В день старта международного экипажа с гагаринской площадки я был уже на месте, приготовил аппаратуру к передаче снимков, проверил наличие связи с Москвой и Варшавой. Одноэтажное неказистое здание, откуда предстояло работать, находилось метрах в 50-ти от командного пункта, представляющего собой полуоткрытую площадку с аппаратурой, сверху защищённую от прямых лучей солнца навесом. Руководителем полёта назначен был Алексей Леонов, которого сразу узнал среди остальных в группе военных. Поодаль возвышался высокий насыпной холм, защищающий командный пункт, упомянутое техническое здание на случай нештатных ситуаций в момент старта ракеты; за этой искусственной насыпью укрылся автобус телевизионщиков, выставивших штангу с телеглазом выше её вершины...
Леонов начал обратный пятиминутный отсчёт, под «ноль» вырвался столб пламени из-под ракеты на стартовом столе, носитель с укреплённой в головной части кораблём плавно оторвался от матушки-земли и, ускоряясь, рванул в небеса: заработала небольшая телескопичесая антенна в десяти метрах от меня, отслеживая корабль, отделилась первая ступень, вторая, третья, а небо над стартом затянуло сразу же песчаным облаком, образованным мощными газовыми струями ракеты. Прошла уже команда об успешном выводе корабля на орбиту, когда за мной, задравшим глаза к небу, почему-то с большим любопытством стала наблюдать вся группа под навесом командного пункта; причину этого внимания к себе понял через десяток секунд, когда с небес, из того самого облачка, на меня полился поток песка, после чего вслед убегающему в здание послышался громкий смех...
Вскоре приехал космический папарацци, привёз уже отпечатанные снимки, которые я стал передавать по месту назначения. Закончив работу часа через два, собрался в обратную дорогу в Ленинск, но, выйдя из здания, машины своего напарника не обнаружил: тот, забыв о моём существовании, укатил в город один. Выручили телевизионщики, задержавшиеся со свёртыванием аппаратуры, – взяли с собой. Над степью уже стояла ночь, когда в свете фар автобуса на дороге заметался местный заяц, с удивительно длинными ушами и более коротким телом, чем у нашего русака; не успел казахский косой вырваться из потока света и скрыться в темноте, как дорогу метрах в ста перед нами стал перебегать местный же ёжик, шофёр притормозил, и мы уже вблизи рассмотрели другого представителя здешней фауны, не похожего на своего лесного европейского собрата наличием длинных ушек...
В Ленинск приехали около полуночи, ресторан уже был закрыт, и я улёгся спать на пустой желудок, решив впредь запасаться продуктами в магазине. Но зато утром, после посещения кафе, где отреваншировался за несостоявшийся ужин, был вознаграждён в пресс-центре марками и конвертами со спецгашением так называемого первого дня: для этой цели из московского Главпочтамта присылался самолётом специальный штемпель с датой свершившегося космического события, присутствующие гасили купленные тут же марки, блоки и конверты с космической тематикой, после чего, в вечер того же дня, «гаситель» возвращался в Москву очередным авиарейсом, где его уничтожали, чтобы сохранить уникальность гашений. Можно было отправить в этот день и письмо на свой домашний адрес, которое было проштамповано тем же штемпелем со спец-отметкой «Пресс-центр космодрома Байконур», чем я тоже неоднократно пользовался...
Примечание: один из снимков фотокора ТАСС Альберта Пушкарёва, который автор передавал по фототелеграфу в Москву и Варшаву (слева - командир корабля "Союз-30" Пётр Климук, справа - член экипажа Мирослав Гермашевский,
гражданин ПНР)
https://proza.ru/2017/06/13/15
Предыдущая часть:
Продолжение: