Привет всем на канале Птица-муха.
Ловите очередную историю про уникального деда.
Для деревенских дедов воскресенье – самый благодатный день. Бабы уходят к кому-нибудь играть в лото, а их вторые половинки остаются без присмотра. Так и в это воскресенье моя бабушка пошла играть, захватив с собой пригоршню мелочи, к Петровне, а дедушке строго наказала ерундой не маяться, а заняться каким-нибудь общественно-полезным делом.
– Ой, Клавдя, иди уже! Мине не до юрунды, мине вона нада виноград подвязать, – ответил на её нравоучения дедушка, и бабушка благополучно отбыла к своей соседке.
Намерения дедушки были вполне себе серьёзными, но, как водится, на пути благих намерений всегда может встать какой-нибудь дед Митрофан.
Дедушка пошёл в виноградник, я побежала к Светке, а дед Митрофан в это время слонялся по двору и маялся от безделья. Но, к своему счастью, услышал, как в соседнем дворе закряхтел мой дедушка.
– Вася? Вась, ты иде тама есть? – облокотившись на забор, спросил дед Митрофан.
– Да тута я, в виноградники, поразросласи зараза така, подвязать нада.
– Я чичас прибегу, подмагну!
Ну, ну!
Дед Митрофан поспешил на помощь моему дедушке. Ну, как поспешил? Через катух, конечно, не на сухую же работать в воскресенье! Потом забежал в кухню за стопками и, было уже, направился к выходу, но решил задержаться, прихватить малосольных огурцов на закуску, чтобы друга не отвлекать ерундой от работы.
– Ота, Вася, я прибёг. Клавдя-то видал до Петровны лыжи навострила, туды её в качелю, а я вота, принёс, чтобы не так скушна работать было.
– Энта ты правильна всё сделал, Митрафан. Раз принёс, сбегай ещё до кухни за тубареткай.
– Чаво, устал?
– Стопки-то куды мы ставить будим? На землю? Устал! Беги, давай подержу.
Дед Митрофан быстренько припёр табуретку, на которой и было размещено всё, что он принёс.
Деды выпили, закусили, дед Митрофан закурил, оглядывая виноградник.
– Т-ю-ю-ю! Тута работы-то, юрунда. Ну, чаво? По второй?
Но по второй деды не успели. Стукнула калитка у деда Митрофана и друзья услышали до боли знакомый голос.
– Митрафан? Митрафан, иде ты есть?
– Гришка! Ты глади, Гришка от сваёй скалапендры сбёг, качарыжку ей в рот! Гриша, Гриша, я тута, у Василия в виноградники. Беги до нас, тольки сперва зайди на кухню, стопку себе возьми!
Деда Григория уговаривать не пришлось, через пару минут он уже присоединился к друзьям. Выпили, закусили, принялись за работу.
– Гриша, у тибе руки не оттудава растуть, – заметил дед Митрофан. – Ты лозы все поперламаишь. Вася, дай ему бадейку, пущай он лучша улиткав посбираить, глянь скольки ты их поразвёл!
– Откудава они тольки берутьси энти заразы, туды их в качелю! – сокрушался дедушка. – Вона, Гриша, в беседке плошка стоить на столе, иди её возьми, туды и посбирай.
И каждый занялся своим делом.
Спустя какое-то время дед Григорий обнаружил, что собирать улиток в плошку – дело неблагодарное. Улитки расползались, как тараканы. После небольшого консилиума, под хруст малосольного огурца, было решено всё же взять ведро.
– Вота! Энта совсем друго дело! – сделал вывод дед Григорий и с удвоенным рвением взялся за работу.
Половина виноградника уже было подвязано, когда дед Митрофан громко ойкнул.
– Ой! Ах ты, зараза така, качарыжку тибе в рот!
– Чаво случиласи?
– Пчела кусила за палиц. От же, гадина, похлеще тваёй Пистимеи, Гриша!
– Ой, Митрафан, да не дай бог, чтобы мая Манька тибе пакусала. У ей яду на полдеревни хватить.
– Энта точна, – подтвердил мой дедушка. – Нада жалу вынуть с пальца и самагонкай протиреть.
– Самагонкай энта правильна, – согласился дед Митрофан.
Деды подтянулись к волшебной табуретке, рядом с которой дед Григорий и поставил ведро с улитками.
Пока деду Митрофану вытаскивали жало из ранки, он задумчиво смотрел на ведро. Там уже было штук тридцать улиток и больших, и помельче. Жало было успешно извлечено, ранка протёрта и заполирована. Под хруст малосольного огурчика дед Митрофан выдал.
– Вася, а чаво ты с улитками делаишь?
