Часть 13. Предыдущая часть.
Дед Аким сидел на скамейке перед домом Любовь Григорьевны, сухой как щепка, сутуловатый, усы седые длинные, руки загорелые обветренные. Алексей сидел рядом, упёршись крупными локтями в колени, смотрел на стаю соседских уток в луже перед дорогой, о чём-то думал.
- Ну что Лёха, - взъерошил ему волосы на макушке крепкой рукой дед Аким. Аким Палыч его звали много лет назад, он и сам забыл, когда. – Совсем городской стал! Гляди на него руки белёсые, под ногтями чисто, лицо бледное, не кормит, что ли, жена? – усмехнулся он, - объедает? Сама, как тульский пряник румяная да расписная, но тоже испортилась – горожанкой стала. О-о-облепихина, кхе-кхе! – закашлялся хрипло он и поднял палец вверх, - фамилия какая красивая была, нет, за тебя дурака вышла.
- Что плохого в городе? – грустно спросил Алексей, не обижаясь на монолог постаревшего пасечника.
- А хорошего? Роитесь там в муравейниках, у моих пчёлок в ульях и то просторнее.
- Вы ещё занимаетесь? – оживился Алексей.
- Куда ж я денусь. Зайдёшь ко мне, я твоей воздушной Аньке мёду положу, а то совсем прозрачная. Ну точно, Катька вас объедает, - оба хихикнули над шуткой. – А если без шуток, - изменился в лице дед Аким, - мерзкие дела творятся: одни телегами крадут - им ничего; сёла, города обворовывают, их ещё и в Москву посылают в правительство. Других за мешок пшеницы сажают. Э-э-эх – вздохнул он,- прямо как в тридцатые.
- Неужели вам столько лет, что помните.
- Я всё помню! Не сомневайся, - толкнул он Лёшку локтем вбок, - и тебя помню длинного, прыщавого, любопытного, везде лез, под ногами путался, а теперь… Вымахал, вон какой важный и не заглядываешь.
- Забегу, обязательно забегу, - оправдывался Лёша, выпрямившись, - как-то не до того. Сколько у вас ульев сейчас, как медоносят, в поля удаётся вывезти?
- Какие поля, о чём ты?– рассмеялся дед, беззубым ртом, - куда мне. Вот если бы кому отдать, опыт и знания передать, научить, - задумался дед Аким. С минуту помолчал, - да кому оно надо! Всем бабло подавай!
- Вы где таких слов нахватались? - повернулся к нему Алексей.
- Чай не дурак, сериалы смотрю. Там одни бандюки да милиционеры.
- А что родным вашим не надо.
- Лёшка, вот ты, правда, голову свою в городе оставил, дочки у меня две! И те живут хрен знает где, зятьям ничего не надо. Один знаешь кто у меня?
- Кто? – опять повернулся с любопытством Лёша.
- Был шахтёром, а теперь депутат! Вот! – отчеканил дед и важно поднял он палец вверх. – Харю отъел, на карточку не помещается. Чёрт с ними, - махнул он тяжёлой рукой. - Ты как?
- Потихоньку.
- Ясно, как все.
- Вроде того.
- На работе хоть платЮт?
Лёша поднялся со скамейки, наморщил нос, посмотрел на деда.
- Ясно, как везде, - понял его без слов дед Аким.
Алексей вроде отделаться хотел от старика, больно прилипчив, все у него плохие, городские жители вообще злодеи – от них одна беда! Ездят на шашлыки, на озеро, свинячУт, ведут себя… не дай бог! Даже родных дочерей не жалел, впрочем, они его тоже. Лет пятнадцать не появлялись обе. Письма писали иногда, денег просили, по праздникам открытки присылали. Одни пчёлы у деда хорошие, трудолюбивые, родные, порядочные. О делах пчеловодства Алексей готов слушать до вечера, интересно, с матюшком, рассказывал дед Аким.
- Ладно, пойду я, - привстал на согнутые ноги пасечник, - выговорился! Хоть кому-то это интересно. Ты Лёшка не думай, когда-нибудь и нас, - опять поднял он свой палец вверх, - пчеловодов будут уважать и продукцию нашу ценить. Ведь хорошего мёда сейчас не сыскать, да! А то я на рынок не возил своё «золотишко». Внаглую разбавляют! – оживился он от негодования, - с сахаром бадяжат! А потом народ нос воротит от нашего брата.
Зайдёшь ко мне, не забудь, - строго наказал дед Аким, - не для тебя, для Анютки вашей. Мамка твоя носится с ней, оттого и прозрачная Анюсья.
- Она сама по себе такая.
- Ну да, не в мать, - усмехнулся дед Аким, повернулся в сторону и почапал мелкими шажочками не прощаясь.
Алексей тоже молча пошёл во двор, а в груди потеплело отчего-то, вспомнил лето в полях, телеги с ульями, озеро дикое с утками, поросшее камышом по берегам. Жаркий летний воздух, ароматный, головокружительный. В то лето, пожалуй, он был самым беспечным.
Домой вернулся, жене рассказал о встрече со старым пасечником взволнованно, с интересом, про шуточки стариковские о её персоне умолчал – обидится.
- Тоже мне… - с раздражением фыркнула Катя, - чешешь про какого-то старика. На что он мне, тебе, нам? Тут голова болит о семье каждый день, а он про деда Акима печётся. Ты неисправим, - натирала Катерина зеркало в новом шкафу. Муж сразу и не заметил. – За мёдом надо было зайти, на него сейчас цены кусаются, ой как кусаются.
- Это откуда? - спросил Алексей, подойдя ближе. Жена стрекозкой кружила около своего приобретения.
- Купила! Точнее, поменяла, - с радостной улыбкой кинулась она на шею мужу. – Он, конечно, не новый, но и не старый – заграничный! Вместительный, модного цвета…
- На что поменяла? – удивлённо спросил Алексей, у них ведь ни гроша.
- Я тут перебирала вещи, сортировала… - мялась Катерина, поправляя перед зеркалом причёску. – Женька зашла, ну старшая наша по этажу, ты её знаешь. А у меня горы постельного белья нового. Мама же твоя каждый праздник, каждый день рождения и просто так дарила. Турецкие я не отдала… у нас ещё Аня растёт, - рассуждала по-хозяйски Катерина, - в общем, сговорились. Теперь не хуже, чем у других мебель. Э-э-эх, если бы квартира или дом свой.
Алексей головой покачал, она неисправима.
- Неужели только на бельё сменяла.
- Ну и два мешка картошки, что Володька привёз.
Муж громко выдохнул, покраснел от злости - ну хозяюшка, ну додельница! Но промолчал, не спросил как затащили эту бандуру в полкомнаты и куда дели их старый шкаф, всё равно правды не скажет.
- Ну что ты на меня так смотришь? – обижалась Катя, она так старалась, хотела, как лучше. – От Вовки вашего не убудет, ещё привезёт, не на горбу тащить.
- Не привезёт, сломана машина.
- Значит, сумками будем сами возить, тётя Люба не даст с голоду помереть.
С новым шифоньером жить легче не стало. Универмаг Катерины окончательно закрыли и просвета городского, о котором она некогда распиналась, не виделось. Работы не было, разве что на рынке торговать или официанткой в кабаках работать. В садик обратно не принимали, они сами сидели через одну в отпусках без содержания и без зарплаты. Смысла возвращаться не было. У Алексея на предприятии тоже ничего не понятно, колонну расформировали, частный инвестор пришёл, потом второй, третий, на кого работали непонятно. Первую зарплату выплатили, а потом только обещаниями кормили. Не голодали, конечно, деревенская родня не бросала своих в беде, но и не шиковали.
Катерина села дома, иногда бегала по объявлениям, искала работу, но не брали её. Слишком напористая, честная, сразу о зарплате спрашивала, о премиях. Какие премии? Любить надо свою работу, на ней ведь большую часть жизни проводишь, а на что семью кормить, это уж сами думайте. Сами, сами!
Пилить стала Катя Алексея, у других-то вон как: Алла из шестой комнаты съехала в трёшку, сказала, в наследство досталась - врёт! Нет у неё никакой родни. Работать устроилась в агентство не то квартирное, не то коммунальное и дела в гору пошли. На старой работе девчата тоже неплохо устроились в кафе на трассе. Контингент иногда сомнительный, разный заезжал, но поднимали деньжат за смену хорошо. Катю муж не пустил. Ирка с первого этажа в Москву подалась, плохо там или хорошо не известно, потому как не спешила домой Ирина.
Даже в селе у деверя всё как у людей. Машину отремонтировал, продал, другую купил, дом достроил почти. Мебель новую заказали в цеху в соседнем городе. Технику купил: видеодвойку, кассеты, музыкальный центр.
Ну и что, что у него люди странные работают, меняются как перчатки, им всё одно за бутылку готовы себя продать. А как оно на самом деле было Екатерина не знала, видела лишь, что живут родственники сельские, как «новые русские». Мама ещё подливала масла в огонь, когда приезжала.
- Смотри, Катька за кого надо было замуж выходить! Вцепилась в своего Лёшку… - ворчала она, выставляя на стол домашний сыр, творог, сметану. – Да смотри не продай, как в тот раз, мне Аня всё рассказала.
- Ой, мам, они всё равно домашнее не едят, а жить на что-то надо. Лёша ни в какую не хочет возвращаться в деревню, сама не знаю почему, - задумчиво посмотрела она в окно. И так картина безрадостная, грязь, дороги разбиты у их общежития, на разрисованной недавно вандалами детской площадке бомжи какие-то расселись, и куда старшая по подъезду смотрит? А! Она вроде тоже уехала челночить, только они сидят, ждут второго пришествия. Прекрасно понимала Катерина, почему муж не хочет с братом работать, прямо не говорил, но всё она знала. - Что там у Володьки?
- Ещё землю взял в аренду, вроде зерно будет сажать. Трактор выкупил старенький. Носится по хутору на Ниве, как в одно место раненный, пыль поднимает. Надоумила бы ты Лёшку своего с братом дела вести, он же толковый, работящий, в технике соображает, а младшОй рвач, везде влезет. Вот и будет у них семейный подряд, и ты не в накладе.
- Не хочет, - злилась Катя, аж губы дрожали. – Ходит, интеллигента из себя строит, говорит, так работать не умеет, - кусала она заусеницы на пальчиках. – Вот если бы Вовка пчёлами занимался, тогда бы побежал. Он мне неделю нудил про деда Акима, про пчеловодство это. А что толку? Ни одного зажиточного не видела пасечника, живут как кочевники всё лето, табора не хватает.
- Дура ты Катька, - подбоченилась мать и с иронией смотрела на дочь. – Да пусть хоть рыбу разводит или нутрий, главное, чтобы в село вернулся, а там Вовка его подтянет, может, и тебя. Его-то жёнушке куда помогать мужу? Нарожала одного за другим, ходит туда-сюда с коляской по дороге, одно у Любки пропадает. Прижилась там.
- Ну и пусть, мама ей помогает с пацанами.
- Да, дом она потом на пацанов же и отпишет, а Анька наша ни с чем останется.
- Перестань мам, ты прям совсем, - поморщила лобик Катя.
- Думать надо хоть немного не только о тряпках и дровах этих, - покосилась она на шкаф, - о ребёнке тоже.
- Ты прям о нас только и думаешь?! До сих пор дом не оформила.
- А мне спешить некуда. Кому надо, пусть оформляют, моё не отберут.
- Ну хорошо, приедем мы в село, - начала ходить Катя по комнате размышляя, - жить где будем? Со свекровью я не хочу. Да, она хорошая, слова дурного мне не скажет, но не смогу я уже.
- У меня и живите, ток ремонт надо сделать, - намекала она на покосившиеся ставни, ветхий деревянный забор, крышу дырявую.
Катя вздохнула, утомила её мама, всегда приезжает и давай учить как надо мужа воспитывать, клянчить чтобы приехал крышу ей переделал.
Лида уехала электричкой, надо было ещё старшую дочь навестить, там ещё хуже, чем у Кати, оба выпивать начали.
Но, благодаря маме сообразила Катя, как мужу сказать надо, как уговорить.
- Лёш, может, в деревню вернёмся. Я хотя бы смогу работать в садике, - начала жена после ужина при ребёнке. Аня приободрилась, она бы с удовольствием жила у бабушки Любы.
- А я чем заниматься буду? У тебя на шее сидеть?
- Ты и здесь особо не зарабатываешь.
- Да… а пальто кожаное откуда? – поднял брови Алексей, положив руки на стол. Катя думала, он не заметил, в шкаф подальше убрала, но как такою модную вещь можно не заметить.
Аня встала из-за стола, сделав губы трубочкой, сейчас опять мама начнёт ругаться, поэтому лучше к подружке на соседний этаж.
- Стой, - остановила её мама, - поздно уже, учи уроки, - строго посмотрела на дочку Катя.
- Ну можно, я у них мультики посмотрю?
- Нет. Иди, учи уроки.
Аня недовольно поплелась к своему столу у окна, узкому, раскладному, чтобы место сэкономить, папа сам делал. Но уроки всё равно не хотелось делать.
- Лёш, я серьёзно, - повернулась Катя к мужу, - работы здесь нет! Ютимся в одной комнатушке, Анька растёт, скоро повернуться негде будет. А если второй?
Алексей усмехнулся, причмокнув: если только от святого духа… В постели у них давно не ладилось с женой.
- Я серьёзно, хочу второго ребёнка. В селе всегда есть чем заняться, брат же твой справился, и ты не дурак.
- Я не буду с ним работать.
- И не надо! Что ты глупее него? Тебе ведь всегда нравилось с пчёлами возиться, - разложила она перед ним ладони – всё так просто у неё, что тут непонятного. – Вот и занимайся. Сам же говорил, дед Аким мечтает кому-то передать свой опыт, ты справишься! Тебе же это нравится. Знаешь какой мёд дорогущий на рынке? За сезон можно нормально поднять, не сомневайся.
Задумался Алексей, молчал, во многом права Катя.
- А жить мы где будем?
- Так у мамы, пока…
- Нет! – отрезал муж.
- Ну хорошо, хорошо. Продадим комнату, купим там что-нибудь или построим. Вовке помогли твои родители и нам помогут. Надоело это всё, Лёш, - обвела она комнату рукой, - жили же по-человечески и ты, и я. Не получилось с кооперативом, с домом получится, это же родная земля, мы там родились, всех знаем.
Долго убеждала жена мужа, объясняла, думала придётся к свекрови обратиться за советом - она это любит, советы раздавать. Но не пришлось. Закрыли полностью предприятие, на котором Алексей работал, имущество на торги выставили и за бесценок распродали.
Теперь Алексей всерьёз задумался над словами Катерины, а что тут думать оба безработные.
Продолжение __________
Не забывайте подписываться на канал или Телеграм ✨
Моя книга У меня так никогда не будет на всех ресурсах:
Литрес Amazon WB Оzon . Печатная версия по предзаказу на Ридеро
Имена, фамилии, названия населённых пунктов вымышленные, любое совпадение-случайность.