежка сейчас так обиженно отзывается. И невозможно ведь предсказать, как примет тот Кирилла, с которым ничего не связывало почти целых сорок лет. Насколько бандитство девяностых и бизнес нулевых развратил его сердце? Кирилл, собираясь в путь, почти ничего не взял с собой, кроме умывальных принадлежностей и лёгкой одежды и двух новых заветов для подарка своим друзьям. И сейчас, разговаривая обо всём подряд с Олегом по дороге, внутренне он постоянно обращался к Богу, ходатайствуя за души своих друзей.

Они вышли на широкую поляну, которую раньше народ называл еланью. Для небольшой передышки уселись прямо на траву, Олег достал из рюкзачка несколько сваренных яиц и бутербродов, термос с горячим чаем. Как приятно покушать на природе! Кирилл вспомнил, как в то прекрасное лето он поехал вместе с Вовкиными родственниками на покос грести подсохшую скошенную траву. Работа несложная даже для ребёнка, но они тогда прилично подустали и также разложились на траве и обедали. Эти воспоминания потом долго жили в памяти Кирилла, и запах подкошенной травы, и вкус яиц и помидор, и топлёное молоко, которым его угостил Вовкин дедушка. Для жителя большого города это было чем-то невероятным и очень экзотическим.

- Интересно жизнь меняется, - сказал Кирилл. - Раньше здесь покосы были, а сейчас всё травой заросло. Не держит народ коров?

- Держат некоторые, - сказал Олег, - но далеко не все. У меня знакомые есть, у них аж пять голов. Накапливают молоко, возят продавать, неплохо зарабатывают. Но они сейчас сено покупают в рулонах, в копёшках таких. То есть, кто-то купил трактор и сено заготавливает, а кто-то чисто коровами занимается. А многие побросали это дело. Жизнь меняется, это точно. Раньше человек с работы пришёл и пошёл сена подкинуть, навоз почистить. Бабы доили тут же по вечерам и яйца из-под курочек собирали.

- Я вспомнил, как я к Вовкиным родным на покос сюда ездил.

- Не, - сказал Олег, - у них давно никто этим не занимается. Хотя, мамка Вовкина жива ещё, вижу её временами. Она тоже просто живёт, в том же домике, где бабка его была. Это Вовка стал важным и деловым, а она нормальная. Хочешь, так повидаем её, у неё память ещё хорошая, вспомнит тебя.

- Обязательно навестим, - сказал Кирилл.

Вдруг у него в кармане зазвонил телефон. Он аж удивился, что цивилизация проникла и в такие скрытые от неё места, даже здесь где-то стоит сотовая антенна и дотягивается до его аппарата.

- Слушаю, дорогая моя! - звонила ему жена. - Привет! Прости, закрутился здесь в общении и не позвонил с утра.

- Привет, - ответила Татьяна. - Ну что, как у тебя дела, разыскал своего приятеля?

- Да, Тань, всё прекрасно. Утром встретились, наговорились, ухи себе кастрюльку наварили. Вот, сидит передо мной мой детский товарищ Олежка, улыбается, привет тебе передаёт.

- Ну молодцы, - ответила она, - ты ему тоже передавай. Что, сильно изменился?

- Да нет, я ожидал худшего. А так, мы с ним сразу друг друга узнали. Сорок лет не сорок прошло, а мы нашли общий язык. Сейчас вообще в лесной глуши сидим, на елани, а я смотрю, телефон зазвонил. Так вот! И здесь цивилизация достаёт.

- Прекрасно. Сегодня с утра Пашка про тебя спрашивал, я ему сказала, что ты ещё не звонил. Заинтриговал ты его своими воспоминаниями. Надоело ему похоже сидеть в своих соцсетях, спрашивал, не получится ли в следующий раз и ему с тобой туда съездить.

- Пускай в поезд прыгает, а мы здесь его встретим. У Олега тоже сын растёт, может, и подружатся.

- Не знаю, скажу ему, пусть подумает. В нашем то с тобой детстве мы в одиночку садились в плацкартный вагон и ехали хоть за тысячу километров. А он у нас с тобой вообще по-моему ни разу на поезде не ездил.

- Вот и наберётся опыта, - сказал Кирилл. - Я с таким удовольствием прокатился в плацкарте, в тысячу раз лучше, чем если бы на машине поехал.

- Ладно, если вдруг сподвигнется, я тебе отпишусь, будь главное на связи.

- Постараюсь. Но если не дозвонишься, значит, мы с Олежкой зашли в такие места, где сотовая связь уже не достаёт.

- Ладно, отдыхай и наслаждайся жизнью! Пока, до связи.

- Пока.

Олег встал на ноги и потянулся. Кирилл продолжал сидеть, вдыхая мощный луговой аромат местной природы.

- Это супруга звонила, - пояснил он.

- Я понял, - ответил Олежка, - давай, и её сюда позови, и сыновей своих. Если у меня места не хватит, найдём, где разместить.

