Грешным делом попал я в бригаду штукатуров-маляров. Трудился на стройке 12-ти этажного дома в Сыктывкаре.
Основная моя обязанность была следить за состоянием автобуса, на котором вахта приезжала.
Но все мы знаем, чем заканчивается безделье на вахтах: странным взглядом, нарушением координации и неприятным запахом изо рта! И чтобы я не страдал от безделья, меня пристраивали к разным бригадам в процессе строительства. Даже гордую должность присвоили — разнорабочий широкого профиля.
Сегодня я немножко плотник, завтра чутка сварщик, а там, глядишь, и до прораба дорасту (шутка). Ну что поделаешь, если патентованный сварщик с корочками выше пятого этажа не мог работать. Руки тряслись, а делов то — металлическую жилу к штырям приварить.
То посадят раствор подавать на этаж, то ещё чего, проще сказать, чего я не делал на стройке, чем перечислять все меры по устранению последствий пьянки от скуки.
Среди всего прочего выделилась крайняя вахта: дом под сдачу и надо было ошкуривать за штукатурами потолок для последующей окраски. В общем, начался рабочий процесс.
В обед всё дамы собирались в раздевалке и начинались женские беседы. А я первые дни со спокойной совестью поднимался на этаж, снимал деревянную дверь и укладывался на неё. Война войной — обед по распорядку! А французы уверяют, кто спит — обедает. Я хоть и не француз, но в этом я с ними солидарен.
Дамы первые дни пересказывали друг другу различные домашние секреты, а по итогу четвёртого дня поняли что рассказывать то им друг другу уже нечего. Все секреты поведаны, а которые остались в тайне, так и х видимо и знать никому не положено.
И тут девки вспомнили, что в их коллективе есть мужчина и вероятно с богатым жизненным опытом. С этого дня для меня наступил Ад.
Послеобеденная дремота была уже непозволительной роскошью. Пытался спрятаться на других этажах: бесполезно, находили и начиналось собеседование, их очень интересовало моё мнение по поводу различных событий. Сперва находили меня по трое, затем коллектив увеличился.
Пришлось мне в свой послеобеденный перерыв сидеть со всеми вместе, иначе в коллективе начинались склоки.
— Зинка, вы там опять с нашим Ляксандером за нашими спинами сплетничаете? Смотрите мне!
— А чего на тебя смотреть-то! Тоже мне — невидаль неумытая! А то вы вчера с ним не шептались на лестнице?! Перила вон, до сих пор трясутся....
— Мы!!!? Ты совсем ку-ку? ...
Впрочем, Лукавить не буду, были временами и грешные мысли! Гарем у меня был разномастный, разновозрастный и разноаморальный.
Но что-то удерживало меня от уединения для единения кое с кем в тёмном месте. Вовремя вспомнил, что в этом коллективе секретов нет. Тут же всё будут знать, что и как произошло, кому при этом было хорошо и кто держал свечку!
Был я уверен на всё 100 процентов, что по возвращению домой полгорода будет оповещена с кем, когда и как я провёл время наедине. Лавры Казановы мне были не нужны.
Рабочие коллективы — на то и коллективы, чтобы время от времени пополнять байками рабочий фольклор. Были и другие презабавнейшие случаи, но об этом расскажу как-нибудь в другой раз. ©shepchek
Не пропустите: “МОЛЧАТЬ! Убирай и сама вали отсюда!” или “Как истерики Заказчицы привели к смене власти на стройке”