В предыдущей главе этого эссе уже было высказано предположение, которое, возможно, может быть расширено здесь еще немного. Дело в том, что в мире уже существует значительное количество движений в промышленности, в политической жизни, в социальных вопросах, в образовании, которые указывают в том же направлении, что и Открытый Заговор, и вдохновлены тем же духом. Будет интересно обсудить, насколько далеко некоторые из этих движений могут не слиться с другими и простым процессом логического завершения сознательно отождествить себя с Открытым Заговором во всей его полноте.
Рассмотрим, например, движение за научное изучение и контроль над
демографическим давлением, известное в народе как движение за контроль над рождаемостью. Само по себе, принимая во внимание существующие политические и экономические условия, это движение
открыто для обвинения в том, что оно ничем не лучше схемы "расового
самоубийства". Если население в какой-либо области высокой цивилизации попытается ограничить рост, организовать свою экономическую жизнь на основе методов максимальной индивидуальной
производительности и насаждать порядок и красоту на всей своей территории, то регион станет непреодолимо привлекательным для любой соседней гноящейся массы низкосортного, высоко репродуктивного населения. Дешевая человечность одного сообщества будет постоянно нападать на другое, поощряя легкое раболепие, проституток, тружеников, ручной труд. Тарифы на обработанные продукты, ограничение иммиграции, напряженность, ведущая, в конце концов, к оборонительной
войне, неизбежны. Победа над неграмотной, голодной и невоздержанной толпой может оказаться почти такой же катастрофой, как и поражение для избранной расы. Действительно, в ходе дискуссии пропагандисты контроля над рождаемостью признают, что их проект должен быть универсальным или дисгеничным. Но все же довольно многие из них не доводят эти признания до логических следствий, выводят линии и продолжают кривые до тех пор, пока не появится полная форма Открытого Заговора. Это будет делом первых разоблачить заговор пропагандистов, чтобы заставить их сделать это, и разместить группы и представителей на всех возможных выгодных позициях в этом движении.
И точно так же ныне очень многочисленные ассоциации за мир во всем мире в тревоге останавливаются на пороге своих собственных последствий. Мир во всем мире остается огромным стремлением до тех пор, пока не найдется какая-то замена нынешней конкуренции государств за рынки и сырье и не будет достигнуто некоторое ограничение демографического давления. Общества Лиги Наций и все формы пацифистских организаций либо бесполезны, либо неискренни, пока они не придут в соответствие с дополнительными положениями Открытого Заговора.
Различные социалистические движения снова являются частичными проектами, претендующими в настоящее время на то, чтобы быть самодостаточными схемами. Большинство из них предполагают, что
национальные и политические силы являются неосязаемыми фантомами и что основную проблему давления населения можно игнорировать. Они разрабатывают одну запутанную схему за другой для передачи собственности на том или ином экономическом предприятии и интересов от органов акционеров и промоутеров компаний бандам политиков или синдикатам рабочих — для того, чтобы ими руководили. Эффективность, казалось бы, обеспечивается облачными столбами днем и огненными столбами ночью. Коммунистическая партия воспитала целое поколение учеников в вере в то, что свержение смутно воспринимаемого "капитализма" является простым решением всех человеческих трудностей. Ни одно движение никогда так полностью не преуспевало в замене мыслей фразами. В Москве коммунизм топтал "капитализм" ногами в течение десяти насыщенных событиями лет и все еще сталкивается со всеми проблемами социального и политического строительства.
Но как только социалиста или коммуниста можно заставить осознать, что его отказ от частной монополизации - это не законченная программа, а всего лишь предварительный принцип, он созреет для более широких концепций современного мировоззрения. Открытый заговор является естественным наследником социалистического и коммунистического энтузиазма; он может установить контроль над Москвой раньше, чем над Нью-Йорком.
Открытый Заговор может привести к более или менее полному объединению всех радикальных импульсов в современном атлантическом сообществе. Но его сфера охвата не ограничивается разнообразием симпатизирующих движений, которые ассоциируются с этим расплывчатым словом "радикальный". За последние пятьдесят лет или около того, в то время как социалисты и коммунисты осуждали текущие процессы экономической жизни в одних и тех же неизменных фразах и с одинаковой неприкрытой враждебностью, эти процессы претерпевали самые глубокие и интересные изменения. В то время как социалистическая мысль имеет повторяя его фразы, скорее с остроумными, чем с существенными вариациями, в тысячу раз больше умных людей были заняты промышленными, торговыми и финансовыми процессами. Социалист все еще повторяет, что эта большая группа интеллектуалов просто стремилась к личной выгоде, в которой ровно столько правды, сколько необходимо, чтобы превратить ее в опьяняющую ложь. Повсюду
конкурентоспособные предприятия уступали место объединенным предприятиям, продвигаясь к монополии, а предприятия, находящиеся в личной собственности, - к организации настолько крупные, что все больше приобретают характер общественно ответственных органов. Теоретически в Великобритании банки находятся в частной собственности, и железнодорожный транспорт находится в частной собственности, и они управляются исключительно ради получения прибыли — на практике их получение прибыли строго ограничено, а их деятельность тем более чувствительна к общественному благосостоянию, потому что они находятся вне прямого контроля партийных политиков.
