Продолжение. Начало Часть первая
Тур на Кузбасс
А теперь о методах работы следствия.
И так в феврале отец и сын оказываются в СИЗО на Караваево, 1. Там же находятся некоторые лидеры Ленинской преступной группировки. В том числе некто Останин. В обмен на изменение меры пресечения, Останин даёт ряд показаний на Солодкиных. В том числе на допросе в апреле, показания о том, что, якобы, при встрече в коридоре СИЗО Солодкин-младший угрожал ему, что «закопает на два метра под землю». Протокол со сказками Останина тихо лежит в материалах дела до декабря 2010 года. Сам Останин уже летом выходит из СИЗО на подписку о невыезде.
Следствие идёт. Подследственные мокнут в подвальных камерах. Нужных показаний не дают. В гениальных головах силовиков созревает план. А что, если вице-мэра отправить в СИЗО в Кемерово. Подальше от родных, с их передачами и адвоката, с его моральной и юридической поддержкой. К тому же, отец начнёт волноваться за сына и, вероятно, станет сговорчивей. Сказано – сделано.
В декабре при очередном продлении ареста следователь выходит с ходатайством о переводе Солодкина-младшего в СИЗО города Кемерово. Основание - показания бандита Останина.
Логичные предложения стороны защиты: выяснить у Останина где и когда произошла встреча в СИЗО, запросить данные в СИЗО о выводе Солодкина-младшего на следственные действия и на основании этого установить степень правдивости показаний криминального авторитета, суд игнорирует. Довод о том, что подследственного Солодкина выводят из камеры в наручниках в сопровождении автоматчиков, а Останин находится у себя дома, т.е. в полной безопасности и недосягаемости, тоже не срабатывает. Суд принимает решение поддержать ходатайство следствия о переводе.
Накануне отъезда к вице-мэру приходит сотрудник ОРБ ГУ МВД по СФО Полещук и с ухмылочкой говорит, мол, мы к вам туда ещё приедем. Смысл сказанного понятен. В Новосибирском СИЗО не было пресс-хаты. Кемеровское СИЗО считалось подразделением Следственного комитета, куда специально возили «ломать» обвиняемых.
Для тех, кто не силён в географии, а с нынешним преподаванием этого предмета в школе таких может оказаться большинство, дорога от Новосибирска до Кемерово занимает около 5 часов. Но это в том случае, когда свободный человек покупает билет на автобус или поезд сам. Совсем другое время пути у заключённого, который едет за счёт государства.
Человека везут этапом через Болотное и Мариинск. До Болотного вагон с арестантами идёт 9 часов. Эти девять часов в стандартном купе везут 26 человек. 10 человек сидят на нижних полках, 6 человек лёжа на верхней. Ещё четыре человека на средних полках. Шестеро, так называемых «обиженных» сидят на полу. У каждого минимум одна китайская сумка с вещами. 25 из 26 курят.
Т.е., в купе не пошевелиться, не вдохнуть, не выдохнуть.
В Болотном 11 заключённых выходят. У остальных появляется иллюзия путешествия в вагоне СВ. Человеку для счастья немного нужно. После девяти часов без движений возможность пошевелить конечностями – уже верх блаженства.
В Мариинск этап прибыл ночь. Пересыльная тюрьма маленькая, поэтому заключённых оформляют только днём. Прибывших разместили в бетонном стакане. По периметру такой же бетонный приступок шириной сантиметров 30. Не прилечь, не присесть. Дыра в полу, исполняющая роль ватерклозета, дыра под потолком, у которой на проводах болтается сломанный вентилятор и из которой падает предновогодний снежок.
Температура за бортом -29 С. Температура в помещении, предположительно, – 22С.
До момента начала оформления 12 часов на ногах. Потом всех ведут в баню мыться… и снова возвращают помёрзнуть в бетонный "стакан".
В течение дня по несколько человек выводят на оформление. В конечном счёте в помещении остаются только два человека. Осужденный криминальный авторитет, которого везут в Томск «ломать» и вице-мэр Новосибирска.
Они спрашивают конвой: «В чём причина задержки?»
Конвойный отвечает: «С вами будет разговаривать зам. начальника учреждения».
Дело происходит в выходной. Непонятно: сколько этого замначальника ждать. Под вечер уводят сначала авторитета, потом выводят вице-мэра. Конвоируют до кабинета.
За столом пожилой человек в звании майора. Очень вежливо, на «Вы» говорит: «Здравствуйте, проходите, присаживайтесь.»
Солодкин садится на стул. Майор читает сопроводительные документы. На этап с каждым заключённым отправляют пакет документов с оперативным делом ФСИН. На пакете снаружи приклеена карточка. В ней особые отметки. Например, если написано "склонный к суициду", конвойные понимают, что необходимо забрать все предметы, с помощью которых этапируемый может лишить себя жизни.
Майор читает справку, приклеенную на пакете, и говорит: «Александр Александрович, у меня к вам просьба. У нас очень спокойная тюрьма, нам не нужны никакие потрясения, нам не нужны никакие эксцессы и бунты.»
Солодкин в полном недоумении: «Какие бунты? Я абсолютно нормальный, адекватный человек и если со мной ведут себя нормально, никогда ничего себе не позволю. Я адекватно отвечаю на отношение ко мне».
А майор спрашивает: «А вы кто?»
Солодкин отвечает: «Заместитель мэра города Новосибирска».
- Кто? - переспрашивает майор и показывает, что написано в сопроводительной карточке. А там перечисление по полной: связи с криминальными авторитетами, полженцами, киллерами и всё перечёркнуто красной чертой – особо опасен.
Короче говоря, оперативники следственного изолятора по просьбе коллег из ОРБ ГУ МВД по СФО составили такую бумагу, что, погляди не в ту сторону или скажи слово не то, дело карцером бы не закончилось.
Солодкин поясняет: «Это часть декораций спектакля с нашим уголовным делом».
Майор отвечает: «В любом случае давайте так: я не хочу ничего знать, не буду ни в чём разбираться, вот Вы здесь двое суток пробудете, в поезд и езжайте дальше. Я Вас сейчас определю в Дом-2 (так называются камеры с круглосуточным видеонаблюдением), чтобы мне было спокойнее».
«Дом-2» тоже оказался не санаторием.
Человека привели в одиночку. С двух сторон камеры видеонаблюдения. В окне одна фрамуга сломана. Стёкол нет. На улице, как упоминалось ранее, -28-30С. В камере жуткий холод. Унитаз, морозом просто разорвало. Из крана идёт ржавая вода. Охранники ещё периодически заглядывали в глазок и спрашивали: «Ты там не замёрз?»
Предположу, что для Солодкина нашли бы другую камеру, но в Мариинской пересыльной поместили туда, куда могли.
Так прошло двое суток. А потом был этап до Кемерово.
Этот этап показался путешествием в классе люкс: мягкий вагон, в купе было только 7 человек. Правда, в нарушение принятого порядка, вместе ехали ребята, уже отбывавшие срок в Кемерово и ездившие в другие регионы на дополнительные "раскрутки" и вице-мэр, находившийся под следствием.
Из Мариинска в Кемерово добирались ещё девять часов. Плечо-то небольшое. Просто вагон загоняли в тупик и ждали, когда прицепят к какому-нибудь поезду. В тупиках простояли часов восемь. А в Кемерово уже ждала одиночка с круглосуточным видеонаблюдением.
Замечу: до приезда в Кемерово подследственный (человек, чья вина ещё не была доказана, даже тем, предвзятым судом, которым его судили) четверо суток не ел вообще.
Через три месяца "гении" из следственного комитета и их "талантливые" коллеги из оперативно-розыскного бюро стали просить адвоката Солодкина, чтобы его доверитель написал ходатайство об обратном переводе в Новосибирск.
На что обвиняемый вполне резонно ответил: «Кто оправлял, тот пусть и возвращает».
Продолжение следует. Если не хотите пропусть публикации - подписывайтесь на канал.
Продолжение: Часть третья, часть третья, часть четвёртая, часть пятая.
Как вице-губернатора сажали за то, что не хотел воровать.
