Приветствую Вас, уважаемые Читатели! Наткнулся на просторах сети на шедевральное произведение "Народ забавляется" за авторством Льва Куклина.
Позволю себе процитировать начало книги, а конкретно заметку "Одинокий голос из "Культурной столицы". В ней содержится описание того, с чем предстоит встретиться в дальнейшем. Потом уже решите, стоит ли читать книгу до конца, но, мне кажется, что введение очень резкое, правильное и хлесткое. По тексту буду прикрывать ругательства знаком * исключительно ради требований Дзен. Ссылка на книгу будет в конце материала. Итак, поехали!
Нечто вроде предисловия
Хочу начать свои размышления с известного анекдота из "народного" цикла про Вовочку.
... Идет урок русского языка в пятом классе. Учительница предлагает:
- Машенька! Назови мне слово на буку "ж"!
- Жвачка...
- Правильно. А теперь ты, Петя.
- Желудь...
- Верно. Теперь твоя очередь, Вовочка.
- Ж***!
Учительница возмущенно:
- Сядь на место! И пусть тебе будет очень стыдно! Такого и слова-то нет!
Вовочка садится, в недоумении ощупывая руками свою тощую задницу, и бормочет:
- Странно... Ж*** есть, а слова - нет?!
Одинокий голос из "Культурной столицы"
Этот анекдот с тонким филологическим уклоном вспомнился мне вот по какому поводу. В новом глянцевом журнале с многозначительным названием "Культура Петербурга" номер три за 2002 год была опубликована статья адвоката Андрея Воробьева "Утомленные петушки", в которой автор с принципиальных позиций подлинного интеллигента (как ему кажется) выступает против сквернословия. Вот что он пишет:
"... Человек, выросший на лучших традициях петербургской культуры, даже внутренне не может себе позволить пасть до уровня "пьяного извозчика" или ему подобных, чья речь вынужденно обусловлена употреблением "одного нелексиконного существительного".
(Замечу в скобках, что очень хотелось бы узнать то единственное уникальное существительное, которое имеет в виду автор, ибо у меня, грешного, в лексической памяти вертится подобных "существительных" по крайней мере десятка два - три!)
В другом месте, в порыве благонамеренного административного негодования А. Воробьев заявляет:
"Употребление ненормативной лексики в разговорной речи обусловлено не только пьянством, а нередко просто циничным пренебрежением нормами общественной морали, неукоснительное соблюдение которых традиционно для настоящей петербургской интеллигенции".
А как же иначе?! К 300-летию Петербурга он во что бы то ни стало должен сделаться "культурной столицей" Европы! Такой лозунг даден...
Это было летним днем
Вовсе не в Европе:
Шла старушка в магазин, -
Оказалась... в шопе!
Ах, какая, оказывается, тонкая зыбкая грань отделяет "культурную" лексику от той самой... несуществующей ***ы! Всего-то и надо поменять глухую шипящую на звонкую...
Ну, современнички, дожили! Уже некому стало в Петербурге заступиться за "великий и могучий русский язык", испакощенный сквернословием и всяческим непотребством: не лингвиста, не писателя приглашают к разговору, а настоящего, слава Богу, адвоката нанимают! И сколько же вы берете за ведение дела в защиту русского языка, господин адвокат?!
Хотелось бы напомнить ему о другом, весьма известном в свое время присяжном поверенном...
Как известно, великий вождь мирового пролетариата Ульянов-Ленин (а по матери - Бланк) закончил Симбирскую гимназию с золотой медалью, а чуть позже, экстерном, и Петербургский университет. Тут он получил высшее юридическое образование, видимо, как и наш господин адвокат Воробьев, то-есть - по всем современным определениям - был вполне интеллигентным человеком.
Однако, любимым словцом Владимира Ильича (а для этого достаточно заглянуть в его ПСС - Полное Собрание Сочинений!) было не шибко аппетитное "***но". Более того, именно это самое слово он применил для характеристики той самой российской интеллигенции, за которую так заступается г-н адвокат: "Российская интеллигенция, - напишет он черным по белому, - мнит себя мозгом нации, а на самом деле есть не мозг, а ***но". В другом месте он скажет: "... Ведомства - ***но, декреты - ***но... "
Прим. автора канала - фраза встречается в его письме А. М. Горькому, отправленном 15 сентября 1919 года в Петроград
М-да... Несомненный прокол получается, господин адвокат, с вашим коллегой!
Мы с вами, уважаемый читатель, не являемся ни небожителями, которые перемещаются по вольному эфиру куда хотят, ни новыми русскими, раскатывающими на "мерседесах" с охраной. Время от времени мы вынуждены пользоваться городским или, как теперь принято выражаться, - муниципальным транспортом.
И все мы прекрасно понимаем, что в часы пик невозможно втиснуться в автобус или вагон метро и при этом ухитриться никого не задеть! Большинство нормальных пассажиров привыкли стоически переносить толчею и давку. Но всегда - всегда! - найдется некий нервный субъект (и это совсем не обязательно женщина!), который вдруг ни с того ни с сего "прицепится" именно к вам с вопросом "Ты чего толкаешься, коз-зел?!" И этому городскому хиляку, наслышанному о нарушении прав человека, видимо, невдомек, что за такой вопрос - на зоне! - он мог бы получить и "заточку" вбок...
А ведь само по себе, как словарная единица, слово "козел" абсолютно нейтрально, и даже с точки зрения господина защитника Воробьева не может быть ни непечатным выражением, ни представителем "ненормативной" лексики!
Просто в определенных слоях нашего разветвленного общества оно приобрело особую смысловую нагрузку. "Козел", сказанное кому-нибудь всерьез, намекает на связь адресата с родной матерью... Смертельное оскорбление! По сравнению с этим общеупотребительные пожелания "пошел ты на... " или "иди ты в... " воспринимаются обеими сторонами просто как невинный стилевой завиток в разговоре...
Ругательства классиков
Но главный козырь, который приберегает г-н адвокат для нанесения окончательного удара по ответчикам, это наши классики. Он призывает их на помощь в качестве незыблемых высоких образцов и высказывает такой пассаж: "... даже в страшном сне вряд ли пригрезится, что творчество Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого и других великих мастеров словесности пестрело бы вульгарной матерщиной.
<<... >> творцы не допускали употребления непечатных выражений".
Господин защитник А. Воробьев в данном перечислении деликатно обошел имя Пушкина: даже из школьного курса литературы автору статьи небезызвестно, что как раз наш классик отнюдь не чурался слова "***а"... Но ежели Пушкин по известному выражению - "наше все", то это "все" должно включать и его весьма фривольные стихи, несущие в значительной мере и ненормативную лексику. А то это "все" получается каким-то неполным, кривобоким... Не так ли?
Но вот вам для примера стихи, о которых, по всей вероятности, даже и не подозревал почетный адвокат Гильдии Российских адвокатов:
- Мария, увенчай мои желанья,
Моею будь, - и на твоих устах
Я буду пить эдемские лобзанья.
- Богаты вы? - Нет, сам без состоянья.
Один, как говорится, *** в штанах!
- Ну нет - нельзя, - ответствует уныло
Мария, - не пойду, нет, если б два их было!
Эта изящная шутка с использованием "единственного существительного", а проще сказать - матерного слова, принадлежит одному из классиков, поименованных в списке А. Воробьева, а именно - Ивану Сергеевичу Тургеневу! Разумеется, я предвижу, как опытный господин адвокат начнет оправдывать классика, - мол, это случайность, шутка гения, нетипичный случай и т. д., и т. п., - все мы хорошо представляем адвокатские выкрутасы...
Приведу еще одно высказывание автора и создателя образа "тургеневской" девушки, на этот раз из большой поэмы "Поп", написанной изысканными "пушкинскими" октавами:
Так что ж? Скажите мне, какое право
Имеем мы смеяться над таким
Блаженством? - Люди неразумны, право:
В ребяческие годы мы хотим
Любви "святой, возвышенной" - направо,
Налево мы бросаемся, крутим...
Потом, угомонившись понемногу,
Кого-нибудь ***м - и слава Богу.
Теперь обратимся к следующему по списку классику, которого упоминает автор статьи в "Культуре Петербурга", - к Льву Толстому.
Кстати сказать, у меня создается впечатление, что господин адвокат, защитник "норм" русского языка, работает по странному принципу: то, чего он не знает, - для него попросту не существует! Только в отличие от упомянутого нами в самом начале Вовочки, - для господина Воробьева не существует ни слова, ни самой ***ы...
В четвертой (последней) части четвертого тома великой эпопеи "Война и мир" Кутузов, обращаясь к победившим русским солдатам, говорит о французах:
- А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м... и... в г...!
Давайте поразмыслим: ежели бы великий писатель земли русской хотел написать слово "молодцы" или, скажем, приличное слово "грязь", - то зачем нужно было бы их заменять многоточиями?!
Так или примерно так, я думаю, рассуждал и другой великий россиянин - режиссер Сергей Бондарчук. И со всех киноэкранов тогдашней великой и могучей страны грохнула кутузовская фраза громовым голосом великолепного Бориса Захавы:
- Поделом им, - и носом в ***но!
Хотя более полный ее "перевод" звучит достаточно прозрачно: "Поделом им, муд****, и - ***ой в ***но!"
Откровенно говоря, у меня закрадывается подозрение, что наш защитник с юридическим высшим образованием так и не смог дочитать до конца обширного сочинения классика, на коего ссылается, а то он никак не прошел бы мимо этой фразы и не задал бы в своей статье бесконечно наивный вопрос: "а предположим, в купленный роман случайно заглянули дети? Хороший же урок русской словесности они получат!"
