Мой личный опыт переживания утраты.
Я вчера выбросила истрепавшийся комплект постельного белья. Он исчерпал свой ресурс: на простыне появились маленькие дырочки, ткань истончилась и вот-вот могла прорваться сама по себе.
Это грустный текст.
Но я напишу, потому что мой опыт может кому-то пригодиться. Это ещё и очень личный текст.
Десять лет назад умер мой муж. Внезапно и скоропостижно. Он был для меня самым близким человеком, другом, подругой, любовником, отцом моего ребёнка. Мы начали встречаться, когда мне было 17 лет. Всё, что я знала о себе и своей жизни, знал обо мне и он. Это был не просто мой первый мужчина, это был первый человек, с которым я целовалась. Я пишу это для того, чтобы стало понятно, что я пережила в тот момент, когда в телефонной трубке прозвучали слова: «Понимаете, он умер». Потом эти слова звучали у меня в ушах несколько лет.
У индусов есть страшный ритуал сати. Это когда вдову заживо сжигают вместе с умершим мужем. Вот тогда мне совсем не казалось, что это страшный ритуал. Тогда мне казалось, что это милосердный выход из ситуации. Ну, а что? О ребёнке позаботятся, почёт и уважения семье, а главное – это избавление от боли. Такой, что я и Гитлеру не пожелала бы. Боль от огня – это просто ерунда по сравнению с тем, что я в то время чувствовала. Если бы у нас такое существовало, я бы тогда зашла в костёр с радостью. Это был бы лёгкий путь. Но мне он был недоступен.
У меня был 12-летний сын и ипотечная квартира, в которую мы заехали за полтора года до катастрофы. Сына надо было растить, воспитывать, учить, лечить, любить и так далее. Ипотеку надо было выплачивать ещё восемь с половиной лет. Я должна была существовать, потому что у меня был 12-летний человек, который полностью от меня зависел. Я не могла его бросить. И я стала существовать. Выходила из дома и шла, переступая через себя. Каждый шаг давался с трудом, я буквально уговаривала себя: «Шаг, ещё шаг…», но я шла. Ходила на работу, покупала продукты, готовила, стирала - ну, всё, как обычно.
А жизнь моя была закончена. Я так действительно считала. Разумеется, я ничего не покупала себе, не тратила на себя. Во-первых, экономила каждую копейку – понятно, мне хотелось побыстрее расплатиться с банком. Во-вторых, а какой смысл мне покупать что-то себе, если я всё равно не живу?
И вот однажды года через полтора мы с сыном пошли в кино (мы регулярно ходили в кино, мне казалось правильным водить туда сына, чтобы в его жизни было всё, как раньше; он любил всякие кинокомиксы, хотя теперь мне кажется, это он ходил со мной), а кинотеатр находился в большом торговом центре, и на пути попался большой «щикарный» отдел постельного белья. И на демонстрационной кровати лежал очень красивый комплект с белыми тюльпанами и всего за 1600 рублей. У них была «акция». Так-то в том отделе меньше, чем с пятитысячной купюрой и делать было нечего. И я купила тот комплект. Себе. До этого я думала: «Какая разница, на чём я сплю? Я ведь одна». А тут вдруг захотелось. Тем более, такое бельё точно понравилось бы моему покойному мужу (это отдельная тема: я ещё много лет покупала только такое, что точно понравилось бы ему). А всё равно это был знак, что я буду жить.
И вот прошли годы, этот знаковый комплект обветшал и истончился.
Как ветшает и истончается горе.
Нет, ничего не забылось.
Но с момента покупки этого постельного белья в моей жизни произошло так много событий, что они заслонили собой те воспоминания. С тех пор сын окончил школу, поступил в университет, стал самостоятельным. Я досрочно расплатилась за квартиру, выучилась водить и купила машину (у нас с мужем не было, и он не умел водить), купила другую квартиру, встретилась со своим мужчиной, ездила в поездки и т.д. Начудила всякого из разряда «есть, что вспомнить, нечего внукам рассказать». Одним словом – жизнь продолжалась.
Понимаете, к чему я всё это? К тому, что жизнь не заканчивается, пока не наступит смерть.
Хорошо, что у нас нет ритуала сати. Никакой он не милосердный.
Хотя, многие люди, в жизни которых случается утрата скатываются в этот лёгкий путь. Нет, они не идут в костёр, но они сгорают в жалости к себе.
Однажды ко мне на улице пристал подвыпивший опустившийся мужчина – хотел познакомиться. Я ему довольно грубо сказала, чтоб протрезвел сначала. Он обиделся и ответил: «Ты не знаешь, почему я пью! У меня жена умерла два года назад!» - «А у меня муж умер полгода назад, и я не пью!». Он быстро ретировался.
Почему я не скатилась туда же, куда и он? Потому что на мне была ответственность, которую никто с меня не снял.
Если бы меня водили за ручку, решали бы проблемы, нянчили, жалели – я бы тоже сгорела.
Нет, меня не бросили. Отец звонил каждый вечер и спрашивал: «Как вы там?», я отвечала: «Нормально». Вот эти семисекундные разговоры и были той самой необходимой и достаточной поддержкой. Ни больше, ни меньше. Эти звонки означали: «Если ты не справишься, мы поможем. У тебя есть, к кому обратиться и где жить». А мои ответы означали, что я справляюсь.
Конечно, когда у близкого человека случается горе, хочется кинуться на помощь, хочется максимально действовать, чтобы облегчить ему жизнь. Не надо. Надо поддерживать, направлять, но делать за него не надо. Преодоление трудностей становится тем, что уберегает от жалости к себе. Да и как-то некогда. Некогда жалеть себя. Особенно, если удаётся те трудности преодолевать – тогда появляется какой-то азарт, что ли. Самой себе говоришь: «Гляди-ка, а я могу! Я справляюсь!», это гораздо важнее и полезнее жалости.
Предоставить человеку возможность справиться самому – это важнее жалости!
Это всё я написала с мыслью: а вдруг кому-то поможет мой опыт?
Жизнь продолжается.