💽 Из истории музыкальной индустрии
Попытка реконструкции жизни героя без личного контакта с ним, да еще со 100-летней исторической дистанцией – занятие рискованное и неблагодарное. Предлагаемое исследование вряд ли можно назвать беспристрастным и объективным: в нем много темных пятен, спорных оценок, предположений, догадок и экстраполяций. Автору, на примере жизни и творчества героя, хотелось разобраться в тайнах звездной механики прошлого, чтобы понять, как выглядит генетический код отечественного деятеля шоу-бизнеса сегодня.
В истории отечественной популярной культуры было немало личностей, которые не просто проявляли чудеса многообразия творчества, а буквально купались в своих способностях, не плохо на этом зарабатывая. Ярчайшим представителем такого универсала от популярной культуры был Дмитрий Беркович - он же Дмитрий Анисимович Богемский.
Трудно себе представить человека, про которого можно сказать, что он был журналистом, писателем, мелодекламатором, драматургом, продюсером, главным редактором и общественным деятелем. Свои многочисленные таланты и способности он реализовывал и при царском режиме, и при советской власти. Он стоял у истоков отечественной музыкальной индустрии, и советского эстрадного искусства. Универсальный творческий талант нашего героя хорошо просматривается в исторической перспективе.
От Херсона до Москвы
Дмитрий Анисимович Беркович родился 23 марта 1878 года на Юге Российской Империи в городе Херсоне. Он был старшим сыном в достаточно состоятельной еврейской семье. Беззаботное Херсонское детство закончилось в три года, когда родители переехали в Одессу. В городе каштанов и юмористов контактный и обаятельный Дима поступил в местную мужскую гимназию, в которой проявились его первые творческие способности к сочинительству и мелодекламации. Свое образование Дмитрий продолжил в Киеве, где в 1895 году поступил в Императорский университет Святого Владимира на два факультета: медицинский и юридический. Трудно представить, как можно одновременно осваивать столь разные дисциплины, но у Берковича это каким-то образом получалось. Возможно, он не углублялся в суть древних наук, а искал себя в чем-то другом. Как бы там ни было, бурная университетская жизнь раскрыла его талант рассказчика и импровизатора. Будучи ярким и общительным молодым человеком, он блистал остроумием, нравился девушкам, быстро располагал к себе людей и оказывался в центре внимания. Он легко сходился с людьми, умел налаживать связи, обретая все новых и новых знакомых. После трех лет обучения он стал чувствовать, что в Киеве ему становится тесно и нужно двигаться дальше. В 1898 году Беркович перебирается в Москву.
Москва, как много в этом звуке…
В белокаменной разносторонне талантливый южанин занялся журналисткой и литературной деятельностью, проявив удивительную работоспособность и плодовитость. Он пробовал себя везде: писал сатирические стихи, заметки, фельетоны, рассказы на бытовые темы. Брался за любую репортерскую работу, которая могла принести хоть какой-то заработок. За короткий срок он освоил профессию типичного московского газетчика и репортера.
На литературном поприще Беркович сотрудничал с такими известными юмористическими журналами как «Будильник», «Шут» и «Осколки». Его творения соседствовали с ранними рассказами Антоши Чехонте, который там же начинал свой творческий путь. В литературе, также как и в журналистике, Беркович делал главную ставку на то, что имело реальный спрос у публики и редакторов: юмористические рассказы, повести, стихи и даже романы.
В Москве Дмитрий нашел свою музу – её звали Мария Эмская. В 1898 году они поженились – супруге едва исполнилось 17 лет. Сначала молодые жили у трех вокзалов в убогом номере на Домниковской улице. В этом районе располагалось множество притонов и домов терпимости. Сюда постоянно наведывалась полиция из-за постоянных пьянок, драк и разбоев. Молодожены жили трудно и бедно. Вот как вспоминает это время сам Беркович:
- В кармане не было буквально ни гроша, не было даже на что куска хлеба к чаю купить…Да, что хлеба! Не было даже чаю заварить!
Его жена часто болела и не мечтала о карьере известной русской певицы, даче под Киевом, дорогих туалетах и бриллиантах. Судьба молодых супругов резко изменилась благодаря случаю, который выпал на долю Берковича.
Его авторские и исполнительские способности оценил Рихард Якоб – владелец одной из первых звукозаписывающих компаний в Москве. В те блаженные времена еще не знали граммофонов и в полном ходу был фонограф Эдисона. Артистам тогда приходилось записывать каждый валик, многократно повторяя одну и ту же композицию. О копировании записей никто не имел понятия. Каждый напетый валик продавался как оригинал по полтора рубля, а певец или рассказчик получал за свое исполнение от 20 до 40 копеек.
Беркович пришел в контору к Рихарду Якобу и откровенно рассказал симпатичному и толстому немцу о том, что страшно нуждается и хотел бы попробовать исполнить для фонографа несколько своих комических историй. Якоб выслушал его очень внимательно, посочувствовал и весело сказал:
- Это ничего, что вы теперь бедствуете. Если у вас есть талант и способности мы вас скоро богатым человеком сделаем!
И засмеялся. Внимательно осмотрев Берковича с ног до головы, он повел его в летний сад, накормил ужином и назначил на следующий день к пяти часам явиться на пробу.
Качка на пароходе
Этот следующий день был для Дмитрия настоящей физической и моральной пыткой. Украдкой, с раннего утра, он ушел из дому и без пищи скитался до пяти часов, пока не началась проба. Можно себе представить в каком состоянии он подошел к звукозаписывающему аппарату. Его ноги подкашивались, в горле были глухие спазмы, из носа на платок капала кровь. От слабости он чуть не упал. И все-таки, едва он закончил первый рассказ, свою знаменитую «Качку на пароходе», Рихард Якоб весело ударил его по плечу и сказал:
- О, мы с вами сделаем большое дело. Вы для нас подходящий человек, потому что у Вас дикция замечательная, яркая, громкая и отчетливая. Вы будете получать по 40 копеек за рассказ!
Счастью Берковича не было предела. Он почувствовал внезапный прилив сил и единым духом наговорил еще 20 валиков этого же рассказа. Получив 8 рублей гонорара, Дмитрий вихрем выскочил из студии и забежал в соседнюю булочную Филиппова съесть пару пирожков. Затем, сияющий и радостный, помчался домой, где застал свою жену, стонавшую от голода. Пирожки от Филиппова спасли её жизнь. Этот день – 4 ноября 1898 года полностью изменил жизнь Берковича.
Впоследствии, получая от разных компаний за свои граммофонные пластинки тысячные гонорары, он не радовался так, как нескольким рублям в тот вечер. С тех пор его дела устроились отлично: дня не проходило, чтобы он не приносил домой 10-12 рублей, а иногда и того больше. Вскоре Рихард Якоб начал платить ему жалованье - 200 рублей в месяц за определенное количество валиков, но тот всегда "перепевал" и зарабатывал значительно больше.
Как только Дмитрий освоился в студии, он сразу привел туда свою жену. Вокальные способности Марии Эмской оказали на Якоба сильное впечатление, и он предложил молодой певице записывать народные песни, романсы и оперные арии. Вскоре гонорары супругов сравнялись: их ежедневый заработок доходил до 20 рублей и выше. Через полгода выплаты им были увеличены, так как Якоб изобрел способ записывать четыре валика одновременно.
Работа у Рихарда Якоба полностью перевернула сознание Берковича. Он увидел совершенно другие перспективы для своего бумажно-писательского творчества. Теперь не нужно было бегать по редакциям журналов и газет, он просто наговаривал все ранее написанное в фонограф и сразу получал за это деньги.
Стоит отметить, что, найдя для себя новый заработок, Беркович не оставил литературную деятельность. В 1899 году он написал роман «Понедельник». По сути, это была пародия на толстовское «Воскресение» под соответствующим псевдонимом «Граф Худой». Роман вышел в свет отдельной брошюрой и имел такой успех, что автор был вынужден дописать к нему два «продолжения». Популярность писателя Максима Горького побуждает Берковича в 1900 году продолжить идею литературного пародирования: под псевдонимом Максим Сладкий он публикует рассказ «Загубленная жизнь». Были у Берковича планы и на произведения Федора Достоевского.
