«Да пошли вы!..», «Как вы меня достали!», «Хочу обратно в детский дом!», «Не трогайте меня!» - такие слова приемные родители могут услышать в ответ на, казалось бы, обыкновенные просьбы: умыться, сесть за уроки, почистить зубы, пойти поесть.
И, если от подростка как будто бы можно ожидать чего-то подобного, то такие высказывания от младшего школьника или дошкольника вызывают недоумение: «Что происходит? Как на это реагировать? Это попытки продавить границы, поиграть в «кто тут главный», или крик о помощи? А быть может, случилось что-то из ряда вон, а мы не понимаем?» Вот с таким запросом обращаются к нам на консультации родители, принявшие в семью ребенка с опытом сиротства.
Вместе с психологом фонда «Измени одну жизнь» Джессикой Франтовой попробуем разобраться, что происходит.
Ребенок никогда не приходит в семью «пустым». Обычно в его опыте есть потеря, жестокое обращение, пренебрежение нуждами.
Взрослые в его мире – это фигуры, которые должны были помогать, но, увы, не справились. Поэтому все взрослые – в том числе и новая семья – это те, кого еще нужно «проверить».
Один из таких способов — сказать человеку, к которому привязался, от которого зависишь: «Пошел прочь!» Ведь если я отвергну первым, меня уже не смогут отвергнуть – примерно так может выглядеть странная «логика» травмы.
Сказать взрослому: «Уходи!» — это еще и возможность показать, что я один, я справлялся, я от вас, ненадежных взрослых, не завишу, сам все сделаю. Страх показать свою уязвимость и беспомощность – еще одна причина агрессии на тех, кто предлагает помощь и поддержку.
Приемные родители могут быть первыми или даже единственными фигурами, которые проявили участие и заботу о ребенке. До этого у него просто не было возможности кому-то рассказать о своей боли, злости, обиде на весь мир.
Может быть такое, что за высказыванием: «Я вас ненавижу!» скрывается ненависть ко всем взрослым, ненависть к тем, кто однажды причинил боль.
«Вы» — это все взрослые, все родители, которые точно однажды должны сделать что-то плохое. Такой крик — и попытка рассказать о своих чувствах и попытка озвучить свой страх.
А еще может быть такая «проверка» взрослого: останешься ли ты со мной рядом, если я буду вот таким: агрессивным, неудобным? Будешь ли ты со мной до конца, даже когда я обзываюсь, кричу, говорю обидные вещи? Насколько ты, взрослый, надежен?
Так или иначе, за агрессией обычно скрывается боль, страх, обида, злость и беспомощность. Крик – это способ ее выразить.
Но как быть взрослым в такой ситуации? Ожидать, пока «само пройдет», сочувствовать, жестко пресекать?
Наверное, самый первый шаг – это вспомнить, что взрослый – это взрослый, то есть, более опытный человек.
И вступать в противоборство с ребенком: «Ах, ты так — а я вот так!» — это потеря авторитета в его глазах. Ровно, как и запрет на выражение эмоций: «Замолчи, как ты смеешь нам такое говорить?»
Поэтому начать лучше с понимания – то, что происходит сейчас, это попытка ребенка рассказать о своем состоянии. Попытка некрасивая, возможно, страшная, но ему важно услышать, что его ситуация решится, понять, что его не оставят.
На втором шаге помощи ребенку взрослому можно вспомнить о тех, кто поддерживает его, взрослого, сейчас или в настоящем времени.
Вспомнить те слова, которые помогали в детстве справиться со сложной ситуацией, ту манеру поведения взрослых, которая дарила ощущение тепла и поддержки.
После этого можно переходить к действиям.
Что может делать взрослый, чтобы показать, что он «на стороне ребенка» в такой момент?
- Обозначить его состояние: «Тебе плохо, ты злишься, ты расстроен» и т.п.
- Проговорить связь состояния ребенка с происходящими событиями: «Возможно, что-то случилось в школе, и поэтому тебе сейчас тяжело», «Так было однажды, что взрослые не смогли быть рядом, и ты злишься на всех взрослых, и на нас в том числе», «Сейчас что-то не получилось, и поэтому тебе так тяжело» и т.п.
- Обозначить, что взрослые остаются рядом: «Мы готовы тебя выслушать», «Если захочешь — мы рады будем узнать, что произошло», «Мы остаемся в соседней комнате, будешь готов – приходи» и т.п.
- Если ребенок разрешает обнять его, надо начать укачивать, завернуть в одеяло. Представить, что сейчас перед вами — испуганный малыш, просто достаточно большого размера. Большинство реакций ребенка связаны с тем, что именно в раннем детстве он не получил достаточное количество поддержки, и поэтому продолжает реагировать на сложности «как маленький».
Когда ребенок успокоится, можно еще раз объяснить ему, почему ему сложно, что выражать эмоции можно другим способом, что взрослый всегда рядом и готов помочь.
А вот задавать вопросы типа: «Почему ты себя так вел?», стыдить ребенка, упрекать: «Как же, мы же столько раз объясняли, как нужно делать!» вряд ли стоит.
Вместо призывов к изменению поведения лучше предложить исправить ситуацию. Например: «Смотри, ты сейчас обидел своими словами друга. Как ты думаешь, что можно хорошего сделать, чтобы компенсировать нанесенную обиду?», «Ты разорвал книгу, раскидал вещи. Что можно сделать, чтобы исправить это?»
Акцент на то, чтобы научить исправлять ошибку будет более полезен, ведь ребенку с травматическим опытом по-настоящему тяжело контролировать свое состояние, какие бы обещания он ни давал взрослым и самому себе, как бы ни раскаивался в содеянном.
Идея, что изменения и исправления ситуации возможны, поможет и в других ситуациях, когда будет казаться, что все непоправимо разрушено.
Фото — mykaleidoscope.ru