Повесть случайного попутчика.
(книга "Фата-Моргана")
Поезд всё петлял и петлял непоседливой игривой змейкой по железной дороге, в точности повторяя все причудливые изгибы береговой черты южной части Кольского залива. Очень красив Кольский залив из окна уходящего на юг поезда. Правда, эту красоту можно оценить только в светлое время суток, особенно - во время отлива, когда обнажается морское песчаное дно с замшелыми валунами, похожих на дремлющих слоников, обожравшихся морской капусты, придавая тем самым нереальный, можно сказать - инопланетный загадочный пейзаж. Этакая суровая и даже местами зловещая красота, когда на дне обнажаются остовы мелких судов или лодок.
Поэтому все пассажиры поездов дальнего следования смиренно сидят у своих окошек и с благоговейным восторгом прощаются с мурманской природой. Ну а после резкого отворота на юг в районе древнего городка Кола, давшего название и заливу и всему огромному полуострову, когда поезд уже все также извиваясь мчится «на материк», но уже по-над берегом неширокой, но такой строптивой реки Колы, все пассажиры начинают суетиться, раскладывать свои пожитки, застилают постели и готовят себя к дальней дороге, выкладывая на столики карманные шахматы на магнитиках, колоды карт, бумажные пакетики с картошкой в мундире, домашними пирожками, жаренными окорочками и сваренными вкрутую яичками. Наиболее интеллектуальные принимаются разгадывать кроссворды или читать прощальные новости местной газеты «Полярная правда». Но это происходит с весны до поздней осени, когда при дневном свете за окнами открываются пейзажи одни занимательнее других.
- А зимой? - спросите Вы.
Да вот зимой как раз-таки самого интересного и не видно в полярной темноте. Разве что мелькающие огоньки, да медленно проплывающие в туманном сумраке красные немигающие фонари, обозначающие высокие толстые трубы ТЭЦ. Поэтому тут же с отправлением поезда от вокзала все пассажиры деловито и суетливо рассовывают свои вещи, раскатывают матрацы и… готовятся ко сну. Утро ведь раннее и ведь какое же это удовольствие - растянуться на своей временной постельке в тёплом купе под мерный стук вагона, и слегка позёвывая, сладко ощущать приятно подступающую негу к туловищу, осознавая, что вот там за окном не только суровая полярная ночь с крепким морозцем, но и вот ты сейчас на «расслабоне» приступаешь к томному релаксу, а в это время, кто-то в морозной ночи работает, шуршит в теплом офисе, трудится не смыкая глаз и ему совсем не до сна, и не до отдыха. От этих мыслей становится ещё слаще, и ты чувствуешь себя этаким толстым жирным карасём, плавающим в теплом парном молоке. Сейчас весь мир и даже Царствие Небесное принадлежит только тебе. Прелеееестно… аж зевать хочется бесконечно и сладко–пресладко.
Дорога предстоит неблизкая, и к путешествию надо отнестись со всей серьёзностью и ответственностью, даже тщательностью, от которых зависит всеобщий комфорт – как душевный, так и интерьерный. Вот, наконец, промелькнули яркие квадраты окон огромной постройки южной котельной – самой последней мурманской ТЭЦ, увенчанной двумя большими трубами с яркими циклопическими красными фонарями – Мурманск закончился. Сейчас товарный разъезд скучной станции «Кола» неспешно поморгает несколькими бледными ртутными фонарями, потом в тёмной дали проплывут огни домов древнего городка, и поезд свернёт влево – на юг, где тут же его и проглотит морозная полярная ночь…
- Здравствуйте, уважаемые, - в дверном проёме нашего купе появилась проводница, - приготовили билеты и деньги за бельё.
Странное дело – буквально несколько минут назад на промозглом перроне нас встречала вроде бы совсем другая проводница: невысокая, в каком-то непонятном тёмно-синем пальтишке-шинельке и каракулевой шапочке-кубанке, с выбивающимися из-под неё легкомысленными светлыми кудряшками, да в коротеньких чёрненьких сапожках на высоких каблучках-рюмочках. Всё это тогда выглядело очень трогательно, особенно когда она пританцовывая, отряхивала с каблучков прилипший снег, борясь с январским морозом. А сейчас к нам заглянула совсем другая проводница, которая тут же привлекла внимание и неподдельный интерес всех обитателей купе. Как же полярная ночь всё-таки может разительно изменять облик не только окружающей обстановки, улиц, домов, но даже и людей.
Балуя наши глаза удовольствием созерцания, в проёме стояла совершенно другая женщина. Высокая. Стройная. Статная. На вид ей было приблизительно столько же лет, как и нам. И на ней уже не было ни пальтишки-шинельки, ни каракулевой шапочки-кубанки. Теперь она предстала перед нами во всей своей официозной красоте и официальной неповторимости. Была одета в темно-синюю курточку, на которой золотинкой поблёскивала эмблема в виде колёсика с двумя крылышками – явно ангельскими. Черная форменная юбка немного выше колен, плотно облегала и подчёркивала её ладную фигуру.
В ответ на реплику проводницы наше купе лишь восхищённо молчало, постепенно приходя в себя от созерцания волнительных обводов стройного упругого тела. К тому же волосы у проводницы оказались вовсе не кучерявыми и даже не волнистыми. Светло-русой густой гривой они спадали светлым каскадом до плеч и в самом низу немного загибались кверху. Ах!..
- Вот интересно, - мелькнула в голове шальная мысль, - а если она вдруг возьмёт, да и наклонится надо мной для поцелуя. Ведь такая роскошь тут же скроет наши лица от посторонних и, наверное, можно почувствовать себя «как в домике» - сладко, томно и уютно... и губы её, наверное – как вишня в коньяке: также сладко-горько-пьяно.
Увлечённый такими фантазиями, я незаметно для самого себя с удовольствием рассматривал лицо нашей проводницы. Прямой строгий нос без горбинки, словно у греческой богини, большие карие глаза, игриво опушенные изящными ресничками, красивый чувственный рот с тонкими губами… вся эта красота до приятной ноющей боли в сердце мне кого-то напоминала, но кого? Никак не получалось вспомнить. При этом макияжа на её лице было совсем немного: так – слегка реснички подвела, коснулась тёплым флиртом теней своих век, да помада тёплого и неброского оттенка лишь подчёркивала трепетность губ. Вот она, наверное, истинная природная красота.
Всё это длилось считанные мгновения, которых было вполне достаточно для эстетического наслаждения и фантазий.
- Ой! – воскликнул Толян, - Боже мой! Неужели в свободное от дворцовых церемоний время, принцесса Диана Уэльская ради своего каприза катается проводником на поезде между Мурманском и Петербургом?
- Точно! – выпалил я, обрадованный тем, что Толян только что восстановил мою память, - а ведь и правда! Вам никто не говорил, что Вы на неё похожи?
- Говорят! – с деланным равнодушием пожала плечами проводница, заходя к нам в купе, - причём постоянно. И это звучит также банально, как глупый вопрос «а не нужен ли моей маме зять?»…
- Ну, судя по обручальному кольцу на пальце, Вашей маме зять не нужен, - как-то мрачновато заметил Николай.
- Вы позволите присесть? – спросила меня проводница.
- Да! Конечно! - я с готовностью уселся на своей полке и забился в угол, пряча ноги под столиком, на котором уже лежали наши бумажники и билеты.
Наша принцесса присела рядом и положила на полку между нами большую папку-документницу со множеством маленьких пронумерованных кармашков, в некоторых уже томились сложенные вчетверо несколько билетов. Стала внимательно вчитываться в каждый билет, и затем аккуратно складывать вчетверо и прятать в кармашек.
Пока она так священнодействовала, я осторожно перевёл взгляд с её лица на слегка приоткрытые колени. Кроме красоты её ног меня поразила сильная румяность, едва проступающая сквозь телесного цвета колготки. Это от мороза. Вот, бедняжка! Ради красоты, фасона и стиля, ей пришлось так долго стоять на морозе, что аж замёрзла. И ведь не подаёт вида. Гордая и сильная! Вот такие, наверное, только и могут работать проводниками – с железным характером.
Проводница сложила все билетики в свою кассетницу и перехватила мой взгляд. Ни капли не смутившись, она оценивающе посмотрела на меня. И не совсем точно, когда в одном фильме было сказано, что оценивающе смотрят женщины только руководители или незамужние. Проводницы тоже ощупывают острым взглядом своих временных постояльцев. Ведь им нужно обязательно предположить возможную манеру поведения пассажиров, предугадывать их потребности и запросы. Ну и конечно - что они могут отчебучить в дальней дороге… или не могут.
- За бельё платить будем? – холодно спросила она, окинув всё тем же оценивающим взглядом притихших напротив неё Толяна и Коляна. Я же сидел молча в углу и трепетно наслаждался её обществом.
- Всё выкупим, - с деланной театральной экспрессией пропел Толян, - я даже готов вверить в Ваши руки свою судьбу аж на целые сутки, Ваше Высочество.
- Поезд идёт больше суток – 29 часов, - оборвала страстного пассажира проводница.
- Да я готов ради Вас ввериться Вам аж на 48 часов, - улыбался Анатоль, который, кстати, не был ловеласом, а просто балагуром и весельчаком безо всяких корыстных мыслей и идей. У него было просто приотличнейшее настроение, которое в это раннее утро он старался расплескать на всех окружающих.
- А скажите, пожалуйста, девушка! – Толян с жадностью вглядывался в лицо нашей принцессы, - а это правда, что про Вас все говорят?
- Про меня? – проводница от неожиданности слегка вздрогнула и, в искреннем удивлении распахнув свои ресницы, в изумлении уставилась на торжествующего Тольку. Вот именно сейчас – вот такая светло-румяная, прямо с морозца, и слегка сконфуженная с широко распахнутыми глазами, она была свежа, особенно очаровательна и даже желанна.
- Да! Про Вас! Про всех проводниц поездов дальнего следования! – Толька подмигнул и улыбнулся этаким чеширским котом, - а правда, что для того, чтобы стать проводницей, девушкам приходится проходить строгий конкурс красоты?
- И проводники тоже! – в ответ съязвила проводница, - прямо на подиуме и тоже - в купальниках и на шпильках.
- О, нет! – воскликнул Толя, деланно закрыв лицо ладонями, - не говорите мне таких ужасов!..
- Так! – усмехнувшись проводница снова вернула разговор в протокольное деловое русло, - вам три комплекта белья? Будете брать?
Сейчас ей было не с руки кокетничать с нами, пока ещё полвагона ехали беспризорными, неоформленными и без постельного белья – «беспостельными»...
- Ну а куда ж мы денемся с подводной лодки? Ведь иной альтернативы у нас нет? – я дал о себе знать из самого дальнего угла купе.
- Вариантов нет! Как бельё будете оплачивать? Разом или раздельно?
- Все разом, но - по раздельности…
- Я угощаю, - в разговор снова мрачно вплыл Николай и, раскрыв свой бумажник, протянул проводнице крупную купюру, - на все. Гуляем.
Похоже, от Толиковых словесных экзерсисов Колян стал понемногу оттаивать.
- Я Вам сдачу попозже принесу, - сказала проводница и быстро вышла из купе под пристальные алчущие взгляды притихших пассажиров.
- С меня поляна, за знакомство, - я поспешил вставить свой "пятиалтынный" в общую копилку.
Вскоре на нижнюю полку с приятным хлюпаньем плюхнулись запаянные в целлофановые пакеты три комплекта постельного белья.
- Вот Ваше бельё, и вот Вам сдача, - сухо, но с очаровательной улыбкой произнесла проводница, снова заглядывая к нам в купе и протягивая Николаю деньги.
- Ваше Высочество, - с глубокой задумчивостью в голосе произнёс Николай, - а как Вас зовут? Можно поинтересоваться?
- Поинтересоваться то можно, - ответила наша фея, почему-то снисходительно улыбнувшись, - только зачем это Вам?
- Ну дорога-то вон какая длинная. Ехать больше суток, как Вы утверждаете. А в дороге может случиться всё что угодно. И Вы нас обязательно выручите и спасёте из беды…
- Из какой?
- Да из любой! Мы просто в этом уверены, ведь правда, мужики?
Мужики в ответ радостно закивали, широко улыбаясь, каждый на свой манер.
- Ну ладно, Бог с вами, - усмехнулась проводница, - Ольгой зовут.
- Очень приятно, Олечка, - с облегчением выдохнул Николай, - и не держите на нас, пожалуйста, зла.
- За что?
- Ни за что не держите, - и наше купе вздрогнуло общим смехом…
Ольга-Диана, посмеиваясь перешла в другое купе. Вскоре из-за стены послышались громкие голоса, смех и опять-таки её звонкий голос:
- За бельё будете платить разом или по раздельности?..
- Ну что же! – подвёл итог Толян, - с локальным начальством контакт налажен, теперь можно и за жизнь похулиганить.
- В смысле?
- Завтракать пора.
После этих слов на столике стали появляться чисто мурманские и сугубо мужские яства. Полторашки вкуснейшего «Кольского» пива. Газета, на которую неслышно легли большие ароматные лопаты мурманских вяленых ершей.
Вы не знаете, что такое настоящий мурманский ерш? О! Дорогие мои! Это особый пивной деликатес – мурманский ёршик, да ещё с икоркой. Чтобы его съесть с удовольствием и нежностью, не нужна сноровка и прыть, которая требуется при разделывании, например, воблы или вяленного леща, которые пахнут тиной.
Мурманский ёрш – зверь особенный. И пахнет он по-особенному и сумасводяще. А разделывать его надо тоже по-особенному. Ставишь на ребро, то есть на плавник и так не спеша и аккуратненько распиливаешь его ножичком от одного плавника к другому, сверху – вниз. Режешь не спеша на аккуратные ломтики в два пальца шириной. Нож при этом должен быть очень острым, чтобы легко распилить и позвоночник, находящийся по центру плоской рыбки. Нарезанные кусочки укладываются на отдельную тарелочку или на противоположную сторону расстеленной газетки. Пока мы так готовили свой завтрак, Её Высочество Оля-проводница уже закончила свой обход и снабдила всех пассажиров свежим постельным бельём. Вскоре я уже вносил в наше купе четыре пустых стакана в металлических подстаканниками с чайными ложечками, выпрошенных у нашей принцессы. Вскоре стук расставляемых на столе стаканов послышался и в соседнем купе. Многим страждущим хотелось качественно позавтракать точно таким же образом в начале долгого пути.
И вот в стаканах уже покачивалось янтарное снадобье, опушенное белой соблазнительной пеной. Первый тост, как у нас водится, был «гагаринским»:
- Ну, поехали!
Чокаемся наполненными на две трети стаканами (чтобы от вибрации вагона пиво не расплескалось) по-особенному – «камушками». Это когда стакан берётся не сбоку, а сверху, то есть образно говоря – накрывается плотно ладонью и обхватывается пальцами. Так что чокаться получится только донной частью стаканов. При этом издается негромкий и сочный стук, очень напоминающий негромкий удар двух пляжных покатых голышей друг о друга. Это очень гуманно по отношению к трезвенникам, язвенникам, пассажирам с детьми, ставших невольными свидетелями начинающегося застолья.
Первый тост выпивается медленно, вдумчиво и без закуски: смазывается пищевод, а желудок, как аквариум готовится к заселению рыбками. При этом пиво иногда отдаёт в нос, от этого и ещё от предвкушения грядущего удовольствия на глаза наворачиваются скупые мужские слёзы.
Уф! Хорошо! Теперь стаканы наполняются повторно. Но спешить нельзя. Надо приготовить к плаванию рыбку. Берем один кусочек, ласково поддеваем ногтем тоненькую шкурку и так медленно-медленно снимаем её. Осторожно так, чтобы к ней не прилип ни один кусочек ценного мясца. Шкурка с тихим треском неохотно снимается, обнажая самое нежное. Кстати, потом, когда кончится сама рыбка, можно будет напоследок и каждую тоненькую косточку обсосать и зажевать пиво той самой шкуркой. Тем ёрш и хорош, сколько его не ешь, всё равно остаётся, чем закусить пиво. Аромат усиливается и становится нестерпимым, и ты так аккуратно зубами стягиваешь мясо с рёбер, словно с вилки, и потом уже медленно начинаешь жевать добытый таким образом лакомый кусочек с закрытыми глазами и легким стоном наслаждения. Мясцо солоноватое и поэтому его прямо сейчас глубоким пивным глотком непременно оросить. Холодненьким таким и слегка горьковатым на вкус.
Наш холостяцкий походный завтрак начался так ласково и небрежно, что не хочется никуда спешить. Просто вкушать мурманского ерша, лениво запивать его «Кольским» пивом и вяло переговариваться со своими собратьями по дальней дороге о всяких неактуальных мелочах. М-да. Кто не пробовал ерша с пивом, тот многое потерял.
А поезд негромко стуча колесами на стыках заснеженной железной дороги, слегка покачивался, в такт ему покачивались пассажиры, пиво в стаканах и кусочки вяленой рыбки, зажатых в пропахших рыбой пальцах.
Но вскоре всё заканчивается. Убираются со стола остатки былого веселья и вдумчивой трапезы. Мерные покачивания вагона утихомирили последних, наиболее активных и голодных путешественников и весь вагон погружается в приятную, пропахшую съестными ароматами нирвану. Поезд идёт дальше на юг.
© Алексей Сафронкин 2023
Спасибо за внимание! Если Вам понравилась история, то ставьте лайк и делитесь ссылкой с друзьями. Чтобы не пропустить новые публикации на канале, то не стесняйтесь и подписывайтесь.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.