- Она занята в ближайшие дни. Работа у неё такая. Так то было бы хорошо.

- На елани мы с тобой побывали, - сказал, собирая остатки их импровизированного перекуса, Олег, - пойдём теперь дальше. Помнишь, раньше туда за овраг уходили и в самом буреломе малину собирали? А я и сам там тысячу лет не бывал. Может, давно изрослась наша малина. Лес, он тоже меняется со временем.

***

Наступил необычный день, когда и Кириллу довелось побывать в гостях у Таниных дедушки с бабушкой. Жили они ближе к центру небольшого городка. И сам центр представлял из себя небольшую площадь, с одной стороны которой был ряд из зданий старинной постройки в купеческом стиле, а с противоположной две длинные пятиэтажки с магазинами на первом этаже. И если между пятиэтажками идти немного в гору в сторону пруда, где жила Олежкина бабка, то там начинался уютный переулок, состоящий частично из двухэтажных казённых домов, а частично из обычных частных. В одном из маленьких частных домов и гостевала у своих родных Таня. К тому времени Кирилл уже побывал и у Олежкиной бабки и у Вовкиных родителей и ему теперь предстояло увидеть, как живёт девочка с кличкой Разбойница. День его визита был субботой и он почему-то решил ничего не говорить своим друзьям мальчишкам и немного тайно пошёл в гости к Тане. Даже приоделся зачем-то покультурней, хотя и сама Таня, разъезжая на велике по улице, не особо следила за своим внешним видом, наслаждаясь полудеревенской жизнью в Перовском.

Кирилл пришёл по адресу и робко постучал по наличнику окна. Выглянула Танина бабушка и махнула рукой, разрешая ему заходить. Он вошёл во двор и приостановился, увидев там белую собаку. Потом понял, что собака привязана цепью, и быстрым шагом вошёл в дом. Оказался в сенях, в которых чем-то очень приятно пахло и деревянные ступени были выкрашены в жёлтый приятный цвет. Подошёл к двери, ведущей внутрь дома, и открыл её. С той стороны стояла его подружка, одетая не в привычные уличные джинсы или брюки, а в лёгкое цветастое платье. Кирилл даже растерялся, увидев её такой, и она ему показалась какой-то очень воздушной и даже красивой. Он зашёл. Когда Кирилл учился в третьем классе, его пригласила на день рождения одноклассница. И тогда он тоже был сильно изумлён, увидев девочку не в школьном привычном тёмно-коричневом платье, а в красивом и очень праздничном.

За спиной у Тани стоял её дедушка, которого местные мальчишки почему-то прозвали Колманом. Возможно потому, что, как назвал его Кириллов дед, звали его Николаем Петровичем. Кирилл уже встречался с ним на свалке, где они частенько бывали с Вовкой и Олежкой, и даже побывал в его специальном вагончике, бывшем скорее всего местом его работы. Потому что, когда они приходили туда вечером, вагончик обычно был закрыт.

В доме у Таниных дедушки с бабушкой было две комнаты и Кирилл с Таней прошли в маленькую, чтобы посмотреть, что там у девочки есть. На стуле Кирилл заметил уже знакомые ему джинсы и клетчатую рубашку с коротким рукавом. Они сели за журнальный столик и Таня вытащила пачку привезённых из дома фотографий, где она была представлена в разном виде. Кирилл понял, что его подружка живёт очень разнообразной жизнью. Были снимки, сделанные где-то в горах и на берегу Чёрного моря и в палатке вместе с родителями. Она показала ему целую коллекцию собранных ею марок и разных открыток и Кириллу показалось, что после этого он будет знать её с совсем другой стороны. Как-будто существовало две разные Тани, одна Разбойница, соревнующаяся с пацанами в способности лазить по кручам и деревьям, способная безбоязненно прыгать с плотика бомбочкой и быстро гонять на велике, и другая, спокойная школьница, увлечённая тем же, чем могут увлекаться девочки из Кириллова класса.

- Ну что, Кирилл, хочешь сходить со мной в парк на танцы? - спросила полушёпотом она.

- А они же поздно бывают, - робко ответил он, но тут же почувствовал, что не сможет сказать решительное “нет”, потому что зовёт его она, девочка, которая общается с ним совсем не так, как это было когда-либо в его жизни.

- Мы же ненадолго, - сказала она, - просто постоим и посмотрим, как люди танцуют. Или ты боишься, что опять поздно придёшь и дедушка посадит под домашний арест?

- Он может.

- Ну тогда я опять приеду в гости, чтобы тебе не было грустно.

