О проекте рассказал его автор Юрий Прожога
Дизайнер и художник Юрий Прожога рассказал газете «Курган и курганцы», как дать вторую жизнь ретро-фотографиям – не ретушируя, а творчески переработав, где искать вдохновение и почему в наборе «Амальгама времени» (0+) всего 13 открыток.
– Когда появился на свет набор открыток «Амальгама времени»? Долго ли вынашивали идею?
– Набор появился в апреле этого года. Идею оживить старый Курган предложила моя жена Марианна. К тому времени у нас была уже пара картинок винтажного города, но хотелось не просто переработанных и всем известных видов старого Кургана, расклеенных на каждой остановке, а какой-то концептуальной истории – познавательной и с изюминкой одновременно.
Из множества вариантов названий, связанных с историей города и фотографией, мы выбрали сочетание «Амальгама времени», которое очень точно отразило суть проекта.
– Какой смысл вы вкладываете в название? Почему именно «амальгама»?
– Название «Курганъ. Амальгама времени» на самом деле простое и ёмкое. «Ъ» в конце названия города – это еръ, буква русского алфавита до реформы 1917–1918 годов, она отсылает к дореволюционному Кургану.
Судя по «амальгаме», речь идёт о старой фотографии, поскольку амальгама в фотопроцессе – это основа, образующаяся из взаимодействия серебра и ртути, обладающая высокой светочувствительностью. Она входила в ранний технологический процесс, называемый дагерротипией, некое проявление действительности на фотопластинах, такое «зеркало с памятью». Низкая светочувствительность дагерротипных пластинок вынуждала использовать длительные выдержки в диапазоне от 15 до 30 минут. И тут уже мы переходим к понятию времени.
Цельная концептуальная картина долго не складывалась. Думаем-ищем… Неожиданно звонит жена в антракте какого-то инклюзивного спектакля: «Придумала! «Курган. Жизнь за кадром. Птичка вылетела, а жизнь идет своим чередом».
Что происходило до и после работы фотографа? Курганцы продолжают заниматься своими нехитрыми делами: вот люди подъезжают на службу к Рождественскому храму, а вот у заставы на мосту через Быструшку крестьянин интересуется, как попасть в город, а здесь – привокзальная шумная жизнь… и истории старого Кургана оживают.
Данный концептуальный набор представляет расширенную версию ретро-фотографий Кургана, дополненных жанровыми сценками из жизни горожан.
Серебро и ртуть – дагерротипа суть,
время смыло амальгаму, нам оставив только раму.
Вот в эту условную раму мы попытались поместить безвозвратно утраченный Курган: Троицкий собор взорвали в 1957-м, Рождественский храм исчез в 1935-м, Невский долгое время был наполовину без купола, дом Розинга приказал долго жить, верхних торговых рядов и след простыл, дом иностранных монополий изменился, одна каланча исчезла, только другая и осталась без изменений, про которую Сергей Васильев написал: «И в небо ввинченный ночное бурав пожарной каланчи». Кстати, в этом году дом, где он родился, тоже снесли.
– Чьи фотографии были взяты за основу? Где вы их раздобыли? В каком они были состоянии?
– Фотографии старого Кургана плохого качества есть в интернете. Они разбросаны повсюду, все известны, все знакомы, ими заклеены автобусные остановки, они есть на сайтах администраций, архивов и краеведов… Но они все – не подписаны. Неизвестно, чьи это фотографии. Только у единственной найденной открытки с Александровской церковью обнаружил на обороте надпись: «Фототипiя Шереръ Набгольцъ, издательство контрагентства А. С. Суворина и Ко в 1917 году». И то это не оригинальное издание фирмы «Шерер, Набгольц, бывшая А. Бергнера», а фотокопия издательства Суворина. Тут мы можем заключить, что фото делал Шерер Мартин Николаевич, который непосредственно занимался фотосъемкой. Какие-то виды, возможно, принадлежат Алексею Ивановичу Кочешеву. В Кургане также работали Руди, Бах, Вишняк, Панкратьев, Карташов. Прокудин-Горский не доехал до Кургана в 1912 году, оставив нам только снимки Далматово и Шадринска, которые также все известны наперечёт.
К тому же, оговорюсь, задача была творчески переработать, а не ретушировать. Мы с Марианной очень долго и тщательно подбирали виды для обновленных реплик, большинство чем-то не устраивало. Благо, что цифровой формат позволяет тщательно доводить изображения плохого качества до нужной кондиции и свободно двигать композицию, где-то корректируя тон, атмосферность картинки, свет, цвет или предлагая расширить пространство. Допустим, панораму Троицкой площади пришлось отрабатывать с двух разных снимков (левая плюс правая части), сделанных в разное время и, возможно, разными фотографами.
