Алина сидела на широком подоконнике, подобрав под себя ноги в тёплых носках и смотрела сквозь запылённое стекло во двор, где носились в резких порывах ветра разноцветные ворохи листьев, и накрапывал серый унылый дождь. Пришли первые холодные дни. Скоро начнутся заморозки. На душе у Алины было так же уныло, слякотно и стыло, как и за окном, а в голове роились сумбурные мысли. Все они касались их семьи. Семьи… Теперь Алина сильно сомневалась, можно ли было назвать их тандем семьёй или же они всегда были лишь группой лиц, проживающих на одной территории и связанной бытовыми вопросами и кр.ов.ными узами. То самое родство, что больше тяготит, нежели даёт силы и поддержку. Ярмо на шее, от которого и рад бы избавиться, да приходится делать вид, что вы идеальная семейка. А ведь всё это было благодаря матери. События этого лета ясно показали, что к чему и открыли глаза на многое, если не на всё. Да, Алина ещё не обладала богатым жизненным опытом, но она была неглупой девочкой и вполне могла делать выводы и наблюдать. Мама сильно изменилась в последнее время, и это не могло остаться не замеченным. Быть может Лера по малости лет ещё и не совсем обращала внимание на некоторые нюансы, но Алина будучи уже девушкой-подростком, к тому же духовно зрелой и самостоятельной с малых лет, открывала для себя совершенно новую маму – человека, которого она не знала. И человек этот ей совсем не нравился.
Алина прекрасно видела, что с матерью творится неладное. Поначалу девушка списывала это на произошедшее с отцом, даже сопереживала маме и жалела её. Но постепенно стала понимать, что и их с Лерой сочувствие матери вовсе не нужно, и сама она не горит желанием утешать дочерей, хотя она явно не могла не замечать, как им тяжело было в эти суровые дни после а.в.а.рии. На все их встречные ласки Тамара отвечала с раздражением, злостью, огрызалась и отталкивала от себя дочерей. Алина думала, что мама хочет побыть одна, ведь каждый из нас по разному переживает с.т.р.е.сс, она забирала сестрёнку и уводила её в комнату, давая маме возможность отдохнуть, но ничего не менялось – потому что дело было не в этом. Тамаре не нужны были её дочери. Она изменилась, вывернулась наизнанку. Ворвавшееся в семью г.о.р.е стало индикатором её благополучия и показало истинное положение вещей. Сейчас, когда они должны бы были объединиться, сплотиться, сделаться оплотом друг для друга, согревающим светом и надёжным причалом – всё стало совершенно наоборот. Отец находился в б.о.л.ь.нице, мать замкнулась в себе, став к тому же дёрганой и даже странной, младшая Лерка то огрызалась, как зверёк, то плакала и ластилась к старшей, пытаясь получить так недостающее ей тепло и любовь. А Алина… Что Алина? Она была одна. Пока однажды на улице она не встретила свою бабушку, маму отца, Инессу Павловну.
Выглядела та, мягко говоря, не очень: тусклая кожа, потухший взгляд, потерянный вид и застёгнутое не на ту пуговицу пальто. Алина торопилась домой из школы, с низкого серого неба начинал моросить промозглый занудный дождичек, и ей хотелось успеть добежать до подъезда, чтобы не промокнуть. Но, увидев Инессу Павловну, девушка остановилась и замерла в нерешительности. Они никогда не общались близко, как-то так сложилось, что мама всегда отправляла их на каникулы в свою деревню, к другой их бабушке. А вот с матерью мужа и сама общалась лишь по праздникам предупредительно-отстранённо и подчёркнуто-вежливо, и дочерям внушала, что там им не рады, а потому в гости к бабушке Инессе ходить не обязательно. Так же, как и к тёте Виктории, сестре Егора. И девочки росли с таким убеждением, свято веря, что бабушка Инесса больше любит внуков от тёти Вики, а на них ей просто наплевать. Дети, они и не мыслили, что может быть иначе, чем говорит мама.
Алина даже хотела было прошмыгнуть мимо, бабушка всё равно не увидела бы её, она была целиком погружена в свою печаль, но не смогла. Слишком жалкой и одинокой выглядела сейчас Инесса Павловна. И Алина окликнула её несмело:
- Бабушка!
Женщина вздрогнула, как от у.да.ра, вскинула на девушку покрасневшие глаза под набрякшими веками и вдруг улыбнулась:
- Алиночка, детка… ты…
- Я, бабушка, а ты чего здесь? Ты к нам пришла?
- Н-нет, я тут к знакомой своей приходила, она здесь неподалёку живёт.
Бабушка явно врала, Алина чувствовала это, но ложь её была какой-то беззащитной, не направленной против неё. Она словно пыталась оправдаться перед внучкой за своё появление здесь. Внезапно Алине стало так жаль её, она ярко ощутила всю ту б.о.л.ь, что грызла сейчас бабушку, её тревогу, тяжесть, безысходность и отчаяние. И она просто шагнула к ней и взяла её за руку:
- Бабушка, пойдём к нам, ты замёрзла, наверное, а до дома тебе далеко добираться.
- Да не стоит, наверное. Без предупреждения. Мама…
- Мамы нет дома. Она дежурит сегодня. Мы с Лерой одни. Она пока в школе, но скоро придёт.
Инесса Павловна робко кивнула, и они направились к подъезду под первыми каплями ледяного дождя.
Войдя в квартиру, Инесса Павловна вела себя всё с той же робостью и смущением, что и при встрече, она бывала здесь нечасто, и оттого ощущала себя неловко. Но за чаем, когда у них с Алиной завязался душевный и откровенный разговор, женщина вдруг расплакалась.
- Я тебе соврала, Алиночка. Прости. Я нарочно к вашему дому пришла. Надеялась вас с Лерой повстречать. Вот, видишь, и получилось… Соскучилась я по вам.
Алина молчала, но не потому, что ей нечего было сказать, а потому, что в горле встал вдруг колючий, солёный комок, не давая произнести ни слова. И едва она собралась с силами, чтобы ответить бабушке, как из глаз хлынули горячие обильные слёзы. Она рыдала, дрожа всем телом, словно вдруг прорвалась некая плотина, до этого момента запрещающая ей плакать. Слишком долго ей пришлось держать в себе свои переживания. Слишком долго пришлось быть одной, быть сильной. Так они и плакали обе с бабушкой, обнявшись и притулившись друг к дружке, как два взъерошенных, несчастных воробушка, пока не стало легче дышать. Слёзы отступили, дав место для тишины, осознания и принятия.
В тот вечер они долго говорили с бабушкой обо всём на свете. Из школы вернулась Лера и очень удивилась тому, что у них в гостях оказалась бабушка, но одновременно и обрадовалась ей. Как жаль, что люди, увлёкшись собственным эгоизмом, часто забывают о том, что детям не нужны все эти взрослые передряги, а нужны тепло, забота и безусловная любовь, когда тебя любят не за что-то, а потому, что ты есть. А уж тем более им нужны мудрые и добрые бабушки и дедушки. Тамара всегда ограждала детей от «той» бабушки, внушая, что та не интересуется ими и не желает знать, на деле же Инесса Павловна долгое время делала попытки наладить отношения с невесткой, но затем, устав и увидев бесполезность чаяний, отступила, дабы не сделать ещё хуже. Бабушка уехала домой рано утром, пока не вернулась с дежурства Тамара, а девочки пообещали ничего не рассказывать маме о визите бабушки, а ещё – приходить самим к ней в гости, ведь они были уже самостоятельными и для похода к бабушке им не нужно было сопровождение матери, которая теперь к тому же не сильно и интересовалась их настроением и жизнью.
До поздней ночи они беседовали, а потом девчонки попросили бабушку рассказать им сказку, как в детстве. Инесса Павловна сначала стеснялась, большие, мол, уже, шутите над бабушкой? Но потом, видя их искренность, принялась за рассказ, а девчонки, слушая её неторопливую речь, тихо уснули, умиротворённые и почти счастливые. Это была первая ночь за долгое время, когда они спали спокойно, глубоким чистым сном и видели светлые, добрые сны, полные радости и уюта, а не ставшей уже привычной тревоги и предчувствия не.счас.тья. С того дня началась их настоящая дружба с бабушкой. Вместе они поддерживали друг друга, веря в выздоровление их сына и отца, в то, что всё непременно наладится, и однажды он сумеет снова встать на ноги. Вр.ачи говорили, что у него был сильно повреждён позвоночник, и поэтому сейчас отец почти не ощущал своих ног. Тамаре они ничего не рассказывали об этих встречах. А она день ото дня становилась всё мрачнее, а её поведение начинало пугать и настораживать, как дочерей, так и коллег по работе.
В тот день, во время приёма в платной клинике, куда вечером приходила на подработку Тамара Викторовна уже не первый год, всё шло как обычно. Па.ци.ентку оформили на ресепшене, проводили до кабинета ги.не.ко.ло.га и вскоре мед.сестра пригласила её к в.р.а.чу. Поначалу приём шёл гладко, пока Тамара внезапно не вскочила из-за стола, завопив дурниной и принявшись метать в стену всё, что попадалось под руку. Перепуганные до ужаса па.ци.е.н.тка и мед.сестра выбежали из кабинета и кинулись за помощью в кабинет главного в.р.а.ч.а. Благо, он был ещё на месте. Хозяин клиники, Никита Александрович, мужчина крепкий и высокий, тр.ав.ма.толог по образованию, едва смог усмирить разбушевавшуюся Тамару. Успокоить её он смог лишь скрутив ей руки и крикнув про.це.ду.рн.ой сестричке чтобы та вколола ей успокоительное, после чего Тамара обмякла и поддалась, лишь продолжая бормотать себе под нос:
- Ты с.д.о.хла, тварь, с.д.о.хла. И не смей ходить ко мне, ведьма. Не смей. Я тебя не боюсь.
В кабинете царил полнейший раз.гром. Разбита была в том числе и дорогая аппаратура. Никита Александрович вызвал бригаду коллег, которые забрали Тамару, а на следующий день предъявил ей ещё и счёт за испорченное оборудование. Возможно, выглядело это критично и жёстко с его стороны, однако Тамара уже давно провоцировала себя, на неё стали поступать жалобы о хамском поведении по отношению к па.ци.е.н.ткам, а также о странных замашках, появившихся недавно. Да, поначалу все молчали, жалея её и списывая странности на ситуацию с супругом. Но в тот день Тамара перешла все возможные границы. Никита Александрович долго уговаривал испуганную па.ци.ен.тку, чтобы та не подавала на клинику жалобу, и пообещал ей провести все возможные в их клинике обследования, подарив сертификат на крупную сумму и принеся самые искренние извинения. По городу поползли слухи о том, что известный ги.не.ко.лог сошла с ума. Тамара пробыла в отделении пс.их.дис.пан.сера всего два дня и сумев убедить коллег в недоразумении, и ст.рес.се из-за мужа, вернулась домой, где, увидев свекровь (а та пришла пожить с девочками, едва узнав о происшествии) устроила такую ис.те.ри.ку, что девочки, собрав на скорую руку вещи, быстро отбыли с Инессой Павловной к ней домой, оставив неа.дек.ват.ную мать в припадке ярости крушить квартиру.
(продолжение следует)
Иллюстрация - художник Здзислав Бексиньский.