В результате они всё же пошли в парк, до которого от их дома было рукой подать. На танцплощадке уже слышна была музыка, а вдоль тротуаров центральной площади прогуливались молодые парни и девушки, и Кирилл почувствовал себя немного неуютно в этой незнакомой для него среде. Таня же наоборот выглядела очень воодушевлённой и, как ему показалось, даже уже немного взрослой, разглядывая девушек с подкрашенными губами и подведёнными глазами. Они зашли в глубину парка и остановились у сетки, отгораживающей танцплощадку округлой формы от остальной территории. Чтобы попасть внутрь площадки, нужно было покупать билет, чего явно бы уж не сделали в отношении Кирилла и Тани. На сцене стояло несколько колонок, а по верху навеса сцены мигали лампочки цветомузыки. Кирилл заметил, что Таня завороженно смотрит на всё, происходящее за сеткой, и даже слегка приплясывает под ритм танцевальной музыки. Он однажды слышал от мамы, что девочки взрослеют чуть раньше, чем мальчики, и поэтому сейчас он понял Танин интерес к танцам. Они иногда переговаривались с ней, но некотроые слова он не мог разобрать из-за довольно громкой музыки. И вновь Кирилл ощутил, что они нарушили что-то запретное, и это вновь сделало его чуть-чуть уверенней в себе. Таня немного поломала в нём его привычную стеснительность перед девочками и он представил, что когда вернётся домой, он сможет похвалиться перед друзьями, что во время своих прекрасных каникул ходил на танцы вместе с девочкой. Ведущий дискотеки объявил медленный танец, большинство молодёжи разошлись по углам танцплощадки, а какая-то часть высыпала в парк. Потом на середину начали выходить отдельные пары, парни приглашали девушек, а остальные с разных сторон смотрели на них. Музыка для медленного танца была более спокойной. Таня спросила Кирилла:

- Кирилл, а ты никогда не приглашал девочку на медленный танец?

- Я, если честно, стеснялся, - сказал он. - Когда у нас была дискотека после школьного праздника, там объявляли медленный танец. Я хотел пригласить одну Наташу, но застеснялся.

- А ты в следующий раз не стесняйся, - сказала Таня. - А меня однажды в школе на дискаче пригласил один, но он мне не очень почему-то понравился. Мне просто интересно было попробовать, как это бывает. Так что, если у вас танцы будут, ты не стесняйся и подходи к девочкам, они же тебя не прогонят, это же не красиво будет.

- Спасибо, - сказал Кирилл, - я ведь не знаю, о чём девочки думают. Ты первая, кто со мной вот так разговаривает и по улице гуляет. Ты меня многому в это лето научила.

- Ты молодец. Я ведь тогда видела, что тебе страшно на металлолом забираться. Но ты смог. Ты сам иногда не знаешь, на что способен. И ещё, мне нравится, что ты честный. Вовка с Олежкой постоянно что-то строят из себя, но они ведь тоже боятся. Просто не хотят, чтобы другие про них думали, что они трусы. А ты сразу говоришь, что боишься, а потом пробуешь и у тебя получается. Представляешь, через несколько лет мы вырастем постарше и приедем сюда и сходим с тобой на танцы, уже чтобы внутрь можно было.

- А ты мечтаешь вырасти или лучше, чтобы такими же быть?

- Мне и такой быть нравится, но иногда хочется стать, как те девушки на танцплощадке.

- И чтоб тебя кто-нибудь пригласил? - спросил Кирилл.

- А почему бы и нет? Я разве не красивая? - она говорила это немного по-детски.

- Ты даже красивей, чем все эти большие девки, - вдруг сказал Кирилл и немного покраснел.

***

На третий день своего вояжа в Перовский Кирилл решился дойти до Вовки, который теперь был известным чиновником и предпринимателем. Адрес его основного офиса дал ему Олег. Размещался офис на городской площади, в одном из двухэтажных домов купеческой постройки. Кирилл подошёл к нужному зданию и в мыслях помолился за предстоящую встречу. Какой теперь его детский товарищ Вовка Белов? И не выгонит ли он его, не узнав совсем или не желая больше водить знакомство, как с Олегом? Кирилл ведь тоже обычный человек, живущий в простой квартире и не имеющий чего-то особенного. Войдя внутрь, он прошёл по длинному коридору и остановился у высокой деревянной двери с надписью “Белов Владимир Сергеевич, директор агрофирмы “Долина”. Осторожно приоткрыл дверь и увидел девушку секретаршу, сидящую за компьютером.

- Извините, - сказал, входя, Кирилл, - здравствуйте! Я хочу увидеть Владимира Сергеевича, он на месте?

- Здравствуйте, - ответила девушка, - да, на месте. Вы по какому вопросу?

- Можно сказать, по личному.

- Сейчас спрошу, принимает ли он сегодня по личному, - она встала из-за стола.

- Если что, скажите, Кирилл Сонин пришёл. Очень нужно увидеться.

Девушка больше ничего не сказала и заглянула к своему шефу. Кирилл услышал совсем незнакомый ему басовитый грубоватый голос, принадлежащий Владимиру Сергеевичу. Девушка вернулась в секретарскую.

- Заходите, он пока не занят.

- Спасибо большое!

Кирилл вошёл в кабинет директора агрофирмы. За столом в кресле восседал пузатый массивный мужчина в возрасте, в котором было очень сложно узнать того Вовку, что знал он в восемьдесят пятом. Владимир Сергеевич тоже пристально рассматривал своего посетителя. Потом безвучно указал на стул справа от стола, Кирилл сел. Коротко стриженные с проседью волосы, мешки под глазами, морщинки на покрытом испариной лбу. Вовка показался Кириллу старше своих лет, а ведь они были с ним абсолютными ровесниками.

- Меня зовут Кирилл Сонин. Я приезжал сюда в Перовский в гости к бабушке с дедушкой в восемьдесят пятом году. Вы узнаёте меня?

- Боже мой, - вдруг сказал директор и провёл ладонью по лбу, - хм… Никак не ожидал.

Он ещё какое-то время смотрел на Кирилла, потом нажал на кнопочку на столе. Заглянула секретарша.

- Аня, согрей нам две чашечки кофе. И что-нибудь там…

Он встал из-за стола и подошёл к Кириллу, который тоже встал и даже чуть отшатнулся в сторону. Когда секретарша вышла, Вовка подал руку Кириллу и на его лице проскочило что-то такое щемящее и проникновенное. Он махнул рукой и вдруг взял и обнял порывисто старого друга. Этого Кирилл совсем не ожидал, приготовившись уже к тому, что и его Вовка больше не захочет знать.

- Так это, - сказал Вовка, - а ты как здесь очутился? Ничего, что я на “ты”?

- Это прекрасно, - сказал Кирилл, - как раз и надо именно на “ты”. Я шёл сюда и даже не знал, узнаем мы друг друга или нет. Почти сорок лет не был здесь. Жизнь так повернулась, что в восемьдесят шестом не получилось приехать… И потом тоже планы поменялись. Потом окончание школы, армия, учёба. Потом показалось, что из памяти уже стёрлось это воспоминание. Потом женился и дела взрослые постепенно одолели. И так минули эти годы. Пока недавно один человек не нашёл меня в современных этих мессенджерах. И я начал вспоминать, как мы с вами познакомились на берегу пруда. Как стояли на плотине, как ходили на свалку и в лес и…

- Садись, Кирилл, садись, - сказал Вовка и сам уселся в своё кресло. - Тебя Олежка что ли нашёл? Я то, видишь, тоже весь в делах всяких погряз. Мы с ним, понимаешь, не общаемся больше, с Бардиным то с Олежкой. Он, небось, рассказал уже про меня.

- Со своей точки зрения.

- Вот-вот, - потряс пальцем Вовка, - у каждого из нас есть своя точка, это ты прав. Ну да ладно, сейчас Аня нам покушать сообразит и мы с тобой пообщаемся. А можем и вечером у меня ещё посидеть. Ты надолго приехал то?

- Не знаю. Пока Олежке не надоем, у него квартируюсь. Жалко мне немного, что между вами так не всё просто.

- Понимаешь, Кирилл, тогда детьми были. Потом надо было по-взрослому жить начинать. У него то своя точка зрения на меня, а у меня своя. Он то ведь тоже не ангел.

- Он про тебя думает, что ты в девяностые бандитом был, - сказал Кирилл.

Секретарша Аня принесла поднос с кофе и печеньками.

- А как тогда было разобрать, кто бандит, а кто нет? Я общался какое-то время с крутыми ребятами, это было. Но я то хотел бизнес создать, чтобы чем-то торговать, жить по-человечески. А ребята эти все потом куда-то делись. Кто в зоне погряз, кого свои же застрелили. Это время было такое, сейчас всё по-другому. А Олежка то не любит про себя рассказывать, как он с пацанами урожай с полей вывозил в девяностые. И потом пропивался до полной нищеты. И менты его задерживали. Всё тоже было. И я с ним перестал общаться, потому что, как не встретишь его, он всё время денежку просит в долг. А в долг – это у него навсегда.

- Да ладно, - сказал примирительно Кирилл, - тогда каждый по-своему выживал. Этого сейчас уже не переиграть. Расскажи лучше, как ты сейчас живёшь. Про Олежкину жизнь я немного узнал, мы с ним много часов уже отговорили и нагулялись по всяким прошлым местам.

- Да живу, как обычно. Женат правда во второй раз. В первом дочь родилась и во втором ещё одна. Они уж взрослые. Даже внук у меня уже есть. А так? Дом построил в начале улицы Будёного, участок десять соток. Теплица, баня. Если вечером побудешь, поподробнее покажу своё хозяйство. Видишь, руковожу двенадцать лет уже агропредприятием. Курочки, уточки, теплицы с огурцами. Олежка, небось, считает меня миллионером, а какой я миллионер? Работал четыре года замом главы, сейчас отошёл от дел. Вот она, вся моя жизнь, без всяких прикрас! А у тебя как?

