Моя семилетняя внучка спросила:
– Бабушка, а кем ты работала до пенсии?
– Строителем. Я и сейчас работаю.
– Это когда дядьки на стройке раствор лопатой месят, и стенки из кирпичей кладут?
– Можно и так сказать.
– Расскажи!
– Слушай!
Не знаю, что поняла девочка из моего рассказа, скорее всего, ничего. Я вспоминала уже для себя, уносясь далеко в прошлое.
Моя семья – строители со стажем. Легендарный дед, выросший из счетовода двадцатых годов до главного бухгалтера большого строительного треста в наши дни. Отец, пошедший, так сказать, по стопам: руководитель строительно-монтажного управления. На работе строил дома и заводы. На даче все подряд из подручного материала. Не успеешь оглянуться, а тут уже навес вырос из старых досок, или заборчик из брошенного штакетника. Строитель!
Мама, окончившая строительный техникум, встретившая отца, когда мастерила на стройке на Урале.
Дома вечером каждый день планёрка. Строгий дед, коммунист, вопрошает сына: «План сегодня дали? А за неделю? На месячный, выйдите? Какие простои, за это на ковёр! Квартальный баланс сошёлся?».
Я, единственная дочка, вместо того, чтобы играть во дворе с детьми в «Море волнуется раз…», или «Казаки-разбойники» мотаюсь на рабочем газоне с отцом по объектам, глотаю пыль стройки, ем в рабочей столовой. Потом в кабинете, где начальник, после дневной инспекции, распекает подчинённых, на листке бумаги в клеточку изображаю план дома, стрелочками выношу сноски: «Крыша». «Пол». «Стены». Красота! Чертёж что надо!
Так что выбора у меня не было. Я подумала, и семья решила: быть дочке строителем.
А я литературу люблю. Книжки читать. Стишки ночами пописываю. Мечтаю о русском и литературе в педе, или, заветное, в универ на журналистику…
Так случился строительный институт. Только стройки там было, конечно, достаточно, но несравнимо меньше, чем: научной работы на кафедре физики, занятий на факультете общественных профессий по журналистике, участия в студенческом театре. Бесконечных стройотрядов. Поездок по молодёжным лагерям. Я хорошо училась, позже получив красный диплом. Печаталась в студенческой многотиражке. Играла в СТЭМе. Следила за приборами на дежурствах в физической лаборатории. Отрывалась на дискотеках и рок-концертах. Зависала в общаге, изредка заявляясь ночевать домой. Худая, лохматая, в джинсах клёш. Такая жизнь была по мне! Я научилась профессионально чертить, считать, организовывать работу. А также месить раствор, штукатурить, малярить. Что значит молодость!
Всё когда-то кончается. Пролетели пять лет студенчества. Красный диплом лежал в кармане. Нужно было распределяться на работу. Тогда с этим было строго. Государство отучило – отработай!
Вариантов было немного. Мастер на стройке. Для девчонки как-то не очень. Трудно. Тем более молодых часто ставили в бригады к условникам, рабочих рук не хватало. Проектирование. Отдел в строительном управлении. Мама эмоционально восклицала, что это «болото», засасывающее на всю жизнь.
Остановились на плановом отделе СМУ.
Этот переход от активной студенческой жизни к реальной обыденной работе был для меня шоком. Не покидало чувство, что жизнь со всем хорошим. Что в ней могла случиться, кончилась. Рухнула в лету. Никогда не вернётся.
Я вливалась в женский коллектив пенсионного возраста. Рано утром, задолго до начала работы, мои коллеги по комнате приходили, натирали рабочее место до блеска операционной, заваривали чай с лимонно. Потом до обеда не отрывали носа от расчётов. В перерыве все разговоры сводились к детям, внукам, рецептам, стирке, уборке.
Хотелось выть от скуки, бежать, куда глаза глядят, вон из этого болотистого места. Неужели последующие тридцать лет я проведу здесь и вот так? Готовя финансовые отчёты, я представляла, как будто делаю сложную курсовую, где нужно постараться проявить смекалку. Отвлекала себя в перерыв книгами, музыкой, чем могла.