Реинкарнация
В 1900 году в биографии нашего героя происходит знаковое событие - Дмитрий Беркович впервые примиряет на себя новый псевдоним - Богемский.
Так уж случилось, что к своим 22 годам он стал рекордсменом по количеству имен, под которым публиковал свои вирши. Подписывался он так: «Граф Худой», «Максим Сладкий», «Олег Северный» «Дядя Митя», «Майор Поленов», «Маркиз из Суук—Су», «Перец», «Прапорщик Палкин», «ДАБ», «Дмитрий», «Богема», «Эмский» и, наконец, «Дмитрий Богемский».
В сборнике «Вне колеи» автор, видимо еще колеблется и обозначает себя одновременно как Дмитрий Богемский и Майор Поленов. На 132 страницах литературные эскизы, рассказы и дружеские шаржи: «Мать», «Золотое яичко», «Так сложились обстоятельства», «Сердце не допустило», «Со ступеньки», «Вне колеи», «Вечный сон», «Бобыль», «Пролетарий», «Как дошел он до жизни такой», «В анатомическом театре». Сборник укрепил в кругах московских редакторов и издателей репутацию Богемского как мастера легковесных жанров.
С новым якорным псевдонимом-фамилией Дмитрий Беркович будет неразлучен всю свою жизнь, что не будет ему мешать время от времени возвращаться к списку.
В 1901 году литератор под псевдонимом Максим Сладкий публикует «Рассказы и очерки из жизни погибших людей». К псевдониму Богемский - Беркович относится лучше, чем к остальным и все чаще использует его в своей литературной практике. Именно под ним он публикует литературные эскизы «Мотивы и настроения» и рассказы из жизни приморских босяков «Где лучше?».
Работая над сборником юмористических характеристик выдающихся столичных и провинциальных оперных, опереточных и драматических артистов - «Герои сцены» Богемский, на одном из концертов, знакомится с королем эксцентрики, автором-куплетистом Михаилом Савояровым. Таланты и масштаб этой личности оказали на Дмитрия Анисимовича огромное влияние. Между ними даже завязалась дружба. Богемский многому у него научился, многое перенял и всегда с ревностью наблюдал за его успехом у публики -: он был и учителем, и конкурентом одновременно.
Литературное творчество Богемского органично переплетается с работой на ниве звукозаписи. За два года сотрудничества со студией Рихарда Якоба чета Богемский-Эмская сумела не только поправить свое финансовое положение, но и полностью изменить свою жизнь. Они сняли приличное жилье, недалеко от студии, забыли о голоде и дурных соседях, стали одеваться по моде и почувствовали себя настоящими артистами. Благодаря приобретенным навыкам работы в студии звукозаписи, которыми в те годы владели буквально единицы исполнителей, они стали востребованы и популярны.
Действительно, сотрудничество Богемского с Рихардом Якобом стало поворотным моментом в его творческой судьбе. Многочисленные валики, напетые им, начали формировать круг поклонников. Слухи о голосистом юмористе дошли до руководства крупных столичных компаний «Граммофон» и «Зонофон», а это уже совершенно другие перспективы.
В газете «Московский листок» от 7 февраля 1902 года, в рекламном объявлении отмечалось: «Согласно своему правилу – идти всегда с большой готовностью навстречу интересам наших покупателей – компания „Граммофон“ записала и выпустит скоро в продажу пластинки московских любимцев – артистов Императорской сцены: Д. X. Южина, Р. Ф. Бернарди; кроме того, записаны модные куплеты С. Ф. Сарматова и мелодекламация Д. А. Богемского.
Первой записью на грампластинку, сделанной Дмитрием Анисимовичем, для «Граммофон» была «Качка на пароходе». Еще он исполнил «Денщик заика», «Скромное желание», «В Баку на ярмарке», «В вагоне III класса», «Еще кое-что», «Умирающий гладиатор», «Графинчик», «Смех», «Ричи-пучи» и др. О том, насколько продуктивным было это сотрудничество, говорит тот факт, что в 1904 году «Граммофон» опубликовало полный список либретто своих записей на грампластинках. На долю Дмитрия Богемского приходилось несколько десятков наименований пластинок.