- А я в двадцать пять лет пережил одно интересное переживание, - сказал Кирилл, - стал верующим человеком. Сильно пересмотрел свою жизнь, в которой тоже всякое было в девяностые. Теперь проповедую Евангелие.

- Батюшкой стал? Я одному местному батюшке помогаю, - сказал Вовка.

- Не совсем. Я в баптистской церкви пастор и проповедник Слова Божия.

- Необычно!

- Да, многим людям это трудно понять. Но это моя жизнь сегодня. А так, по жизни, женат, имею двоих сыновей. Может, младшего вытащу сюда, если путь ещё будет. Проведу по тропам моего и вашего детства.

- И супругу давай сюда зови. Хоть познакомимся.

- И это надо попробовать. Я бы всех нас собрать хотел, чтобы вновь мы посидели за одним столом, и забыли бы, что волосы наши уже прошила седина и что ноги уже не такие шустрые как раньше. Поэтому, немного расстроился, что вы с Олежкой не общаетесь.

- Кирилл, здесь почти деревня, все мы здесь общаемся. Просто я не всегда пойму, что ему от меня надо. А если просто сядем, так пожалуйста, можно хоть у меня на веранде застолье организовать. Пусть бы и он сынулю своего притащил. Я ж ему предлагал полгода назад сына его устроить у себя в одном месте, он отбрыкался. Тоже ведь всегда характерец у него был. Так что, давайте соберёмся, сегодня или завтра, сами решите, а я тебе визитку дам для связи.

- Прекрасно, Вов! Неудобно, конечно, что я в рабочее время к тебе в кабинет завалился. Давай, я пока пойду, чтобы не отвлекать, а на днях соберёмся вместе.

- Ты кофе то допей, куда побежал? Рабочее не рабочее. Что, у меня сейчас совещание что ли проходит? Для товарища всегда найдётся время.

- Да, спасибо! - сказал Кирилл.

Кирилл рассматривал кабинет директора агрофирмы и у него не возникло ощущения, что Вовка стал каким-то миллионером. Всё довольно обычное, немного подороже смотрелось только директорское кресло. Когда Кирилл уже собирался уходить, у него звякнул телефон, известив, что пришло сообщение. Он улыбнулся и посмотрел на Вовку.

- На всё воля Божия, - сказал он, - смотри, сообщение пришло от моих. Жена собирается завтра двинуть сюда на машине вместе с сыном.

- Замечательно, - сказал Вовка, - тогда на завтра и запланируем. Как раз будет время закупиться!

Кирилл вышел из кабинета друга с чувством какого-то внутреннего восстановления. Очень он переживал за эту встречу после слов Олега, но всё встало на свои места. Теперь у него появился целый список абсолютно новых молитвенных нужд. Двое его закадычных детских друзей, с которыми удалось свидеться почти сорок лет спустя, были живы и здоровы. Каждый из них прошёл свой путь за эти годы. Вовка скорее всего действительно залезал в молодости в криминальные связи, которые потом конвертировал в законный бизнес. Олежка тоже не жил святой жизнью, выпивая, приворовывая, меняя случайных женщин. И всё это от неведения, от полного безпутства нашей безбожной жизни. А может так стать, что сейчас они будут более способны услышать доброе слово, ведь уже не смогут отрицать соделанных ошибок. Ладно. Задача Кирилла поделиться с ними тем богатством, которое однажды разыскал он, поверив в Евангелие, а дальше их поведёт Господь, если сердца их будут открыты. Всё равно, он был очень рад, что вся эта его поездка состоялась и весомая часть его предположений сбылась.

***

Дело уже как-будто начало склоняться к вечеру, а Кирилл вместе с ребятами всё ещё заседали в их потайном штабе. Это был сделанный Вовкой и Олежкой для себя шалаш, в котором им теперь пришлось потесниться, чтобы места хватило ещё и для Кири и для Разбойницы. Шалаш был пристроен к забору и сделан из грубого тёса, сверху обшитый рубероидом. Снизу слева открывалась маленькая квадратная дверка наружу, и нужно было скрючиваться и залезать туда на корячках. По четырём углам внутри поставили самодельные табуреты из досок, и у каждого было своё подписанное место. Нужно быть немного ребёнком, чтобы понять весь шарм и всю красоту пребывания в таких шалашиках. А Кирилл, Вовка, Олежка и Разбойница и были ещё детьми, хотя и воспринимали свой штаб, как некоторое особое место, которого нет у многих других.

- А знаете, что я ещё придумал, - спросил Олежек, - чтобы нам здесь лучше было? Надо ещё столик посередине сделать. Чтобы можно было записывать разные истории.

- Какие? - спросила Разбойница.

- Можно страшные, - пояснил он, - или какие-нибудь рассказы писать. Ты, Разбойница, у окна сидишь, тебе светлее, ты можешь писать. А мы рассказывать будем. Помните у моей бабки сидели в сарайке и я страшные истории рассказывал. Это мне один пацан их передал.

- Я тогда домой шёл и боялся, - сказал Киря.

- Слышь, ребя, - сказал задумчиво и серьёзно Вовка, - я сегодня, как мне кажется, бродягу видел. Он там стоял и с мужиком одним разговаривал.

- Где это? - спросила Разбойница.

- Ну там, - пояснил Вовка, - где кирпичное здание и где машины пропускают. Он опять в своей фуфайке был, я его сразу узнал. Бородища рыжая, это точно бродяга.

- А кто он всё-таки такой? - спросил Кирилл.

- Дедушка говорит, что он больной, - сказала Разбойница, - что он ходит между городами и сёлами и побирается. Где-то ему хлеба дадут, где-то вина нальют. И наши мужики его самогоном поят, а он потом дурной делается. Он же больной! Я не понимаю, почему его милиция не схватит, если он больной? Он так и убьёт кого-нибудь по дороге. Дедушка говорит, что он и ночью может идти из одного города в другой.

- А я слышал, - сказал Олежек, - что он к одной бабке сюда приходит. Они вечером собираются несколько человек и о чём-то тайном говорят. Там у леса эта бабка живёт, у неё дом на два окна, её Маня зовут.

- Так она тоже больная, - добавил Вовка, - она дом зимой не топит и сидит и не мёрзнет. Говорят, она вообще колдунья. С ней соседи не общаются.

- Разбойница, - вдруг обратился Кирилл к Тане, - а это правда, что бродяга хотел тебе по ногам врезать? Мне Олежек рассказал, я хотел даже отомстить этому бродяге.

- Правда, - сказала она, - он меня вообще не любит. Как увидит, сразу гоняется за мной. Только я тоже не промах, я от него убегаю. А в тот раз я не успела и он взял палку и замахнулся, но тут дедушка вышел и побежал на него и они подрались.

- А дедушка у тебя хромать стал?

- Он и сейчас хромает. Может, бродяга его и стукнул.

- Слушайте, - сказал уверенно Кирилл, - а давайте его как-то вместе поймаем и в милицию сообщим, пусть они его арестуют и расследование произведут. Может, ему в тюрьме надо сидеть, а он по улицам ходит и между городами.

- Конечно, - поддержал Олежек, - если мы так сделаем, нам потом весь город спасибо скажет. Его же многие боятся. И на свалку только мы ходим, потому что мы посмелее остальных.

- Надо тогда, - вставил Вовка, - Колману сказать, пусть он милицию вызовет.

- Если он домой ещё не ушёл, - сказала Разбойница.

- Давайте наружу вылезем, - сказал Вовка, - и ты, Разбойница, к деду своему побежишь, вдруг он ещё здесь. Ты, Киря, пойдёшь на разведку к кабинам, на которые ты залезал. А мы с Олежкой туда пойдём, ближе к воротам вдоль забора.

- Надо условный сигнал придумать, - предложил Олежек. - Два свистка, значит, бродяга близко. Один свисток, если его нет рядом. Так мы друг друга поймём.

- Ну что, все готовы, - сказал Вовка и Кирилл почувствовал внутри и немножко страха и какой-то необычный прилив сил. Может быть, сегодня они поставят точку в этом сложном деле и бродяга больше никому из детей не будет угрожать.

Они вылезли наружу и осмотрелись. Мальчики взяли себе по палке на всякий случай, чтобы иметь оружие при себе. Разбойница не стала брать ничего, её путь до вагончика Колмана самый короткий и бродяга там обычно не ходит. Они пошли по местам, которые распределили между собой. После вагончика, когда Разбойница свернула влево, они разделилсь. Киря шёл, сжимая в руках деревянную сучковатую палку и озираясь по сторонам. Он единственный из всех, кто ни разу не видел этого зловредного бродягу, но у него в душе были свои счёты с ним. Сначала он думал, что Олежек немного приврал про Разбойницу, что бродяга хотел её врезать по ногам, а теперь она сама ему это подтвердила. Да как это вообще возможно, такую красивую и ловкую девочку покалечить железным прутом? Кирилл вспомнил их прогулку возле танцплощадки и то, как они хорошо с ней разговаривали, и желание разобраться с бродягой усиливалось в его душе.

Он подошёл к куче металлолома, на которую он влез тогда по зову Разбойницы. Здесь никого не было, он посмотрел по сторонам. Ему показалось, что он слышит чьи-то шаги с той стороны от этой кучи, и он крадучись и пригнувшись пошёл посмотреть. Сердечко у него начало бешено ухать в груди, никогда прежде он не участвовал в задержании опасных людей. Но, этим летом он уже прошёл столько разных испытаний, что и сейчас ему нужно выдержать и исполнить свою роль. Он обошёл всю груду металлолома, но никого здесь не нашёл. Он издал одиночный свист, что означало, что на этом месте чисто. Дальше он решил пойти туда, где должны были проверять Вовка с Олежкой, и если они там встретятся, значит, всё нормально, и бродяга покинул свалку. Он снова обошёл кучу и пошёл к воротам, как вдруг услышал свист и крики его друзей. Он даже не понял сначала откуда именно они его зовут и побежал к воротам. И как только он выбежал на открытое место, он увидел бородатого мужика в фуфайке. Киря встал как вкопанный и почему то не сообразил, что надо убегать. А Вовка и Олежек в это время почему то оказались далеко от него, хотя он и видел их.

