6 августа в Саудовской Аравии прошли переговоры относительно завершения российско-украинского конфликта. На них не было представителей России, зато присутствовал спецпосланник Китая Ли Хуэй. В итоге стороны не выступили с общем коммюнике и условились продолжить встречи в этом формате. О том, что на них обсуждалось, и почему многие российские и украинские политики не хотят реального окончания боевых действий, RTVI рассказал политконсультант Игорь Димитриев.
Игорь Димитриев — уроженец Одессы, до 2014-го года был известен на Украине как генпродюсер телеканала «аТВ» и сооснователь пророссийской партии «Родина», от которой был избран в Одесский городской совет. В 2014-м году был вынужден уехать в Россию. Работал политконсультантом и военным корреспондентом в проблемных регионах. Историк-востоковед по образованию.
Что происходило на переговорах в Саудовской Аравии и почему на них не было России
Нужно понимать, кто собрался в Саудовской Аравии и каким образом эти стороны могут воздействовать на Россию или Украину. Это те страны, которые больше всех остальных заинтересованы в прекращении конфликта, и которые экономически завязаны на Российскую Федерацию (либо же Россия экономически завязана на них). Соответственно, представителей этих государств собирали для того, чтобы договориться о методах экономического воздействия на Россию.
Как известно, есть два озвученных плана деэскалации и решения этого конфликта мирным путем. Первый — план Зеленского, состоящий из десяти пунктов. Он предполагает выход российской армии на границы 1991 года, и только после этого начало каких-то переговоров. Второй план — китайский, который подразумевает остановку конфликта по нынешней линии фронта, а потом уже переговоры. Эти две позиции и обсуждались.
У России, как это ни странно, какой-то конкретной позиции нет. По крайней мере, она нигде не была озвучена, и кроме некоторых заверений о готовности к переговорам, никаких конкретных предложений мы не слышали.
Соответственно, в Джидде собирались представители первой и второй точек зрения. Так что ничего удивительного в том, что России там не было, нет. Она не выдвинула свой план решения конфликта, а значит и переговоры могут проходить без нее.
Но я думаю, что кроме чисто военных моментов и сопутствующих им вопросов, есть неофициальная часть, без которой эти переговоры наверняка не обходятся. Это обсуждение последующих мер по восстановлению украинской экономики и по возвращению России в мировую экономику в той или иной форме. Я думаю, что это одни из ключевых вопросов. И никакие серьезные переговоры без этого происходить не могут.
Согласится ли Россия остановить боевые действия по линии фронта, когда в ее Конституцию вписаны новые территории с их областными центрами, контролируемыми ВСУ
Единственная более-менее четкая позиция России была высказана относительно четырех новых областей. Но мне кажется, что это скорее риторический прием — надо просить больше, чтобы путем компромиссов потом сгладить, уравнять с оппонентами переговорные позиции. Каких-то серьезных военных оснований для того, чтобы претендовать на эти четыре субъекта в том виде, в котором они записаны в Конституции, нет. Для этого придется вести очень долгие, изнурительные боевые действия.
С другой стороны, в России в определенном смысле произошла нормализация текущей обстановки, связанной с военным конфликтом. Перелом случился где-то осенью-зимой, когда российское командование перешло к оборонительным действиям, укрепив линию фронта вдоль Днепра и по территории Донбасса. Тогда российская сторона решила отбросить планы по стремительному прорыву и занятию крупных городов. Стоило это сделать, и ход кампании резко поменялся в пользу России.
Российская оборонительная позиция оказалась намного более удачной, чем наступательная.
Стало ясно, что последняя чревата «перегруппировками» и «занятием более выгодных позиций». Как только российское командование отказалось от этих планов, ситуация стабилизировалась — причем и на фронте, и внутри страны.
За исключением известных событий июня, связанных с Пригожиным, общество находится в относительно спокойном состоянии, а на фронте российский Генштаб и командование в целом могут похвастаться эффективной обороной. Но стоит начать активные наступательные действия, и все может опять измениться.
В этом вооруженном конфликте, как вы могли заметить, проигрывает тот, кто наступает. Развитие военных технологий идет в истории волнообразно. Иногда преимущество над наступательными технологиями получают оборонительные, иногда наоборот. Сегодня оборонительные военные военные технологии имеют превосходство над наступательными, и мы это видим на поле боя. Ни украинской армии не удается взломать российскую оборону, ни стремительные прорывы в первые месяцы конфликта не позволили российской армии дестабилизировать украинскую оборону в целом.
Соответственно, исходя из текущего состояния военных технологий и военной тактики, актуальная линия фронта будет заморожена без всяких переговоров, двигаясь незначительно то в ту, то в другую сторону.
На чью сторону склоняется Китай
Я не вижу безоговорочной поддержки России со стороны Китая, хотя в экономическом и в технологическом плане и российская армия, и российская экономика опираются на отношения с Китаем и поставки оттуда необходимых технологий. Те же знаменитые дроны-квадрокоптеры — все это китайская продукция.
Но нужно понимать, что Китай давно и стабильно интересуются в том числе и украинскими экономическими и природными активами. Это было до Майдана, это было в период после Майдана, это продолжается сейчас.
В начале конфликта в европейских кругах шутливым тоном обсуждалось, что Китай все равно зайдет в Украину, но сделает это или через Москву, или через Лондон. Имелось в виду, что все зависит от того, кто в итоге станет гарантом Украины в плане инвестиций в ее активы.
Сейчас профильные китайские чиновники продолжают встречаться с представителями Украины, потому что они долгое время были крупным покупателем украинской сельхозпродукции. Им интересна стабильность этого рынка в целом. Поэтому у Китая в первую очередь стоит задача как-то, видимо, притушить этот конфликт любым способом. Как это будет уже происходить — чисто тактически, путем уступок, или, наоборот, поддержки одной из сторон, — уже решается по ходу дела.
То же самое касается и поддержки Украины со стороны Европы и со стороны Соединенных Штатов Америки. В зависимости от ситуации они то подкидывают дровишек, то прикручивают «краник» с поставками вооружений Украине, чтобы выровнять по возможности линию фронта и стабилизировать ситуацию внутри страны.
Можно было заметить, что интенсивность боевых действий стабильно идет на спад, вне зависимости от определенных их вспышек. Есть такая закономерность, которую вы наверняка могли заметить. Но как только дело идет дело к более или менее серьезным и публичным переговорам, постоянно происходит какие-нибудь диверсии, террористические акты, или еще какое-то подобное событие, которое эти переговоры срывает.
Почему это происходит? В том числе и со стороны Украины, и среди ее партнеров, и внутри украинского силового блока, есть разные точки зрения на ситуацию. Одни считают, что нужно идти на обострение и переломить ход боевых действий. Другие — что эту ситуацию необходимо притушить и переводить в вялотекущее русло хронического конфликта, как в свое время было на Донбассе.
Тогда через эту кровоточащую линию разделения летели снаряды, теперь полетят ракеты с беспилотниками, и, возможно, летать будут еще много лет. В этом заинтересована часть внешних игроков, часть украинских и, предположу, что и российских. Те люди, которые вовлечены в военный процесс, явно не хотят выходить из него. Это их жизнь, возможность их реализации и карьерного продвижения.
Так что сторонники продолжения и сторонники окончания конфликта конкурируют в обеих странах и находят себе различных партнеров из-за рубежа, которые пытаются помочь им протолкнуть ту или иную позицию. С этими партнерами они проводят определенного рода мероприятия и получают от них техническую поддержку.
Выгодна ли сторонам в целом остановка конфликта по линии фронта
Она может быть невыгодна на политическом или информационно-политическом уровне. Но есть объективная ситуация на фронте и количество военных ресурсов, которые та или иная сторона может потратить. У Украины этих ресурсов меньше, конечно, но она имеет довольно серьезную и стабильную поддержку со стороны Европы и США. Но в случае, если они решат заморозить ситуацию, то мнением Украины интересоваться особенно не будут.
Есть и инструменты воздействия на Россию, которые еще не были использованы. Допустим, не так строго контролируется поставка высокотехнологичной продукции. Не включены определенные жесткие санкционные финансовые инструменты. Российская логистика, которая уже несколько раз попадала под удары, пока довольно стабильно функционирует, но это очень уязвимая точка. Под более серьезным ударом может оказаться, скажем, порт Новороссийск или Крымский мост, а значит запас для эскалации конфликта у противника еще есть. Что касается возможностей, то, я думаю, они тоже существуют.