Сейчас эта трансформация бизнеса, торговли и финансов была настолько
масштабной и быстрой, что до сих пор в значительной степени не осознается сама по себе. Умные люди переходили от одной комбинации к другой и год за годом расширяли свой кругозор, не осознавая, насколько их деятельность делает их заметными и ответственными. Экономическая
организация даже сейчас только открывает себя такой, какая она есть. Она приняла несовместимые существующие институты к своему большому ущербу. Она была патриотична и разбила себе голени о стены тарифов, она была имперской и оказалась обложенной налогами до предела своей выносливости, "контролируемой" устаревшими военными и военно-морскими экспертами и полностью искалеченной. Более молодые, энергичные представители интеллигенции в крупных бизнес-директоратах сегодняшнего дня начинают осознавать незавершенные последствия своего предприятия. Настанет день, когда джентльмены, которые пытаются контролировать мировые поставки нефти, не будут ссылаться ни на что другое, кроме как на вспомогательный фактор в своих играх будет считаться с причудливыми персонажами. Цели Крупного бизнеса должны привести Крупный бизнес к Открытому Заговору так же верно, как это происходит с любым другим творческим и широко организующим движением.
Теперь я знаю, что на все эти призывы к объединению конструктивных
усилий огромное количество людей будет склонно к ответу, который, я надеюсь, в будущем будет менее популярен, чем в настоящее время.
Сначала они примут выражение большой проницательности, пожилой вид. Затем, мягко улыбаясь, они спросят, нет ли чего-то абсурдно амбициозного в том, чтобы рассматривать проблему жизни как единое целое. Не разумнее ли сосредоточить наши силы на более осуществимых вещах, пробовать что-то одно за раз, а не противопоставлять весь установленный порядок вещей нашим жалким желаниям, начинать осторожно, воздерживаться от слишком большого напряжения людей, доверять растущему здравому смыслу мира, чтобы приспособить ту или иную линию
прогресса к общему порядку вещей. Гораздо лучше добиться чего-то
определенного здесь и там, чем бросить вызов общему провалу. То есть, они заявляют, как реформаторы и созидатели поступали в прошлом; именно так они поступают сейчас; продвигаясь вперед в мягком, запутанном и частично успешном способе. Почему бы не доверить им продолжать в том же духе? Пусть каждый вносит свой вклад, полностью игнорируя логическую взаимосвязь последовательных усилий, на которую я обращал внимание.
Теперь я должен признаться, что, каким бы популярным ни был этот стиль аргументации, он вызывает у меня такое утомительное ощущение, что вместо того, чтобы спорить с ним в общих чертах, я прибегну к притче. Я расскажу историю о свинье на острове Поставщиков.
Вы должны понимать, что на острове Провиндер была только одна свинья, и Одному богу известно, как она туда попала, сбежала ли она и доплыла ли до берега вплавь или была выброшена на берег с какого-нибудь судна, внезапно перешедшего на вегетарианство, я не могу себе представить. Сначала это было единственное млекопитающее там. Но позже там потерпели крушение три моряка и очень маленький, но наблюдательный юнга, и, некоторое время питаясь моллюсками и кореньями, они узнали об этой свинье. И одновременно они почувствовали почти невыносимую тягу к бекону. Старшему из трех матросов вспомнился окорок, который он видел в детстве, прекрасный окорок, для приготовления которого его отец
специально заточил нож для спелеологии; второму из трех матросов неоднократно снилась жареная свиная вырезка, которую он ел на свадьбе своей сестры, а мысли третьего переключились на болтовню — я не знаю почему. Они сидели вокруг своего скудного костра, совещались и разглагольствовали обо всем этом до тех пор, пока у них не потекли слюнки, а ракушки в них не превратились в воду. Какие сны приходили в хижину мальчика неизвестно, поскольку у них был обычай не допускать его к откровенностям. Но он сидел в стороне, задумавшись, и наконец заговорил. "Давайте поохотимся на эту старую свинью, - сказал он, - и убьем ее".
Возможно, это было связано с тем, что у этих моряков вошло в привычку отговаривать юнгу и удерживать его на месте, но так или иначе, по какой бы то ни было причине, все трое матросов единодушно выступили против этого предложения.
"Кто говорил о том, чтобы убить свинью?" - громко спросил старший матрос, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что свинья, случайно, не находится в пределах слышимости. - Кто говорил об убийстве свиньи? Ты из тех глупых молодых чертенят, которые хватаются за идеи и не
чувствуют трудностей. То, что я сказал, было ПРАВДОЙ. Все, чего я хочу, - это просто немного дополнить мои корни и морскую соль. Час ночи. Левый Ам. Мне не нужен тот, который мне нужен, и я не собираюсь этого делать. У меня есть чувство меры и должная доля юмора, и я знаю свои ограничения. Я человек здравомыслящий, с ясной головой, практичный
человек. Aм - это то, чего я добиваюсь, и если я смогу добиться этого, я готов сказать "Стоп" и оставить остальную свинью в покое. Кто за то, чтобы присоединиться ко мне в Левый Aм Ант — простой разумный Left Am Unt — просто чтобы получить один Левый Aм?