- Беги, Киря, это он, это бродяга! Мы его упустили!

Бродяга глянул на Кирилла и что-то пробурчал себе под нос.

- Слушайте, - преодолевая страх, закричал Кирилл, - Вы зачем на детей нападаете? Как Вы посмели на девочку замахнуться? Мы Вас в милицию сдадим. Почему Вы ходите и всех пугаете?

- Что ты там говоришь? - сказал бродяга и пошёл на Кирилла. Тот попятился и споткнулся, ударившись больно коленкой.

Бродяга подобрал кусок толстой стальной ржавой проволоки и пошёл к Кириллу. Кирилл понял, что тот действительно больной и что он может даже покалечить его. Он встал на ноги и как смог побежал, но тут услышал голос Разбойницы.

- Эй! Ты опять сюда пришёл? - кричала она. - Убирайся, здесь нельзя тебе ходить!

Она смело шла прямо на бродягу и Кирилл остановился и тоже пошёл на него. Не мог он допустить, чтобы этот больной снова замахнулся на девочку, пусть уж лучше ему достанется вместо неё.

- И ты, пигалица, здесь? - прорычал бродяга.

Кирилл встал между бродягой и девочкой и приготовился получить удар, но вдруг увидел, что бродяга отвлёкся от них. Кирилл оглянулся и увидел Колмана, который бежал к ним что есть сил. Бродяга почему-то отступил и бросил своё оружие, видно, он побаивался Таниного деда.

- Петрович, да ты что? - промямлил бродяга.

- Ах ты гад, - крикнул Колман.

Вдруг Колман, подбежавший к ним, присел и схватился за грудь, он тяжело дышал и издавал звуки, которые человек издаёт, когда ему очень больно. Бродяга развернулся и пошёл, озираясь, на выход со свалки. Подбежали Вовка с Олежкой и все они окружили Колмана. Разбойница вдруг горько заплакала и начала обнимать своего деда, испугавшись, что ему станет совсем плохо с сердцем и он умрёт. Кирилл стоял виноватый, ведь именно он предложил этот дурацкий план по поимке бродяги. Вовка с Олежкой тоже испытывали чувство вины, что они испугались в последний момент, когда увидели, что бродяга заметил Кирю.

- Таня, прости меня, - сказал сквозь слёзы Кирилл, - это всё из-за меня.

- И что? Что вы нюни распустили, - сказала она, - бегите в город, врачей надо вызывать, скорую помощь.

Кирилл побежал изо всех сил. По пути он внутренне сокрушался и как-бы даже молился, чтобы только Колман не умер и чтобы он выздоровел. Вовка с Олежкой тоже побежали.

Танин дедушка поправился. Приехали врачи, забрали его, но на следующий день отпустили домой. Кирилл очень боялся, что Таня больше не будет с ним дружить, она же наоборот больше никогда ему не напоминала об этом случае.

***

С утра следующего дня, после визита Кирилла к Вовке в офис, они с Олегом начали думать, как же им разместиться, чтобы и Кирилловой жене и сыну было где заночевать. Из чулана Олег притащил раскладушку, достал неизвестно откуда подушки и одеяла и развесил во дворе, чтобы немного проветрились. Пока Олег занимался бытовой частью, Кирилл жарил картошку с мясом. По его расчётам, если они выедут часов в семь утра, доберутся до места не раньше трёх-четырёх. Хорошо бы ещё, чтобы машина нигде не сломалась. Кирилл чуть-чуть переживал за своих, но всё же верил, что Господь сохранит в пути. Татьяна, хоть и женщина, машину водила очень хорошо. Но всё равно в пути могут быть остановки.

С Вовкой они договорились на шесть часов вечера в его коттедже по улице Будёного. Олежка такое решение даже одобрил, понимая, что его избушка не вместит такое большое собрание.

- А дорогу то твоя найдёт? - спросил Олег.

- Сейчас навигаторы всякие, не заблудится.

- А то, можем и встретить. Сынку своего попрошу, он на мотоцикле сгоняет.

- Не надо, - сказал Кирилл.

- Ну смотри.

Олег нашёл себе для сегодняшнего общения вполне приличную рубашку с коротким рукавом и чёрные брюки. Чистенько побрился и даже стал вполне солидно выглядеть. У Кирилла не было с собой особенно торжественной одежды и он решил пойти, как есть. Два новых завета, взятые с собой, решил подарить прямо во время разговора.

