Известно, что в царской России полицейскому чину, покалечившему задержанного, полагалась смертная казнь или каторга. Что на практике?Очевидно, что проблема с истязаниями при задержаниях, особенно, нетрезвых граждан, не нова. Обстоятельства разные, но сама тенденция во все времена обращала на себя внимание тем, что людей калечили и убивали те, кто по идее обязан был людей защищать.
И Ленин..
История, о которой расскажу, интересна тем, что имела значительный резонанс, настолько, что заочное участие в общественной дискуссии принимал Владимир Ленин (находился в эмиграции и за событиями следил). Тема статьи, с которой он выступил в прессе, не утратила своей актуальности и после Октябрьской Революции. Это понятно, люди есть люди, сознание в миг не переделаешь, если глубоко сидит, что закон НЕ един для всех.
Пасха 1900 года...
Из деревни на Нижегородскую ярмарку приезжают муж и жена Воздуховы – прикупиться товаром, походить, на людей поглазеть, да и назад. Программу выполнили. До вечернего парохода оставалось время. Решили зайти в трактир, поесть и отдохнуть перед обратной дорогой.
Обстановка располагала, усталость давала себя знать, да и с непривычки женщина основательно захмелела. Воздухов был навеселе, но держался в рамках, не буянил, не шумел. Увидев, что жена нетранспортабельна, решил оставить ее там, а сам пошел на пристань в билетную кассу и разузнать, когда точно придет пароход. Больше в трактир Воздухов не вернулся.
Женщина осталась там одна. Ее никто не тревожил, сочувственно посматривали и переживали, куда пропал «ейный мужик», наверное по дороге зашел в другое питейное заведение и там дошел до кондиции. Ближе к полуночи, когда стало ясно, что муж не вернется за ней, женщина решила добираться до дома сама. Вышла, а куда идти, не знает, не помнит, где пристань. Пошла куда глаза глядят. В темноте оступилась, упала, ударилась и отключилась. Что было потом, кто ее обчистил, она так и не вспомнила. Очнулась под утро от холода – ни оставшихся от покупок денег, ни покупок. Люди подсказали, что с такой бедой надо в полицейский участок. Она и пошла!
Поиски мужа
Ее встретили, выслушали, попеняли, «что ж так напиваться то было» и оставили до полного отрезвления. Потом выпроводили, не предложив помощи в поисках мужа.
Выйдя за ограду, женщина растеряно остановилась, не представляя, что делать дальше. На нее обратил внимание один из местных «рождественских золоторотцев», как называли пьяниц с улицы Рождественской. Подошел, спросил, кого она ищет. Выслушал и предложил помощь.
- Мне нечем заплатить, - ответила Воздухова и посмотрела на неопрятного мужичка от которого несло перегаром, едва не плача. Он махнул рукой, тронул за рукав и повел за собой. Поиски заняли не так много времени. Давал себя знать опыт подобных поисков, которые и на этот раз привели в земскую больницу. Воздухова всплеснула руками.
- Главное, что живой! – успокоил ее новый знакомый, не сказав про то, что похожего по признакам человека доставили к лекарям прямиком из полицейского участка. А это плохой признак, мужик знал на своем опыте. Когда однажды попал туда, так его отходили, все внутренности огнем жгло несколько недель и до сих пор нет-нет и напомнит о себе ноющей болью - как его отмутузили стражи правопорядка.
Помер..
В больнице Воздухова мужа опознала, но он был без сознания и вскоре умер у нее на руках.
Во время вскрытия выяснили причину смерти. У Тимофея Воздухова не было ни одного целого ребра. Иными словами, на нем не было живого места ни снаружи, ни внутри, сплошные кровоподтеки.
Медик, делавший вскрытие, удивился:
- Будто стадо быков по нему пробежалось. Кто ж такое с ним сотворил?
Те, кто был в курсе, отвели глаза в сторону. На Воздухову также старались не смотреть, понимали, что правду она не узнает, не тот у нее «вес». Ехала бы подобру по здорову к себе в деревню, мужа хоронить и думала бы о том, как жить дальше, а не дознаваться, что да как. Сами виноваты, никто не заставлял их пить.
Начало следствия
Замять произошедшее не удалось. Делом заинтересовался следователь, который уже имел зуб на местных «дуболомов» в участках. Несколько раз он пытался довести дело до суда, но ничего не получалось. На этот раз имели место факты, которые свидетельствовали о том, что потерпевший вовсе не был настолько пьян, как это пытались изобразить. Его супруга – да. Но она осталась в трактире и никому вреда не причинила, вела себя тихо, ее и ограбили до чиста.
Тимофея Воздухова вспомнили сотрудники пристани. Они подтвердили, что Воздухов был выпивший, но не пьяный, на ногах стоял крепко, не хулиганил, разговаривал вежливо.
