В пятницу вечером в доме Федоровых произошел грандиозный скандал.
Еще полчаса назад ничего не предвещало разыгравшейся бури: глава семьи – Сергей Михайлович играл с младшим сыном в шахматы, старшая дочь делала уроки – зубрила стихотворение Пушкина, а мать семейства на кухне готовила ужин.
Сергей Михайлович – главврач городской больницы – предвкушал заслуженный отдых в течение двух дней – он ни сегодня, ни завтра не дежурил и мог спокойно провести субботу и воскресенье в кругу семьи.
Галина Артемовна уже готова была позвать семью за стол, как вдруг раздался звонок в дверь. Сергей Михайлович открыл – на пороге стоял незнакомый молодой человек.
– Федоров Сергей Михайлович здесь живет? – спросил парень.
– Это я, – ответил хозяин.
– Вам повестка, распишитесь, – сказал молодой человек.
Сергей Михайлович расписался, парень попрощался и стал быстро спускаться по лестнице, не дожидаясь лифта.
– Идите ужинать! – позвала жена. Сережа, кто приходил?
– Курьер. Какую-то повестку мне принес.
Галина взяла из его рук бумажку и стала читать:
– Повестка … районный суд…вызывает вас в качестве ответчика к десяти часам сорока пяти минутам одиннадцатого октября. Существо дела – рассмотрение вопроса о назначении алиментов. Адрес… зал номер двести восемь. Сережа, что это такое?
– Понятия не имею. Это чья-нибудь глупая шутка или ошибка.
– Дети, за стол! – громко позвала Галина, продолжая смотреть прямо в лицо мужу. – А ты иди пока в спальню и попробуй вспомнить, как зовут эту твою ошибку!
Минут через десять жена тоже вошла в спальню. Сергей Михайлович сидел на прикроватном пуфике и рассматривал повестку.
– Галочка, я ничего не понимаю, – он поднял глаза на жену. – Честное слово – ни сном ни духом.
– А я, кажется, понимаю. Со средины декабря и до середины января у тебя было два лишних дежурства, девятого января ты ездил с Птицыным в баню. Не там ли тебя потянуло на подвиги? По срокам как раз подходит. Кто она? Если ты думаешь, что я этого не узнаю, то ошибаешься. Я обязательно приду в суд, чтобы посмотреть, на какую такую красотку ты меня променял. И еще: ты с сегодняшнего дня спишь в большой комнате на диване.
Галина вышла, и тут же послышался ее голос:
– Дети, мы завтра едем в Зеленоград к бабушке и дедушке. Алина, возьми с собой учебники – вернемся вечером в воскресенье.
– А папа с нами поедет? – спросил шестилетний Никита.
– Нет, у папы много работы, он останется дома, – ответила Галина сыну.
Дети спорили, кто первый пойдет в ванную, потом разошлись по своим комнатам.
Сергей Михайлович зашел на кухню. Галина убирала грязную посуду в посудомойку. На столе стояла тарелка с остывшей жареной картошкой и двумя котлетами. Сергей Михайлович очень хотел есть, но не решился сесть за стол при жене.
– Галя, я тебя не обманываю. У меня никого, кроме тебя нет. Почему ты мне не веришь?
– Потому что ни одна женщина не будет обращаться в суд, если у нее нет железных доказательств того, кто является отцом ребенка. Сейчас это проверяется на раз-два. Ты же сам врач и все прекрасно понимаешь. В общем так: выходные я проведу с детьми у своих родителей, а ты посиди и подумай, как ты дошел до жизни такой. А после суда я сразу подам на развод. Все.
Галина направилась в спальню, а Сергей Михайлович стал стелить себе на диване.
Он лег, но никак не мог уснуть. Провертевшись почти час, встал и пошел на кухню. Тарелка с ужином все еще стояла на столе. Сергей Михайлович засунул ее в микроволновку, подогрел еду и стал торопливо есть. Ему не хотелось, чтобы жена застала его. Запихнув пустую тарелку в посудомойку, он уже спокойней выпил чаю и отправился спать.
Однако заснуть он так и не смог. Почти всю ночь проворочался на диване, думая, кто это мог так подшутить над ним. И только под утро он забылся и не слышал, как жена и дети собрались и уехали.
Проснулся Сергей Михайлович в девять часов. Голова гудела и отказывалась соображать. Мужчина прошел на кухню, залпом выпил два стакана воды и снова лег спать. Когда он поднял голову от подушки, на улице уже начинало смеркаться.
Сергей Михайлович приготовил себе яичницу с помидорами, сварил кофе и стал вспоминать всех беременных женщин, которых он видел в своем окружении в последний год.
Таких набралось семь. Пять из них точно были замужем. Одна – медсестра из терапии – женщина лет тридцати пяти, как утверждали местные сплетницы, решила родить «для себя», и еще студентка колледжа – молодая санитарка, родственница старшей медсестры, которую та привела, чтобы девчонка получила декретные. Ни одна из них не могла иметь к нему претензий, он не общался с ними даже по работе.
Вечером Сергей Михайлович попытался позвонить сначала жене, потом теще – ни та, ни другая трубку не взяли. Тогда он сам приготовил себе ужин, достал из бара бутылку, подаренную родственником директора завода, которому Сергей Михайлович делал операцию, и включил телевизор.
Вечер прошел более-менее спокойно, хотя мысли Сергей Михайловича постоянно возвращались к полученной повестке.
«Надо будет пережить воскресенье, а в понедельник с утра я все узнаю», – думал он.
Галина с детьми приехала вечером в полдесятого. Дети легли спать, а она возилась на кухне. На мужа она смотрела как на пустое место, а когда он встал на ее пути и попытался заговорить, Галина обошла его, как тумбочку.
Утром, без двадцати девять Сергей Михайлович был уже в здании суда. Он спросил, где найти судью Самойлова – именно его подпись значилась на повестке.
– Так у вас здесь написано – одиннадцатого октября, а сегодня восьмое. Чего вы пришли? – спросила его девушка в приемной.
– Девушка, меня жена уже на диван выселила, а сегодня я могу оказаться на лестничной клетке. Я должен знать, кто имеет ко мне претензии подобного рода.
– Чего вы нервничаете? Потерпите, через три дня узнаете. Тем более, что копия искового заявления отправлена вам по почте. Видите – здесь отметка.
– Какая почта? Послушайте, если бы вашему мужу принесли такую повестку, как бы вы реагировали? – попытался достучаться до нее Сергей Михайлович.
– Я не замужем, – ответила девушка.
– Так вам и надо! – не выдержал Сергей Михайлович. – Вот не пустите меня сейчас к судье, никогда замуж не выйдете.
– Девушка усмехнулась и подняла трубку внутреннего телефона:
– Дмитрий Валерьевич, к вам тут мужчина рвется, говорит, что не уйдет, пока с вами не поговорит.
Она положила трубку, посмотрела на Сергея Михайловича и сказала:
– Идите, только быстрее, у него через двадцать минут заседание.
Сергей Михайлович побежал на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки.
– Не переживайте, сейчас я вам покажу копию искового заявления, отдать, правда, не смогу – ваш экземпляр вам уже отправлен, – сказал судья.
Сергей Михайлович прочитал заявление: некто Сироткин Михаил Сергеевич шестидесяти восьми лет, просит взыскать со своего сына Федорова Сергея Михайловича алименты на свое содержание. В заявлении указано, что истец является инвалидом и что он в течение семнадцати лет выплачивал алименты на содержание сына.
– Сфотографировать можно? – спросил Сергей Михайлович.
– Пожалуйста.
Фотографию документа он сразу отправил жене. И лишь потом обратился к судье:
– Тут ошибка. Я этого человека вообще не знаю. Мой отец – Федоров Михаил Юрьевич. Он жив, здоров, получает хорошую пенсию. Живет вместе с моей матерью в пригороде в частном доме – вот адрес.
– Уважаемый Сергей Михайлович, мне уже пора. Давайте встретимся в среду в семнадцать часов. Хорошо, если будут присутствовать ваши родители. Вы ознакомитесь с материалами дела, и вполне возможно, что все недоразумения разрешаться. Обязательно принесите свидетельство о браке ваших родителей и свое свидетельство о рождении.
Из суда Сергей Михайлович отправился на работу, а вечером, придя домой, молча прошел в комнату, сел в кресло и только потом обратился к жене:
– Ну, что, Галина Артемовна, я готов принимать ваши извинения.
В среду на встречу с судьей они пришли вчетвером: Сергей Михайлович с супругой и родители мужчины.
Просмотрев все бумаги, судья сказал:
– Сироткин к своему заявлению приложил документы, подтверждающие, что он высылал деньги на ваше содержание. Вот квитанции за все семнадцать лет, вот открытки, где ваша мать благодарила его за помощь, а вот четыре ваши фотографии, которые она прислала Сироткину, он протянул Сергею Михайловичу фотографии, на которых действительно был изображен он в детском возрасте вместе с какой-то женщиной.
