От прямых, горячих лучей в глаза, Виктор, очнулся.
Не открывая глаз прислушался, кроме бьющихся волн о берег, других звуков не слышно.
Тело, словно переломлено пополам, голова гудит, лишь сердце стучит степенно.
Открыл глаза, небо чистое над головой, голубое до прозрачности и лишь изредка, проплывают облака белесые, пышные, словно кто-то взбил их, как перину перед сном.
Присел и перед ним картина «маслом».
Вертолёт без пропеллера, перевернут вверх колёсами, вещи разбросаны около него, людей не видно:
- Странно, где?
Встал на ноги и тут увидел Киру, лежащую в кустах и кровь на лбу. Подошёл, проверил пульс:
- Жива!
Пошёл проверить вертолёт, но там нет никого, под ногами оказалась фляга, поднял и открыв, пуста, пошёл к воде, океан во всей красе, волны играют с лучами солнца и ветерок не большой, слегка подгоняет их.
Набрал воды и пошёл к подруге.
Облил ей лицо и услышав стон, присел и приподняв немного, положил на свои ноги. Кира открыв глаза:
- Виктор? Что случилось? Почему сидишь, а я лежу и тело всё болит, словно поколотил кто-то?
- Вертолёт упал и вместе с ним мы, только не пойму, где все, недалеко лежал на песке и ты, вот тут. Проверил вертолёт, пуст и никого не видно.
Встать можешь?
Пойдём, посмотрим вместе, что там за вертолётом?
Постой, набрав на руку воды из фляги по лбу провел и крови больше нет.
Кира, пошевелив руками, ногами и медленно поднялась с помощью друга:
- Пошли, может помощь кому нужна?
Дошли до вертолёта огляделись, никого, пошли дальше, но и там не видно:
- Нас было шесть человек и пилот, но пока мы с тобой, а где все?
- Очень странно и мне это, смотри, холм небольшой, давай заберёмся и посмотрим сверху.
- Давай, только не торопись, ноги идут, но нехотя, ленятся и пить хочу.
- Ладно, тебе, Кира, потерпи, осмотримся и тогда будем думать о хочу, согласна?
- Не буду спорить, может кому-то ещё хуже, чем мне, пошли.
Поднялись на холм, метров 20 высоты, но и оттуда не видно никого, лишь чайки появились неоткуда, кричали звонко.
Спустились и пошли пройтись по берегу.
Шли в сторону, как бы за вертолётом, обнаружили недалеко пропеллер вертолета, который выглядывал из воды не далеко от берега.
Немного дальше, молодую пару обнаружили, что обнявшись крепко, бездыханно лежат, ноги окровавленные и переломанные у обоих.
- Виктор! Мне плохо!
Произнесла Кира и рухнула на песок.
- Дорогая, держись, пережили с тобой, не перечесть, сколько, хоть и не жили вместе и не занимались….
- Перестать, протянула хриплым голосом, опять за старое и в такой момент, друзьями были и останемся ими, ну не получится иначе, прости, встать помоги и пошли посмотрим дальше.
Ветер стал рывками, волны шуметь сильнее принялись и чаще биться о берег.
- Погода меняется или просто к вечеру время приближается, а мы у разбитого корыта, нет ни крова, ни еды и людей найти не можем, лишь два трупа встретили, а им уже, нет дела до живых.
- Ты, права, быстрее пошли, ведь должны были приземлиться около базы не далеко, видимо что-то пошло не так, я заснул, когда ты, прилегла на моё плечо, сопя сладко.
Видимо так крепко, что не слышал ничего до самой катастрофы и после не знаю, сколько лежали тут без сознания, точно не спали, же?
- Не понятно, выпили с тобой напитка, что угостила та, помнишь, не понравилась тебе, среднего возраста, а взгляд пожилой и голос скрипуче-вредный, неприятный в общем.
Может виновница она, тогда почему нет её и спутницы молодой, с глазами, словно озёра голубые и голос нежно-звонкий.
Правда не улыбалась, и напряжена, словно гитарная струна.
- Точно-точно, забыл про них совсем, но что с пилотом?
- Думаю, что нет его тут, мы на острове с тобой и это точно.
Возвращаемся к вертолёту, вещи надо найти, сумку с едой и водой, что брали на первое время, потом под деревьями шалаш соорудим, темнеть будет скоро.
Вернулись обратно, стали собирать разбросанные сумки и рюкзаки, их не много.
Сумку маленькую, с документами и деньгами, Кира не теряла, она всегда одевает её через плечо на шею, когда в командировку или в экспедицию выезжает.
Наукой заниматься дело не простое, часто уезжать приходится и всегда вместе с Виктором, ведь занимаются познанием флоры-фауны, много лет и в одном институте, правда чуть-чуть отличаются темы, защищённых диссертаций, но это произошло много лет назад, как оба профессорами стали.
Кира ещё и эзетерикой увлеклась на славу, много знает и применяет в жизни, Виктора вовлекла, не против он, ведь обожает подругу с юности, правда близости так и не добился от неё.
О другой не мечтал и Кира замуж не выходила, но почему так между ними, объяснить не могут ни они себе, не психологи, которых в тайне друг от друга, посещали.
- Смотри, Кира, нашёл сумку с едой и вот, выпей, вода, что покупал сам, не бойся.
- Не боюсь, давай, горло и рот сухие, что скоро язык прилипнет к нёбу, не оторвать потом….
- Пей, не говори.
Ой! А это палатка, кто брал с собой?
Наверное молодые, видимо мечтали уединиться, жаль их.
Кира вздохнула трижды глубоко и отдав бутылку другу:
- Благодарю! Спас, не дал засохнуть.
Подошла и обняв крепко, поцеловала в щёку и отпрянув:
- Колючий какой, бритву взял с собой?
Бородатых не люблю, но если, выглядит прилично, то попытайся не бриться, если, конечно, желаешь, лезу не в своё дело….
- Попробую не бриться, давно думал, но не получалось как-то. Тут, раз уж в такое влипли, само то.
- Ладно, согласна.
Перенесли свои вещи в палатку, темнело медленно.
Вспомнили про пару в обнимку и пошли накрыли одеялом, на него в вертолёте наткнулись случайно, там аптечку нашли и лопату саперную, складную, видимо лётчик с собой возил.
- Одеяло, надо камнями закрепить, вдруг ветер и улетит, сказал Виктор и стал обкладывать вокруг тут же.
Разобрались со всем, как стемнело.
По небу ночному рассыпались звёзды, словно пшено по столу и луна взошла, озарив берег и поверхность воды, с волнами, что продолжали шумно ударяться о берег.
У входа в палатку, почти рядом, бревно положили и присев, достали припасы и стали есть.
Молча смотрели на воду, что осталась подальше от палатки и звёздами любовались, поднимая голову, когда из бутылки пили воду.
Поев, решили лечь отдыхать, ведь рано утром хоронить, пару, надо.
Только-только сон пришёл к обоим, как услышали за палаткой страшный рёв и хруст сухих веток.