- Просил продать билеты до Дуденево. Мы ему посоветовали проспаться и взять билеты на утренний рейс.
- А он?
- А что он…, стал спорить, говорил, нужно ехать. Мы позвали своих, они его и вывели под белы руки за ворота.
- Куда же он пошел? – спросил следователь, видя, что работники пристани о чем-то не договаривают, но знают что-то важное.
- Куда, куда… жаловаться на нас пошел! Спросил, кто наше начальство. Мы ему и сказали – иди к губернатору. Пошутили, а он воспринял всерьез и пошел! Мы ему и дорогу, дураку, подсказали…
Что было на самом деле
Дальнейшую картину удалось восстановить до деталей. Свидетелей оказалось более, чем достаточно.
Тимофей Воздухов по наивности заявился туда, куда его отправили – к местному губернатору, Павлу Унтербергеру. Поехал на извозчике. Тот тоже подтвердил, что клиент был на взводе, но больше обижен, не агрессивничал, хотел добиться одного, чтобы ему продали билеты домой.
Возле губернаторского дома Воздухова встретил дежурный. Уже на суде он во всех подробностях поведал, какое впечатление на него произвел проситель:
- Без картуза! Непорядок. К Его Превосходительству так нельзя. Неуважение к власти, так сказать, недопустимая вольность.
- Так он был пьян?
- Нет, такого не скажу. Выпивший? Да. Но ничего такого.
- Тогда почему вы обратились к постовому городовому Шелеметьеву с жалобой на Воздухова?
- Как почему – чтобы избавиться от такого посетителя. Губернаторский дом, это вам не канцелярия. Ему в канцелярию нужно было!
- Понятно. Что же было дальше?
- Его увели.
- И все?
- Да. Больше ничего. Что с ним было потом, узнал из газет.
- Что вы почувствовали, когда прочитали это?
Вопрос был отклонен, как несущественный и не имеющий отношение к делу.
Если бы дежурный направил Воздухова по нужному адресу, в канцелярию, там бы ему объяснили, что так он ничего не добьется и лучше всего дождаться утра. К сожалению, решение было другое – призвать на помощь городовых казалось правильным, формально, имел факт нарушения – губернаторский дом не проходной двор..
Воздухова доставили в участок. А дальше как в плохом детективе. Реальная картина восстанавливалась по фрагментам. Следователю пришлось прорываться через систему взаимного укрывательства, служебного подлога, лжесвидетельства и т.п.
Выявленные факты оказались настолько неприглядными, что как не пытались сотрудники отделения свалить все на потерпевшего, ничего не получилось.
Воздухова передали на попечение городовому Шелеметьеву, который доставил его в участок. Его допросили и собирались затолкать в камеру, которая использовалась как вытрезвитель. Воздухов стал сопротивляться, не хотел туда идти. К тому времени он уже почти протрезвел. Понимал, что надо вернуться к жене, которая, в противном случае, осталась бы одна неизвестно сколько.
Возникла толчея во время которой по версии полицейских, Воздухов пытался отобрать шашку у одного из них. Хозяин оружия хотел помешать и порезался. Шелеметьев набросился на Воздухова, повалил на пол и стал избивать. На шум подоспело еще трое сотрудников и продолжили уже вчетвером.
Придавливали коленом грудь, били кулаками по голове с двух сторон, «месили». Это происходило на глазах у других арестантов, которые стали свидетелями на суде и рассказали, что мужика не избивали, а убивали. Озверели потому, что все были пьяны!!! Потом подошел, исполняющий обязанности околоточного надзирателя, Панов.
- Что тут! Прекратить! – закричал он и арестанты понадеялись, что на этом избиение закончится. Шелеметьев на правах старшего в группе пожаловался, что один из сотрудников травмирован и в этом виноват задержанный.
- Что! Да как ты смел! Мерзавец! – закричал уже сам Панов, схватил со стола увесистую книгу и начал дубасить ею арестанта по голове. Тот закрывался руками и говорил, что он не виноват, он ничего не делал. Панов устал махать толстой книгой.
- Уберите его!
Воздухова подняли с пола и затащили в камеру к остальным задержанным. Он еще был жив. Успел сказать несколько раз:
- Видите, братцы, что делают. Жалобу на них подам, - и попросил, чтобы они были свидетелями. А потом затих. Все подумали, что спит…
Следствие длилось девять месяцев.
Было установлено, что сотрудник порезался шашкой сам и сделал это по неосторожности, когда заталкивал Воздухова, а он сопротивлялся.
Один из свидетелей, которые в тот день были в участке и все происходило на их глазах, утверждал, что шашка зацепилась за крюк, так все и произошло.
- Этот мужик, когда они его били, все время кричал – «За что бьете? За что?» и прощения все просил – «Простите, Христа ради!