И правда, ближе к четырём Паша позвонил отцу и сообщил, что они уже подъезжают к Перовскому. Кирилл внутренне успокоился.

- Что с картошкой то будем делать? - спросил Олег. - У Вовки то наедимся, небось. В холодильник убрать?

- Подожди, - сказал Кирилл, - они с дороги проголодались, наверно. В гости надо сытым ходить.

- Думаешь?

Кирилл с Олегом вышли на улицу и вскоре увидели приближающуюся машину. Когда подъехали, Олег посигналил руками, показывая, как лучше встать. Татьяна вышла первой, Кирилл познакомил её с Олегом, ненадолго зашли в дом. Кушать гости отказались, сказав, что недавно делали остановку и перекусили. Чуть-чуть посидели, поделились новостями, и засобирались к Вовке, Владимиру Сергеевичу Белову. Олег был вместо навигатора и привёл их на место, к одному из тех домов, которые Кирилл разглядывал, когда приехал в Перовский. Кирпичный двухэтажный дом с кованными воротами, стоящий у самого соснового леса. Неплохо по местным меркам устроился Вовка!

Вошли во двор, тут всё было качественно выложено плиткой. Паша сказал, что это не сильно отличается от коттеджей их города. В довольно просторной прихожей их ожидал старый друг Вова Белов. Татьяна с Пашей скромно вошли и остановились, Олег стоял за спиной Кирилла.

- Ну что, - сказал Вовка, потирая руки, - будем знакомы. Я Владимир, детский друг Кирилла. Там Нина, моя жена. Это Олег сзади прячется, тоже наш детский товарищ.

- Здравствуйте, - поздоровался Паша.

- Это Павлик, мой младший сын. А это моя дорогая супруга, Татьяна Сонина… - Кирилл сделал паузу, - в девичестве Илизарова...

Наступила почти мёртвая тишина. Вовка и Олег, который вынырнул из-за спины Кирилла, внимательно рассматривали улыбающуюся Татьяну, периодически поглядывая и на Кирилла. Эта фамилия им была очень знакома!

- Как это? - недоумённо проговорил Вовка и потряс головой.

- Эй, Кирилл, а что это всё значит? - сказал Олег.

- То есть… это… - Вовка обрезался.

- Это Таня Илизарова? - каким-то пищащим голоском спросил Олег.

- В девичестве была, - широко улыбаясь, сказала она.

- А ты что ж, Киря, молчал то? - сказал Олег обиженным тоном.

- Прости меня, Кирилл, но я твою жену сейчас обниму, - сказал Вовка и в голосе его прозвучала какая-то слезливость.

- Что ж, - сказал Кирилл, - я не буду возражать.

Вовка подошёл и очень тепло прижал к себе Татьяну. Паша был единственный, кто ничего не понял.

- Эх, Вовка, - сказала Татьяна, - ты что ж такое пузо отрастил?

- Да жизнь, Татка, такая, понимаешь! Я ж сельским хозяйством занимаюсь.

Он отпустил Татьяну, а она подозвала к себе Олежку и тоже ласково прижала его к себе.

- Ну что, Олежек, не узнал меня сразу?

- Так вы, как заговорщики, ёлки палки. Нет чтобы сразу сказать, что жена у Кирилла не просто какая-то Татьяна, а наша Разбойница, подружка нашего детства, с которой мы вместе все уголки на свалке нашей облазили. - Олежка натурально расплакался от избытка чувств.

- Ма-ам, - протяжно спросил Паша, - так ты и есть папина подружка из детства?

- Я.

- А как так получилось? Где вы встретились потом?

- У меня оставался Танин адрес, - сказал Кирилл, - после армии как-то оказался я в городе Коломне и решил рискнуть и разыскать. Через Таниных родных я узнал о Боге, уверовал всей душой, решил посвятить себя проповеди, тоже ведь успел нагрешить. А поженились мы года через три. То есть, я один из тех людей, кому Бог судил жениться на первой детской любви.

- Видишь, Вовка, - сказал Олег, - я же говорил, что они с Кирей любят друг друга!

- Ну, тогда ещё не любили, - вставила Таня, - может, лишь чуть-чуть симпатизировали друг другу.

- Я только одно, ребя, забыл, - сказал Кирилл, - жал я Тане руку, когда вы меня провожали или нет.

- Жал, по-моему, - сказал Вовка.

- Я хочу сделать вам подарок от нас с Таней, - сказал Кирилл и достал два новых завета, - эта книга изменила наши жизни. Не настолько, чтобы мы забыли наше прекрасное лето восемьдесят пятого, но достаточно, чтобы жить новой жизнью. Скорее всего, завтра мы уедем, такие обстоятельства. И мы не знаем, встретимся ли мы ещё, жизнь по-разному поворачивается. А это книга жизни! Конечно, я надеюсь, что и после сегодняшней нашей встречи мы увидимся ещё, но, кто его знает. А я очень рад, что Бог привёл меня сюда и дал увидеть вас всех вместе!