– Да топчу, али сжигаю, если есть чаво жечь.
– Глупай ты человек, раз стольки добра губишь. Тибе бы в Шпании али Хранции, уже точна ни припомню, руки пообрывали бы. У их тама винаградна улитка – деликатес, почти, как лягушка, тольки ещё дороже.
– Ой. Да иди ты, брехло!
– И никако ни брехло! Я сам в Клубкинепутешествии видал, как Сенкевича тама улитками угащали. Говарить, вкусна, почти, как раки, тольки вкуснея. Ага. Пряма при ём тама насабирали, намыли, сварили, лимонам пабрызгали, и он их палачкай выкавыривал и ел. Точна тибе говарю. Ишшо и показавал, чаво у их едять, а чаво исти не нада. Наливай что ли, Вася?
Спустя несколько минут деды вернулись к работе, но мысли про улиток из головы деда Митрофана не уходили.
Через несколько минут работы он что-то пробубнил себе под нос.
– Чав-о-о-о? – переспросил дедушка.
– Говарю, жалка, что у нас лимону нету!
– Так можна вместо лимону уксусам побрызгать! – предложил дед Григорий, который, как оказалось, был на одной волне с другом.
– Чаво побрызгать?
– Ни чаво, Вася, а каво! – поправил дед Митрофан. – Улитак!
– Мужики, вы чаво сичас, серьёзна? – опешил дедушка.
– А чаво? Хранцузам можна, а нам нет? – возмутился дед Григорий. – Ты жа ракав ешь?
– То раки, а то – улитки! Разница есть?
– Ну, кака тама, Вася, разница! – не унимался дед Митрофан. – Так жизню и проживём, а деликатесу не попробаваим. А он вона – уже полбадейки!
– Да вы чаво, мужики! Можат, энта и не винаградна вовсе улитка, отравимси ещё!
– А кака энта тибе улитка, если она на винаграде? Логична?
– Логична! – поддакнул дед Григорий.
– И не отравимси, тама главнае гав&на не нажр&атьси, – с знанием дела выдал дед Митрофан. – Так ево легко определить. Сенкевич показавал, мол, всё, что бела – в рот, чёрна – в мусар. Делов-то.
– Не, мужики, чаво-та я сумливаюсь, тудыть тваю чсерез карамыслу!
– Да не сумливайси ты, Вася, не понравитьси, никто ж насилком нам запихивать ни будить, – увещевал дед Митрофан сомневающесгося друга. – А я ищё за одной в катух сбегаю, посидим, как бусурманы хранцузскии!
Насчёт ещё одной – хороший аргумент. Дедушка, хоть и сомневался, но всё же согласился на эксперимент.
Деда Григория отправили ещё за одной, а потом велели как следует помыть улиток, поставить кастрюлю с водой на огонь и сбегать в огород за укропчиком.
Спустя несколько минут подвязывать виноград пропала охота, поэтому деды переместились в кухню вместе со своей волшебной табуреткой.
– Вася, а у тибе уксус-то имеицца? – поинтересовался дед Митрофан.
– Да иде-та у Клавди в столе был. А, можа, лучша лимонкай присыпать?
– Можна будить попробавать. Их вона скольки зараз таких, как хочишь, так и ешь, хочь с сахарам.
– А их в кастрюлю запускать когда нада, когда закипить али в холодну воду? – как знатока всех тонкостей приготовления улиток, спросил дед Григорий деда Митрофана.
– Да кто же их, Гриша, знаить? Наверна, как ракав, в кипяток, чтобы не повывпрыгивали с кастрюли. Давай, клади укропчик, уже закипаить.
Ну, в общем, с горем пополам деды наварили улиток, промыли, поставили на стол. Дедушкина кошка что-то забеспокоилась и занервничала.
– Вона, погляди на её, чаво энта твая Муська задёргаласи. Улитак хочить? Пахнить хорошо, – спросил дед Митрофан.
– Кота она хочить, орёть второй день, как сумашедша.
– А чаво она у тибе не знаить, где котов найти?
– Знаить, наверна, чай ни дурачка, да тольки апасля маво капкану под дулей, боитьси дальше двора выходить. Тольки-тольки нога зажила. Муська, да закрой рот, тошна слушать.
– Ну, чаво, мужики, пробоваим? – предложил дед Митрофан.
– Пробоваим! – согласился дед Григорий.
– Вы, мужики, пробовайте первыи. А я патома, решил дедушка.
Мужики попробовали.
– А ничаво, вкусна, тольки соли маловата будить, дай, Вася, соль, – попросил дед Митрофан.
– Склизко немного, но вкусна, – констатировал дед Григорий. – Точна повкуснея ракав будить.
Тут уж и дедушка осмелился.
– А и, правда, ничаво так, – согласился он с товарищами.
Муська завывала. Деды предложили ей улитку, она есть её отказалась.
– Дурында! Тольки и умеишь орать, – сказал ей дедушка.
– Не, мужики, энта же не выносима, когда живатина так орёть, качаржку ей в рот! – сказал дед Митрофан. – Давай, Вася, её успокоим?
– Как я её тибе успокою? Кота притащу?
– Не, кота нам не нада.
Дед Митрофан вытер руки об тряпку, встал, зачерпнул ковшиком воды из большой цинковой кастрюли, взял Муську за шкирку, вышел из кухни, облил ей хвост водой и занёс обратно. Ошалевшая Муська вжалась в угол и принялась вылизывать хвост.
– Вота, типерича рот делам занят. Теперича нам, мужики, тишина на часок обеспечена. Апосля ещё намочим, пущай делом занимаица, а то мяв, да мяв!
А тут и я нарисовалась собственной персоной. Поссорились со Светкой и я решила пойти домой.
– О, Танюшка! Здарова! – обрадовался мне дед Митрофан.
– Здр-а-а-а-сти. А что вы делаете?
– Да мы, Танюшка, тута того, энтава… Ты тольки бабе не рассказавай, ладна? – попросил дедушка.
– Л-а-а-а-дно, – пообещала я. – А что это вы едите?
– А энта, Танюшка, деликатес хранцузкай. Винаградны улитки! Хочишь попробавать? Вота, бери, чищена уже, – предложил дед Митрофан. – Да не бойси, ракав, чай ела?
– Д-а-а-а.
– Ну, вота, почти, как рак, тольки повкуснея. Бери, пробавай.
Я недоверчиво посмотрела на дедушку. Дедушка кивнул и отправил в рот очищенный кусочек улитки.
– Внуча, правда, вкусна, пробавай, не бойси!
Я попробовала, вроде, ничего. Ничего особенного, конечно, но, в принципе, нормально, и правда, вкуснее, чем раки, ну я и наелась от души. Штук семь съела точно.
Первым ойкнул мой дедушка.
– Мужики, я сичас, – вскочил и побежал в туалет.
– Чаво-нибудь надысь съел не то, – сказал дед Митрофан, протягивая мне очередную очищенную улитку. – Ешь, Танюшка, ешь, присоли тольки.
Пока дедушки не было, мы продолжали барствовать, как бусурманы хранцузкие, до тех пор, пока не ойкнул дед Григорий.
– Митрофан, я энта, до тибе сбегаю.
Дед Митрофан слегка задумался.
– Ты энта, Танюшка, наверна, хватить, больше не нада, чаво-та у мине тожа живот хватаить.
Тут вернулся дедушка.
– А Гриша иде есть?
– А у нево тожа жалудак, видать, слабай, как у тибе, не то, что я – кремень! – сказал дед Митрофан, вскочил и вприпрыжку побежал в туалет.
– Ой, Танюшка! Чаво наделали? Ещё и тибе накармили. Вот будить мине от бабы Клавы по самае нихачу, туды её в качелю. Давай следы преступления заметать. Ты хочь мине не выдавай.
А я его и не выдавала, он сам всё бабушке рассказал. Ближе к вечеру уж очень мне плохо стало, и, мало того, живот, ещё и полоскало не по-детски всю ночь и следующий день. Бабушка еле отпоила отваром черёмухи и железняком.
На серьёзный разговор в летнюю кухню был вызван и дедушка, и дед Митрофан. Досталось им крепко.
– Стары дурр&аки! Мало таво, что сами в рот тащщуть всяку гадасть, так ещё и дитя накармили. Сами-то вона, как огурцы, а дитё второй день маитьси, ети&ть вашу через карамыслу! Приехала до бабы с дедай! А деда идиот!
– Клавдя, ну, чаво энта я идиот? Вкусна жа была! Хто ж их знал, что они вон так.
– Замалчи, пока я скалку в руки не взяла…
– Я вота, чаво думаю, – явно не подумав, встрял дед Митрофан. – Вот ежели бы мы Танюшке стопку налили, ей бы так плоха бы не была. Дезиньфекция, понимаишь!
И тут я в окошко увидела, как из кухни выскочил дед Митрофан, а за ним моя бабушка со скалкой в руке. Хорошо не догнала. После этого приключения меня ещё пару лет тошнило от одного вида улиток, любых, не только виноградных.
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала можно посмотреть здесь.
Весь дед Митрофан здесь.
Заходите на мой телеграм канал там тоже интересно.