– Чтобы дополнить фото жанровыми сценками из жизни горожан, какие источники изучали? Чем вдохновлялись?
– Вдохновлялся экскурсиями Алексея Дедова, которые посещал в прошлом году. В переписке доставал его своими вопросами, он помогал ориентироваться во времени и пространстве. Какой цвет был у крыш Троицкого собора? А сколько каланчей было в Кургане? Какого года мог бы быть этот снимок? А место съёмки примерно? Словом, Алексей – бездонная кладезь.
Другие кладези были такими: в первую очередь сайт kurgan.pro «Культурное наследие города Кургана», который появился благодаря подвижникам Денису Маслюженко и Андрею Вагину.
Следим за нашими друзьями из Юговки, они первыми представили проект «Метакурган» широкой публике. С сайта «Библиотечная информационная система города Кургана» скачиваем книги Александры Михайловны Васильевой, читаем статьи в интернете Татьяны Васильевой, директора Музея истории города, Елена Вьюгова, директор Дома-музея декабристов, помогала нам с первым набором открыток «Декабристы в Кургане», а с Ольгой Елисеевой, директором Дома-музея Кюхельбекера, мы обсуждаем новые крутые проекты. И на сайте ГАКО – Государственного архива Курганской области – не все ещё статьи прочитаны.
Словом, что касается истории Кургана, то половина времени уходит на её изучение, вторая половина – на творчество.
– Почему в наборе 13 открыток?
– Это количество определилось ещё с первого набора «Декабристы в Кургане», их было 13 человек. Цифра нестандартная, чёртова дюжина. «Курган купеческий» также состоял из тринадцати открыток. Теперь вот «Амальгама». Ну и для календаря в самый раз, 12 картинок для месяцев и одна на обложку. Так логически закольцевалось.
– Хочется заглянуть в творческую кухню процесса!
– Я сразу отказался от традиционных средств графики – от акварели, пастели, акрила – и делал всё в цифре на графическом планшете. На каждой картинке, как в перекладной технике анимации, можно двигать и заменять любой объект: облака, птичек, собачек, лошадей, людей, строения, освещение, оттенки и всё остальное, но я не стал уводить общую картинку в монохромное тонально-виражное изображение, хотелось, чтобы отчасти была видна работа художника, а не ретушёра, поэтому все предметы в процентном отношении, что-то больше, а что-то меньше, отличаются по насыщенности, оттенку, рефлексу, цвету. Локальный полихром среди общей монохромной идеи.
– При работе над этим набором открыток узнали ли новые любопытные факты о Кургане? Можете привести пару примеров?
– Могу. В наборе есть открытка – вид на Курган с полуденной стороны, где на обороте представлена карта Кургана 1800 года. Она сделана для сравнения с внутренней стороной обложки, где представлена карта 1903 года. За 103 года изменения очевидны. Но я – не про это.
Дело в том, что на карте 1800 года нет дома Розинга, который был первым курганским городничим. Но Август фон Коцебу, австрийский драматург и писатель, первый политический ссыльный Кургана, писал в своей книге «Достопамятный год моей жизни. Воспоминания» следующее: «Посередине деревянных одноэтажных лачуг возвышался один только каменный дом, довольно нарядно выстроенный; он казался дворцом в сравнении с остальными домами. Я осведомился о фамилии хозяина этого дома и узнал, что дом этот принадлежит некоему Розингу, бывшему пермскому вице-губернатору, владевшему значительными землями в здешних местах».
Это он пишет 17 июня 1800 года, дом есть, но на карте его нет. Загадка. Может, карту в начале года рисовали, когда дом строился?
– Сожалеете ли, что какое-то из мест, изображённых на открытках, со временем сильно трансформировалось, и какое вам любо?
– Да, дом Кочешева изменился до неузнаваемости, дом Данилушкина потерял башенку, дом Александра Балакшина (Союз сибирских маслодельных артелей) стоит без левой части, у магазина фруктовых вод Земянского ворота отбиты, здание лавки М. М. Дунаева, ул. Куйбышева, 50, более 20 лет ждёт своего часа.
Мне любо место, называемое заставой, – это въезд в город с востока. Оно напоминает въезд в деревню Чимеево в 1987 году, один в один, куда мы ездили с командой молодых художников. Поэтому я могу почувствовать то же, что испытывал кто-либо въезжающий в город 100 лет назад.
Сейчас координаты можно определить до метра, отметка въезда присутствует на карте 1903 года, было бы здорово поставить на этом месте пограничный столб.
– Эй, христовый, прости великодушно, далёко ещё до нижней базарной площади?
– Да версту с гаком пройти придётся.
– А почём нынече мука на Дмитриевской ярмарке?
– Второго дня было 80 копеек за пуд, мил человек.
– Благодарю покорно.
(Открытка «Въезд в город»).