В 1905 году в списке пьес малых пластинок «Граммофон» каталога Мюллера значится только пять наименований записей Богемского - уже известная: «Качка на пароходе», «Собинов и Шаляпин», «Побитый Дон-Жуан», «На террасе», куплеты из оперетты «Боккаччо». Зная его творческую плодовитость и работоспособность, складывалось впечатление, что в жизни автора-исполнителя что-то произошло.
Кишиневская ссылка
Осенью 1905 года на пике событий первой русской революции Дмитрий Анисимович за свои слишком вольные» фельетоны и куплеты с критикой самодержавия попадает в списки неблагонадёжных лиц, составленные Третьим отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии, и высылается из Москвы.
С местом ссылки ему явно повезло – он не пошел по Владимирскому тракту в Сибирь, а отправился на юг - поближе к родным краям в город Кишинев. Столь мягкое наказание возможно было следствием хлопот небедных родственников, соскучившихся по своему талантливому племяннику, но была и другая версия, говорившая о том, что Богемский был завербован агентом по кличке «Очкастый» и работал на охранку в качестве осведомителя.
В столице Бессарабии московский журналист продолжает работу в прогрессивных газетах. К сожалению, нет информации о том, где в это время была его муза – Мария Эмская. Возможно она, как жена «декабриста» отправилась за ним в Кишинев, а возможно осталась в Москве или перебралась в столицу, готовить плацдарм для возвращения опального супруга.
Отмотав творческую ссылку в молдавской глуши среди виноградников и персиковых садов, Беркович-Богемский сделал соответствующие выводы и решил в очередной раз поменять свое место жительства. Из Кишинева он направился не в Москву, а в Петербург, где у него уже были налажены связи с крупными звукозаписывающими компаниями.
В столице Империи
Переезд экс-ссыльного гражданина в столицу стал каким-то чудным образом возможен несмотря на такие ограничения для еврейского населения, как «черта оседлости» и особый контроль для лиц, судимых и находящихся под надзором полиции. Более того, в Петербург он прибыл с новым паспортом, в котором неисповедимым образом его любимый псевдоним превратился в фамилию. Натурализовавшись, таким образом в столице, Богемский, как и в Москве, первое время балансировал между журналистско-литературным трудом и работой в студиях грамзаписи. Там его уже знали как популярного автора, мелодекламатора, рассказчика и куплетиста. В квартиру, снятую почти в самом центре Петербурга, возле Сенной площади, на Мещанской улице, 25 он вошел под ручку вместе со своей женой Марией Эмской. Это был дом, в котором «жил» Раскольников, а люди, проживающие в этой местности, послужили Достоевскому основой его страстной проповеди добра для всего человечества.
В отличие от Москвы, на берегах Невы граммофонное дело было развито куда серьезней: там работали такие крупные компании как «Граммофон», «Зонофон», «Колумбия» и целый ряд немецких фирм. Все они были заинтересованы в ярких исполнителях, умеющих «петь в рупор» и для них Богемский с его женой были просто находкой.
Первой записью, которую Дмитрий Анисимович в 1907 году делает в Петербурге для «Зонофон», становится уже ставшая хрестоматийной его комическая сценка «Качка на пароходе». Послушать эту запись и прочитать продолжение статьи вы можете на нашем сайте:
📰 http://ргафд.рф/21-grammofonnyy-mir-dmitriya-bogemskogo
#изисториимузыкальнойиндустрии #богемский #дмитрийбогемский #зонофон #звукозапись #ргафд
🔔 Подписывайтесь на другие соцсети Архива фонодокументов:
Телеграмм, Одноклассники, ВКонтакте, YouTube
Об истории и сегодняшнем дне музыкальной индустрии рассказывает А.В.Тихонов, российский музыкальный журналист, ведущий эксперт в области музыкального рынка, преподаватель.