Перед распределением я вышла замуж. И вскоре впереди замаячил путеводной звездой декрет, как избавление от болотного рая. Счастливый миг настал. Я родила дочку. Вскоре переехала. И, когда появилась возможность рассчиталась с тёплого места. О возвращении на работу не думала. А отпуск по уходу закончился быстро. Полтора года тогда сидели с детками, дочку в ясли отдала. Надо работать! Тогда ценился непрерывный стаж. Не дай бог погулять более двух недель, стаж прервется, катастрофа! Образцовая родительская семья стояла на страже.
Отец в приказном порядке велел мне собираться ехать устраиваться в другое тёплое болото. Я ехала, как на заклание. В коридорах учреждения, в открытых дверях кабинетов видела всё тех же возрастных дам с чаем. Отец быстро договорился, меня послали оформляться в отдел кадров.
Вот тут и случился «взбрык №1», которого в нашей семье никто не ожидал. Вместо отдела кадров, я оправилась напрямую к выходу. Обошла отцовскую служебную машину. Села в троллейбус. Долго ехала. Смотрела в окно. Увидела объявление на дверях библиотеки: «Требуется библиотекарь с высшим образованием». Я поняла, что это судьба. Мне нужно туда. Так как высшее образование у меня было, но не библиотечное, конечно, а работать было некому, меня сразу приняли.
Вот тут жизнь перевернулась, засветилась, заиграла радужными красками. Это было место, в которое я вошла и сразу подумала: «Мне здесь очень нравится. Я хочу здесь находится и работать». Не мешала даже отцовская обида. Он констатировал, что на этом его помощь в моей карьере закончена.
А я наслаждалась книгами. Тогда, в восьмидесятые, в эпоху всеобщего, в том числе и книжного, дефицита, доступность хороших книг была сказкой. Я читала каждую свободную минуту. Дожив до двадцати пяти лет, я в первый раз держала в руках томик Агаты Кристи. Охватив не все, конечно, но главные ценности абонемента, перешла в заповедное место - подсобку читального зала. Это была нирвана. Конечно, под великим секретом давали книжки на ночь из читального зала. И я читала ночи напролёт.
Дочка часто болела. Чтоб самой не садиться на больничный, я брала её на работу. Она спала в коляске среди томов.
Коллектив был молодой, дружный, заводной. Мы обзавелись большой компанией постоянных читателей. Устраивали литературные, музыкальные вечера с семейными чаепитиями. Звучали песни под гитару, стихи. Во времена отсутствия интернета, такое общение было дорого.
Я вновь стала задумываться о гуманитарном образовании. Хотела поступать на филфак. Но, тогда это не практиковалось. Второе высшее образование, даже платное, получить было невозможно.
Или я так думала. Два года я проработала в библиотеке. Совсем не строителем. Но, вскоре, обнаружила, осознала черту своего характера, ещё мне не ведомую, но заставлявшую двигаться вперёд и всё менять всю мою жизнь. Оказалось, я не могу долго заниматься тем, что уже освоила. Мне необходимо было овладеть чем-то другим. Оторваться и двинуться дальше. Это было основное. А «отмазкой» были мысли о том, что я ещё на что-то годна, много чего умею. Да и денег не хватало….
***
На новую работу устраивалась сама, без помощи родственников. И не в тёплый отдел, а…. в полупустыню. Под Астраханью, в Аксарайске, тогда строился газоперерабатывающий комплекс. Вот туда я и попала. Солнце. Горячий песок. Привозная вода, выдаваемая в обмен на ранее купленные с водой, а теперь пустые бутылки. Комната на четырёх человек без кондиционера в финском домике – общежитие. Работа на эстакадах строящегося завода под палящим солнцем. Библиотека в прошлом казалась оазисом, раем. Но, с другой стороны, эта махина строилась, и я была к этому причастна! Я зарабатывала! И, когда, загорелая, похудевшая, вернулась из командировки к дамам с чаем, то чувствовала себя бывалым, опытным специалистом. Я могла ответить на любой вопрос, потому что всё трогала своими руками, видела своими глазами, считала своими мозгами.
Следующее направление было в НИИ в Москве. Разработка проектной документации того же газового комплекса. Этого я побаивалась больше Аксарайских песков. Москвичи люди амбициозные, чужаков не любят. Ошибок не прощают. Смогу ли соответствовать? Оказалось, смогла.