Если мы вернемся к линии фронта, то мне не кажется, что Украина всерьез рассчитывает занять Крым и Донбасс. Это очень сложная с военной точки зрения операция, да и не факт, что эти территории ей вообще нужны.
Крым, вероятнее всего, по задумке украинского руководства, должен стать элементом торга или давления. Для ВСУ ставилась задача выйти на его границы и поставить под удар все объекты на территории Крымского полуострова, лишив его связи с материком. Потом, видимо, предполагалось заключить с Россией некую сделку с сильной позиции. Дескать, вы не трогаете материковые территории, а мы не трогаем Крым.
Так что Крым интересен Украине не в качестве места, которое будет захвачено, а потом там устроят показательные казни, а именно в качестве уязвимой точки, на которую можно давить, а не ликвидировать. Потому что если ВСУ в теории захватят Крым, это значит, что Россия всегда будет пытаться отыграть ситуацию в обратную сторону.
Оказалось, что при определенной технологической поддержке поставить Крым под угрозу ударов можно и без выхода на Азовское море. Конечно, все эти удары по Чонгарскому и Крымскому мостам не так эффективны, как если бы ВСУ подошли к границе Крыма напрямую, но, тем не менее, они тоже достаточно болезненны.
Но если дела у ВСУ будут идти совсем плохо, то в конечном итоге Украина может согласиться на остановку конфликта на нынешней линии разграничения.
Она не будет об этом говорить публично, но ситуация станет развиваться в этом направлении как бы сама по себе. Постепенно усталость в обществе будет нарастать, а конфликт — затухать. Да, ракеты продолжат летать, но сама линия разделения останется такой, какая она есть.
К чему приведет остановка конфликта по «корейскому сценарию»
В этом случае условной Северной Кореей становится Россия, а Южной — Украина, и это большая проблема. Во-первых, совершенно не хочется становиться Северной Кореей, ведь такую большую страну уже просто так на шею Китаю не повесишь. Китайская экономика с этим просто не справится. Мы не знаем, как в этом случае будет развиваться и внутренняя политика. Северокорейская концепция — не самая комфортная для граждан.
Второй вопрос состоит в том, кто будет вкладываться в развитие и восстановление украинской экономики после конфликта. По оговоркам европейских лидеров предполагалось, что этим займется Евросоюз, — видимо, на те деньги, которые так или иначе были конфискованы или заблокированы у России. А для этого, как выяснилось, в юридическом плане необходимо согласие самой России.
Так что непонятно, как сделать из России Северную Корею и неясно, как из Украины сделать Южную Корею.
Ждут ли в Кремле избрания Трампа в 2024 году в надежде на то, что он перекроет поставки вооружений на Украину
Мне кажется, что на данный момент военные действия нацелены не на результат, а скорее на сам процесс. Как я уже говорил, произошла их нормализация, когда они буквально вписались в российскую структуру управления как естественный элемент. И не факт, что их хотят заканчивать.
Это такая зона энтропии, куда можно сбросить весь лишний негатив, политическую активность масс, какие-то раздражающие инициативы. Под этим соусом можно проводить внутри страны самые непопулярные меры и реформы, принимать законы, которые раньше вызвали бы нежелательный резонанс. Сейчас «ради победы» можно сделать все — скажем, конфисковать активы западных компаний.
СВО было изначально было элементом нестабильности, а сейчас наоборот, стало элементом стабильности российской политической системы.
И я не уверен, что в верхах кто-то особо сильно ждет избрание Трампа ради достижения некоей окончательной цели, победы. Боевые действия нужны сами по себе.
Они не расшатывают страну, не дестабилизируют ее политически. Возможно, истощают ресурсы, но вроде как на наш век хватит. Политическая элита продлевает таким образом эпоху своей личной стабильности.
Для того чтобы победить Украину или уж тем более «зловредный» Запад, нужно производить радикальные изменения в структуре управления, в организации общества, экономики, и так далее. Открывать целые новые отрасли, допускать экономическую, а за ней политическую активность масс. Только тогда можно претендовать на какую-то масштабную победу. И я не думаю, что на это кто-то решится, как и в то, что Украина кого-то так сильно интересует, что ради нее готовы пойти на такие радикальные и рискованные меры.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.