Через восемь суток пребывания на орбите в составе орбитальной станции «Салют-6» спускаемый аппарат корабля «Союз-30» с П. Климуком и М. Гермашевским совершил успешное приземление близ Джезказгана, где уже находился Альберт, который и прилетел с места посадки в Ленинск, и я уже из пресс-центра перекачал необходимое число фотографий в Москву и в Варшаву, причём связь со своей столицей по выделенным мне линиям постоянно поддерживали польские корреспонденты, на своём языке передающие сопроводительные к снимкам тексты. Несколько фотографий они забраковали, и я с удовольствием их «присвоил», чтобы на другой день отметить их оттиском «Пресс-центр Байконура», – сувенир за переносимую мужественно духоту в номере гостиницы, лишённого «кондишена»...
Космонавтов, как и положено, отправили отдельным самолётом в Москву на реабилитацию и приятную затем процедуру награждения в Кремле, а меня, девушку-проявщицу при Альберте вместе с группой польских корреспондентов в тот же день – туда же на самолёте ИЛ-18. Я сидел у одного из иллюминаторов, и начал уже подрёмывать под монотонный шум двигателей, как кто-то тронул за плечо: пани Ирена, старшая в группе польских корреспондентов, приглашала в спецсалон, в головной части машины, – разделить торжество по случаю успешного завершения космического полёта. В салоне вокруг круглого стола, привинченного к полу, на двух мягких диванах, тоже мощными шурупами «притороченных», разместилось восемь человек, которым предстояло уничтожить в воздухе две бутылки коньяка, столько же – столичной водки, под шикарную закуску из копчёных колбас, буженины, большого ящика персиков и огромного румяного каравая хлеба, величиной с банный тазик, – подарок хлебосольных хозяев в районе приземления спускаемого аппарата...
Застолье было в полном разгаре, когда кому-то из польских гостей пришла в голову идея попросить командира корабля свернуть на Астрахань, пролететь над великой русской рекой до Волгограда хотя бы, а уж затем двинуть на Москву. Пани Ирена пошла на переговоры к экипажу, командир запросил Москву, и к всеобщему ликованию та дала добро на изменение маршрута полёта. К Астрахани четыре поллитровки были уже пустыми, а закуски ещё оставалось порядочно, и стюард-прапорщик, сжалившись над братьями-славянами, принёс из буфетного загашника литр спирта...
При подлёте к Волгограду вокальный октет, из двух русских и шестерых поляков состоящий, весьма слаженно горланил песню о Стеньке Разине, бросающем невинную персиянку, красавицу-княжну, в бурные волжские воды...
Уже в Москве пани Ирена вручила мне пригласительный билет на банкет в польское посольство, я его вежливо принял, хотя и знал, что воспользоваться им не смогу, – сразу же, на присланной из Фотохроники-ТАСС «Волге» должен был доставить туда аппаратуру, а затем этим же транспортом вернуться в радиоцентр, место моей постоянной работы...
P.S.
В этой воздушной пирушке здорово пошатнулась моя уверенность в приоритете русских над другими народами по части выпивки.
https://proza.ru/2017/06/15/209
Предыдущая часть:
Продолжение: