Глава 34.
Всё люди врут. Врут по разному. Где-то маленькая ложь, где-то большая. Порой врут во благо, чаще ради выгоды. Все врут. Не постоянно, конечно, хотя есть и такие. Загляните в себя и вы поймёте, что я права. В детстве мы врем родителям, учителям... Дальше друзьям, приятелям, знакомым, порой вторым половинкам. Потом появляются дети и мы выдумываем ложь о том, откуда они взялись, куда делся умерший хомячок и прочее... Примеров масса, очевидно только одно - все мы врём.
Я взрослая женщина и, оглядываясь назад, я даже сосчитать не возьмусь сколько раз врала. Это сейчас, даже своим детям, я стараюсь всегда говорить правду. Я могу промолчать или недоговорить, но лжи стараюсь избегать. Ложь затягивает и потом очень трудно выпутаться из её паутины. Когда ты врёшь постоянно, перестаёшь видеть грань между правдой и враньём и тогда, даже если стараешься говорить правду, всё сводится к той самой первой лжи.
Часто мы врём, прикрывая свою пятую точку и не понимаем, что, возможно, правда была бы лучшим вариантом в той или иной ситуации. Эта глава именно и лжи. Как она портит жизнь, как ломает в итоге человека, как разрушает изнутри...
В прошлом я очень много врала и тогда, когда мне было негде жить, когда скиталась по улицам я врала постоянно.
О той жизни трудно вспоминать. Каждая ночь, когда я выходила на поиски "жертвы" , казалась последней. Рано или поздно всё должно было закончиться и мне видилось три варианта: либо меня поймает полиция, либо очередная "жертва" превратится в "хищника" и мне мало не покажется, либо я умру от холода или голода. Однажды весной, ещё лежал снег, одно из моих предположение практически сбылось...
Ещё стояли холода. Я несколько дней никак не могла найти подходящего спонсора. Нет, скорее не "не могла", а просто не хотела. Я жила так уже больше полугода и просто устала... Я уже не ела несколько дней, денег, которые оставались после последней вылазки, едва хватало, чтобы оплачивать себе ночлег. Очередная бессмысленная ночь прошла и наступило такое же бессмысленное утро. Больше у меня не было возможности пойти куда-то поспать, в животе уже резало от голода и я сдалась...
Я сидела на заледенелом поребрике в каком-то случайном дворе и ждала когда же я просто замёрзну и всё, наконец-то, закончится. И, возможно, если бы была ночь, то так и случилось бы, но было утро, город просыпался, просыпались люди, все чаще мимо стали проходить прохожие и проезжать машины. Кто-то оборачивался на заплаканную девушку сидящую на обочине, кто-то делал вид, что не заметил, но ни один не остановился и не спросил в чем дело. Да и это неудивительно, все мы давно равнодушны к бедам незнакомых людей, не все реагируют на проблемы близких, что уж говорить об остальных. А я растирала по щекам потекшую от слёз косметику. Не было ни всхлипываний ни рыданий, просто непрекращающийся поток льющийся из глаз... Мне было жалко себя... Я понимала, что во всем случившемся со мной виновата только я сама, что помощи ждать неоткуда. В мыслях были только жалость, сожаление и желание, чтобы всё закончилось. За слезами, приступами самобичевания и жалости к себе я даже не заметила, как неподалёку от меня остановился тёмный внедорожник, из него вышел седой мужчина, не старый, просто абсолютно седой, и направился ко мне:
- Девушка, что с вами? Вам нужна помощь?
Я подняла на него глаза, но ответить не смогла, сил не было, да и слезы душили...
- Э, дочка, видимо совсем у тебя всё плохо... Давай-ка поднимайся и айда в машину, а то тут совсем замерзнешь!
Он помог мне подняться и придерживая за локоть довёл до машины. Усадив меня на пассажирское сиденье, он сел сам и включил печку.
- Есть, пить хочешь? Там в бардачке минералка, сейчас заедем куда-нибудь я покушать тебе куплю.
- У меня нет денег и рассчитаться с вами я не смогу...