Никто не ответил ему прямо, но когда его голос затих, рассказ продолжил следующий по старшинству матрос. "Этот мальчик, - сказал он, - умрет от Вздутия Эд, и мне жаль его. Моя идея состоит в том, чтобы проследить за свиньей и раздобыть филейную отбивную. Просто-напросто филейная отбивная. Мне достаточно филейной отбивной. Это — осуществимо. Гораздо более осуществимо, чем великий Ам. Вот мы здесь, у нас нет ружья, у нас нет дерева, из которого можно было бы сделать луки и стрелы, у нас нет ничего, кроме наших складных ножей, а эта свинья может бежать со всех ног. Смешно даже думать о том как убивают эту свинью. Но если бы кто—то не беспокоил ее, если бы кто-то как бы втирался к ней
в доверие, подкрадывался к ней и просто тихо и коварно тянулся к ее
пояснице - просто как будто щекотал ее, - можно было бы получить отбивную от филейной части почти прежде, чем она узнал бы об этом."
Третий матрос сидел, съежившись и опустив голову, запустив худые пальцы
в копну волос. - Читтерлинги, - пробормотал он, - читтерлинги. Я даже думать не хочу об этой свинье."
И юнга молча следовал своим собственным идеям, поскольку считал неразумным еще больше провоцировать старших.
Исходя из этих соображений, трое моряков принялись удовлетворять свой вкус к свинине, каждый по-своему, по отдельности, разумно и скромно. И
каждый получил свою награду. Первый матрос, после нескольких недель терпения, подошел к свинье на расстояние вытянутой руки и громко и вкусно чмокнул вожделенный окорок, почувствовав, что успех близок. Двое других услышали шлепок и испуганное ворчание за полмили от них. Но свинья, пребывая в состоянии изумления, тут же унесла окорок за пределы досягаемости, и это было так же близко, как и первый матрос
когда-либо добивался своей цели. У охотника за жареной корейкой получилось ничуть не лучше. Однажды он наткнулся на свинью, спавшую под скалой, и прыгнул на ту самую филейную часть, о которой мечтал, но свинья укусила его глубоко и зловонно и выказала такое негодование, что вопрос о отбивной был немедленно снят и никогда больше не поднимался между ними. И после этого рука второго моряка была забинтована, распухла и становилась все хуже и хуже. А что касается третьего матроса, то сомнительно, чтобы он вообще пронюхал о болтовне с корабля.
от начала до конца этой притчи. Юнга, руководствуясь собственными соображениями, устроил ловушку для всей свиньи, но так как другие ему не помогли, и так как он был слишком маленьким — хотя и сообразительным — юнгой, это была слабая и недостаточная ловушка, и все, кого она поймала, был охотник на читтерлингов, который бродил обезумевший. После чего охотник на читтерлингов стал охотником на юнг, и жизнь юнги, при всей его проницательности, была ненадежной и неприятной. Он спал лишь урывками и познал всю горечь непонимания.
Когда, наконец, корабль подошел к острову Провайдер и забрал трех мужчин и юнгу, свинья была еще цела и вполне весела, а все четверо потерпевших кораблекрушение были в очень истощенном состоянии, потому что в это время года моллюски были редкостью, а съедобные коренья было трудно достать. Cвинья была намного умнее их в том, что находила их и выкапывала, не говоря уже о том, чтобы переваривать.
Из этой притчи можно сделать вывод, что частичное предприятие не
всегда мудрее или более обнадеживающее, чем всеобъемлющее.
И точно так же, став на место этого мелкого, но наблюдательного юнги, я бы поддержал предположение, что ни одно из этих движений частичной реконструкции не обладает тем здравым смыслом, который предполагают его сторонники. Все эти движения достойны внимания, если их можно
включить во всемирное движение; все они по отдельности бесполезны. Они будут наложены друг на друга и затеряются в общем потоке. Политика всего общества - самая лучшая, самая здравомыслящая, самая простая и самая обнадеживающая. Если будет достаточно людей и умные женщины могут осознать эту простую истину и посвятить ей свою жизнь, человечество еще может достичь цивилизации, могущества и полноты жизни, о которых мы сейчас и не мечтаем. Если они этого не сделают, разочарование восторжествует, и война, насилие и бессмысленная трата времени, сил и желаний, еще более отвратительные, чем война, станут уделом нашей расы на протяжении веков до ее истощенного и жалкого конца.
Ибо наша маленькая планета совершенно не подходит для любых спасательных кораблей, если воля нашего вида откажет.