В показаниях персонала больницы, куда привезли потерпевшего, было отмечено, что «пациент лицом был чист». Выяснилось, что вымыть Воздухова, перед тем, как определить его в камеру к арестантам, приказал Панов.
Воздухов пролежал в таком состояние всю ночь. Арестованные несколько раз обращались с просьбой отвезти его в больницу, но ни Панов, ни его подчиненные на эти просьбы не реагировали – продолжали праздновать. Лишь на утро, когда решили полюбопытствовать, почему Воздухов больше не требует справедливости и не просит его отпустить, поняли – дело плохо, перестарались.
Наказание осужденных за убийство
Дело получилось резонансным. В Нижнем Новгороде работала выездная сессия особого присутствия Московской судебной палаты. Дело дошло до обвинительного приговора по соответствующим статьям.
Городовым Шелеметьеву, Шульпину и Шибаеву присудили лишение всех прав состояния и ссылку на каторжные работы сроком на 4 года. Панова признали виновным в том, что он нанес «легкие побои» - руками не был, только книжкой и наказали – месяц посидеть дома. Потом все же понизили в должности до урядника и отправили с глаз долой в сельскую местность
Узнав из прессы о наказании для преступников в государственных мундирах, Владимир Ленина выступил со статьей, которая называлась «Бей, но не до смерти».
«… суд сделал все, что только мог, для смягчения участи подсудимых, и даже больше, чем мог, так как закон о «высшей мере наказания» был обойден…»
И все же Ленин отметил положительный момент, который состоял в том, что «убийц признали убийцами и осудили на каторгу». Важен был сам прецедент.
В России, писал Ленин, давно сложилась система, «когда … судят чинов полиции, … готовы оказывать им всякое снисхождение; когда … судят за проступки против полиции, … проявляют, как известно, непреклонную суровость. Вот господину околоточному надзирателю… ну как же не оказать ему снисхождения! Он встретил привезенного Воздухова, он, очевидно, велел направить его не в арестантскую, а сначала – для «обучения» – в солдатскую, он участвовал в избиении и кулаками своими, и книгой (должно быть, сводом законов), он распоряжался уничтожением следов преступления (смыть кровь), он рапортовал ночью 20 апреля вернувшемуся приставу этой части, Муханову, что «во вверенной ему части все обстоит благополучно» (буквально!), – но он ничего не имеет общего с убийцами, он виноват только в оскорблении действием, только в простой обиде действием, наказуемой арестом.
Вполне естественно, что этот невиновный в убийстве джентльмен, г-н Панов, и в настоящее время служит в полиции, занимая должность полицейского урядника. Г-н Панов только перенес свою полезную распорядительную деятельность по «обучению» простонародья из города в деревню.
Скажите по совести, читатель, может ли урядник Панов понять приговор палаты иначе, как совет: вперед скрывать получше следы преступления, «обучать» так, чтобы следов не было.
Ты велел смыть кровь с лица умирающего – это очень хорошо, но ты допустил Воздухову умереть – это, братец, неосмотрительно; вперед будь осторожнее и крепко заруби себе на носу первую и последнюю заповедь русского держиморды: бей, но не до смерти!» (Из работы В.И. Ленина. Полное собрание сочинений. Том 4. 1901 год. Стр. 401.)
Послесловие
В состоянии алкогольного опьянения часто ведут себя неадекватно, провоцируют. Сдержаться бывает невероятно трудно. Но и работа такая, что не каждый ее потянет. Не можешь сдержаться, не иди или уходи на другую службу.
В начале прошлого века государственные чины, в частности полицейские, если становились фигурантами уголовного дела за превышения должностных полномочий, причинение тяжких телесных, повлекших смерть гражданина Российской империи, попадали под действие сурового Закона.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных за 1885 год, в частности было сказано, что городовому, изувечившему арестованного в околотке, грозило суровое наказание по статье 346-й и части 2-й статьи 1490-й Уложения о наказаниях. По первой части - высшая мера за причинение тяжких телесных «при отправлении своей должности». По второй части за увечья, повлекшие смерть арестованного, госслужащий должен был искупить свою вину на каторге сроком от 8 до 10 лет. Но на практике все было иначе. Ленин об этом написал в своей статье, которая со временем не утратила своей актуальности.
Было такое, есть и, видимо, будет, поскольку признаков изменения ситуации нет, иначе СМИ уже раззвонили бы о достижении современной России, победившей двойной порок – непотребное поведение граждан и использование служебного положения для истязаний арестованных и задержанных.
***
Для написания истории использованы материалы http://ussr2.ru/load/sobranie_sochinenij_v_i_lenina_5_e_izdanie/lenin_polnoe_sobranie_sochinenij_tom_4/2-1-0-6; https://kriminalnn.ru/2023/05/27/ubiystvo-v-vytrezvitele-vozmutivshee-samogo-lenina-n-novgorod-1900-god-45/