- Эка тебя помотало, - он так искренне улыбнулся, что как-то сразу поняла, что его не нужно бояться. - Никаких "расчётов" мне от тебя не нужно. Обогреешься, поешь, а потом, глядишь, и расскажешь о своей беде, по которой ты такие горькие слезы льёшь. Может вместе и придумаем, как тебе помочь.
Мы доехали до ближайшего кафе, заходить туда я отказалась. Мужчина сходил, купил "на вынос" какую-то еду. Я даже не помню что это было, я просто жадно глотала не жуя. Он смотрел на меня своими светлыми добрыми глазами:
- Меня Валентин Анатольевич зовут.
- Юля. - Я поразилась тому, что впервые за много месяцев назвала своё настоящее имя.
- Думаю, сидя тут в машине, посреди дороги не очень удобно разговаривать, так что поехали-ка ко мне домой. Это далековато, в пригороде, но ты не бойся, я тебя не обижу и как только захочешь, отвезу куда скажешь.
Мне почему-то совсем не было страшно, было уютно и тепло. В дороге я уснула и проснулась, только от звука открывающихся железных ворот.
- Проснулась, дочка? Ты посиди пока, я дом открою, да отопление включу.
Я оглыделась. Двор был вычищен от снега, дом старенький, но двухэтажный, тоже старенькие сарайки и гараж, но все ухоженное что ли. В одном из сараев что-то типа будки, где на цепи сидела северная хаски, вторая собака бегала вокруг машины без привязи. Вернулся Валентин Анатольевич.
- Пойдём, дочка. Эту рыжую не бойся, она добрая, всех любит. А вот к Метелице моей лучше не подходи, у неё вообще нрав суровый, на цепи сидит всю жизнь, да ещё ощенилась недавно, малыши только глазки открыли, так что откусит чего-нибудь точно.
В доме было чисто, мебели совсем ничего, но не смотря на это, было уютно.
- Ты можешь меня просто Валей называть или дядей Валей))) а то по имени отчеству как-то уж очень официально.
- А можно вопрос? Вот вы ведь совсем не старый, только почему-то седой совсем...
- Это давняя история, дочка. Я сейчас собак накормлю, приду и мы поговорим. Я о себе расскажу. Ты, если захочешь, о себе.
После мы сидели за столом, мой благодетель накрыл практически праздничный стол, даже настойку домашнюю поставил. Я спрашивала, а он отвечал. Оказалось ему всего чуть больше сорока лет. Был женат, был ребёнок, но случилось несчастье - они заживо сгорели в доме, тогда-то Валентин Анатольевич и стал абсолютно седым. После трагедии он уехал в пригород, в дом родителей, и теперь жил один тут с двумя собаками. Метелица приносила деньги за щенков, будучи очень элитной хаски, ещё Валентин занимался травами по старым рецептам своих предков и люди шли к нему за помощью, денег он не брал, а вот продуктам был рад. Так и жил один одинехонек.
У меня не хватило ни смелости, ни сил рассказать этому доброму человеку правду о себе. Сказала только имя, а в остальном снова придуманная история...
К вечеру, выпив настойки, я опьянела и когда Валентин пошёл натаскать дров, я поперлась на улицу...
Валентин Анатольевич вышел из сарая с охапкой дров и картина, которую он увидел, повергла его в панику... Он схватился за топор... А все было банально...
Я, пьяная, вышла во двор. Погладила рыжую собаку, она и правда оказалась очень доброй, а потом поперлась к Метелице. Когда Валентин вышел, я обнималась с этой "злой" псиной, её щенки ползали по моим коленям, причём Метелица сама мне их вынесла из конуры, а сама собака периодически лизала моё лицо..
Почему случилось именно так, и почему Метелица не разорвала меня в клочья, я не знаю, но случилось именно так.
Мне выделили целую комнату и несколько дней я жила в этом добром доме, но чем дольше я там была, тем невыносимей было осознание, что я вру этому человеку... В итоге я попросила увезти меня в город. А ведь могла сказать правду, и возможно, добрый и чуткий Валентин Анатольевич не отвернулся бы от меня, но я врала... Это была моя история...