Но это еще что! Максим Горький в своем очерке о великом яснополянском старце приводит его фразу, когда у двух больших бабников зашел разговор об отношениях между мужчиной и женщиной:
"Не та женщина хороша, которая держит за **й, а та хороша, которая держит за душу".
Не повезло господину адвокату и с почтенным господином, редактором послепушкинского "Современника", другом и вдохновителем российских демократов, певцом русского крестьянства...
Разумеется, - школьником, еще не будучи юристом, Андрюша Воробьев слышал о поэме "Мороз Красный нос" или "Кому на Руси жить хорошо", заучивал наизусть отрывок из "Размышлений у парадного подъезда"... Но и во взрослом состоянии, я уверен, не попадались ему на глаза такие выразительные строки:
Наконец из Кенигсберга
Я приблизился к стране,
Где не любят Гутенберга
И находят вкус в ***не.
Выпил русского настою,
Услыхал "**ёна мать", -
И пошли передо мною
Рожи русские писать!
Конечно, это стихотворение Николая Алексеевича Некрасова в школах не проходят, наизусть не учат... Впрочем, как и такое:
Прекрасен ты - как даровитый странник,
Но был сто крат ты краше и милей,
Когда входил в туманный передбанник
И восседал нагой среди ***дей!
Какие тут меж нас кипели речи:
Как к **ле ты настраивал умы,
Как пердежом гасили девки свечи...
Ты помнишь ли? - но не забудем мы!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тот, кто умел великим быть в борделе -
Тот истинно великий джентльмен.
**и сто раз, о друг наш, на неделе,
Да будет тверд твой благородный **ен.
О, добр и ты! Не так ли в наше время,
В сей ****овской и осторожный век,
В заброшенном ****оне скрыто семя,
Из коего родился человек.
Эти строки - отрывок из стихотворения "Песнь Васиньке", также написанного Николаем Алексеевичем Некрасовым (совместно с А. В. Дружининым)... И в заключение, чтобы окончательно разрушить концепцию адвоката-лингвиста, я приведу еще один отрывок из стихотворения, написанного на этот раз совместно Некрасовым и Тургеневым!
... И вдруг - послание твое
В купальне круг наш так смутило,
Как будто всем нам копие
Воткнули в **пу или шило!
Тебе ли пьянство осуждать
И чернокнижные поступки,
Которым суждено блистать
От Петербурга до Алупки
(Читатель ждет за сим **лупки.
На вот, бери, ***на мать!)
Тебе ль, кто, жив лет тридцать пять,
Доныне не окреп в рассудке,
Стыдиться нагишом плясать
И всенародно **й встрясать
Под видом грациозной шутки?
Скажи, **ал ли ты ежа,
Его в колени положа,
Как действуют сыны России?
Любил ли водку всей душой?
. . . . . . . . . . . . . .
Следуя прямолинейной логике г-на адвоката, все вышеупомянутые "классики", - Пушкин, Некрасов, Толстой, Тургенев, наконец, Ульянов-Ленин, употреблявшие в своих сочинениях матерную - или выражаясь строго научным языком - обсценную (вам это слово ничего не напоминает?!) лексику, - все эти люди, стало быть, неинтеллигентные, некультурные?! В скобках замечу, что и Анна Андреевна Ахматова, представительница "серебряного века" русской поэзии, в обыденной жизни не брезговала матерком...
Да уж, - никак, ну - никак не получается у господина адвоката ссылка на авторитет классиков: во-первых, в силу своего скудного литературного багажа (чтобы не сказать: невежества), а во-вторых, из-за своего элементарного ханжества. И из-за своей хромающей осведомленности он со всего размаху вляпался в... ловушку собственной концепции! На этом самом месте один из самых популярнейших литературных персонажей - Остап Бендер мог бы повторить свою знаменитую фразу:
"Какой удар со стороны классика!"
Всем этим "защитникам" русского народа от себя самого с их примитивным умом кажется, что отменив или даже - вот уж несбыточная мечта! - административно запретив употребление "бранных" слов, они сразу же сделают этот самый народ "культурным"!
Им почему-то не приходит в голову, что подлинно культурный человек, гражданин и патриот своей страны, владеет всем спектром собственного языка, ибо язык во всей его полноте - это и есть прежде всего национальная культура.
А жалкие нравственные потуги отдельных адвокатов напоминают мне истерические вопли тех одиночек в транспортной толпе, которых нечаянно задели нормальные пассажиры. И их попытки, людей, нищих духом и обделенных, вдобавок, лингвистическим слухом, в очередной раз изъять из народного языка целый слой национальной культуры заведомо обречены на неудачу.
Ибо подлинная, а не показная культура состоит вовсе не в том, чтобы не произносить вслух слова "**па", а в том, чтобы эту самую **пу мыть!
Полная версия - https://litera.ru/slova/kuklin/antology/content.html