Вернулась в родной город с опытом. Втянулась в работу. Уже разговоры про детей и внуков не вызывали скуку, а, наоборот, интерес. Повзрослела хиповая девчонка. Была секретарём комсомольской организации, сказывался стройотрядовский опыт. Уже говорили вокруг о рекомендации в партию. А тут перестройка началась, чехарда непонятная. Как всегда, спас очередной декрет. Родилась вторая дочка. Сидеть можно было с ней уже три года. Когда выйду на работу, всё устаканится.
А вышло наоборот. Девяностые наступили. Всё рушилось, выживало, как могло. Заводы закрывались. Стройки сворачивались. Зарплату не платили месяцами.
В то время я мастерила с бригадой женщин-изолировщиц. Тяжелый физический труд со стекловатой. На эстакадах, оборудовании, в котельных. В жару и в холод. Объекты по всему городу. Все хотят работу, а платить не хотят.
Чем только не занимались, пытаясь выжить: и продавали то, что давали бартером в счет зарплаты, и кормились с огорода. Я даже рано утром до работы мела автобусную остановку. Мои рабочие едут мимо на автобусе, а их мастер с метлой в окне мелькает. Вот только стыдно за это никогда не было. Стыдно сидеть лапки сложив.
Вот так и кантовались. Где только не работала в это неспокойное время. Одно знаю, везло мне с людьми. Везде, где трудилась, относились очень хорошо, помогали. Даже руководителем ставили. Спасибо добрым людям!
Время шло. Менялось к лучшему. Оглянуться не успела, а полтинник на горизонте. И тут я задумалась. Жизнь перевалила свою середину, а силы не растраченные остались. И две мечты неосуществлённые: рассказы писать и строительные сметы считать.
Ну, с рассказами всё просто. В голове крутится кино. Нужно просто выбрать время и записать. С эти потихоньку справилась сама.
А вот второе желание исходило из моего советского детства. Тогда среди толпы строителей, бывавшей в гостях у моей семьи, были дамы-сметчики, которые с горящими глазами рассказывали, что они могут легко посчитать стоимость строительства любого дом а от фундамента до крыши. Как это интересно. И как много надо знать, чтобы стать виртуозов в этом деле. Я поняла, что мне не давал покоя их горящий взгляд. Я ему завидовала. Что просо завидовать? Действовать надо.
Заняла у мамы денег, которых всегда не хватало. Пошла на компьютерные курсы. Потом на профессиональные. Получила диплом инженера-сметчика государственного образца. Но это полдела. Главное, опыт. Я до сих пор иногда развожу руками оттого, что столько лет проработала, а много не знаю!
Начала осваиваться в новом амплуа. Где упорством, где терпением. Бралась за всякую расчётную работу. Бывало, сутками не спала. Ночью проснёшься – нужно считать! Цифры в голове. Мозги не отдыхают. Спать надо, а не считать! И ведь никто не заставлял. Сама захотела!
Вот так и стала тем, кем стала. Не люблю, когда чего-то не знаю, не понимаю, не получается. Не люблю отставать от нового, от молодых. Если кто-то что-то делает, значит, и я смогу. Родные знают, бабушка или считает, или пишет. В свободное от этих занятий время, старается быть полезной близким. Даже сейчас, на пенсии, модное слово «удалёнка» - это про меня.
***
За время моего рассказа внучка играла, рисовала, ела конфеты. Я думала, она меня не слушала.
– Бабушка, так ты, не могла выбрать между библиотекой и стройкой?
– Получается, что да.
– Но ты много читаешь и сама, и мне. Знаешь литературу. Пишешь рассказы! Это тебе от библиотеки досталось. Никуда она не делась!
– Наверное.
– А считаешь ты свои сметы до сих пор. Говоришь, что ребусы присылают, ночами не спишь. Помнишь, ты рассказывала, что тебя называли «палочкой-выручалочкой», и «наш талисман», с которым всё получается?
– Да, было такое…
– А когда мы едем по городу, ты одно показываешь мне дома, даже заводы и говоришь, что ты их строила, «руку приложила».
– К некоторым не просто «приложила», а обсчитала от фундамента до крыши.
– Ну вот, и стройка с тобой. Так кто же ты по профессии, бабушка?
– Просто бабушка, которая в жизни хотела объять необъятное!