– Подождите, – вмешалась мать. – Это же моя подружка – Маринка Федорова!
– Тоже Федорова? Родственница? – удивился судья.
– Нет, просто у нас полдеревни было Федоровых и Васильевых, пояснил Сергей Михайлович. – У нас в классе было шесть Васильевых и восемь Федоровых. Мама в девичестве была Васильевой, а вышла замуж и стала Федоровой. А тетю Марину я помню.
– А как у нее ваши фотографии оказались? – спросил судья.
– Очень просто, он же ее крестник. Марина в городе работала, но иногда к родителям в деревню приезжала. Фотографии делал мой муж. А Марина их на память брала, – пояснила мать Сергея Михайловича. – Маринка всегда авантюристкой была, наверняка и здесь она что-нибудь придумала. И еще я вспомнила – был у нее в городе кавалер, звали Мишей. Она мне тогда еще сказала, что у нас мужья будут тезками. Но замуж она за него так и не вышла.
– А где она сейчас? – поинтересовался судья.
– Если жива, то в Италии. Была у нее сестра двоюродная. Сманила Марину в Италию. Уехали они – няньками работали, за стариками ухаживали. Потом сестра вернулась, а Марина за какого-то итальянца замуж вышла. Больше я о ней ничего не слышала.
– А когда она уехала?
– Сергей в тот год первый курс закончил, лет двадцать назад примерно или около того.
– Да, запутанная история. А дети у нее были? – спросил судья.
– Здесь нет, может, в Италии родила, но я сомневаюсь, ей ведь тогда уже около сорока было, – ответила мать.
– Переводы Сироткин отправлял на имя Федоровой Марины Семеновны. При этом он был уверен, что вы – его сын. Будем разбираться.
– А что разбираться? Переводы получала не моя мать, а другая женщина. Сироткин – не мой отец, это тоже понятно. Зачем суд?
– Заявление поступило, его надо рассмотреть. Ведь отказ в назначении алиментов тоже должен быть оформлен решением суда. Так что завтра встретимся. Сироткин тоже будет – узнаем у него, почему он считает вас своим сыном.
И Сироткин рассказал. Оказывается, они с Мариной действительно встречались, но расстались. А года через полтора – два он увидел ее в парке с коляской, в которой лежал годовалый малыш. Между ними произошел такой диалог:
– Твой? – спросил Михаил.
– Мой. Федоров Сергей Михайлович, – ответила Марина.
– Ты хочешь сказать, что это мой сын? – не поверил ей Михаил.
– Да, твой, но я не собираюсь тебе навязываться. Не встретились бы сейчас, ты бы и не узнал.
– Что ты меня таким гадом выставляешь? Сказала бы, что мой ребенок, я бы отказываться не стал. Ну и что, что у нас с тобой ничего не получилось, а сына я не брошу. Давай адрес запишу, буду каждый месяц деньги высылать.
– Мы с мамой на съемной квартире живем. Иногда переезжать приходится. Так что ты лучше высылай на главпочтамт, до востребования, а я буду заходить туда и получать.
–Так вот и слал деньги семнадцать лет, а она мне иногда открыточки в ответ – мол, спасибо, что сына поддерживаешь – купила ему велосипед. А иногда в конверте фотографии присылала, где она с мальчишкой, – рассказал Михаил Сергеевич. – А как перестал переводы отправлять, она и писать перестала. И от сына за двадцать лет ни строчки. А потом заболел я сильно – инвалидность дали. Трудно мне. Вот и решил, что теперь сын должен мне помочь. А сына то и нет. И не было.
– Михаил Сергеевич, давайте так сделаем: я вас в свою больницу положу, обследуем вас, лечение назначим. Согласны? – спросил Сергей Михайлович.
– Согласен, – ответил тот.
– Ну, тогда вы соберите вещи, которые вам в больнице потребуются, а я завтра утром перед работой за вами заеду.
Когда Федоровы ехали домой, Сергей спросил:
– Интересно, а эта Марина еще жива?
– Наверное, – сказала мать: когда они с Сироткиным встречались, ей было двадцать, ему двадцать девять. В Италию она уехала, когда ей было около сорока. Ей сейчас примерно шестьдесят один – шестьдесят два. В самом соку сеньора. Никогда бы не подумала, что она на такое способна! Полжизни из мужика деньги тянуть!
Автор – Татьяна В.
