Про прелесть наличия, горечь отсутствия, счастье непонимания и горькое прощание с Родиной
ОДНА ТЫСЯЧА ВОСЕМЬСОТ ПЯТНАДЦАТЫЙ ГОД, Париж, Дом инвалидов
— Я Огюст Луи Анри Рикар Де Монферран! Я - один из героев битвы при Арно, я - кавалер Ордена Почетного Легиона, дипломированный архитектор! Я окончил Парижскую Королевскую Специальную школу Архитектуры! Дайте мне достойную работу! У меня есть препортфолио с 9-ю работами, и ранение в голову! Смотрите, меня любой суд оправдает! - находясь в близком к отчаянию состоянии, шёпотом орал Де Монферран.
С нашей последней встречи, Огюст, как вы поняли из его пламенной речи, действительно получил диплом, истратив одну из 10 добытых работ 100-летней давности. А также, успел отслужить в Наполеоновской армии и получить два ранения: в голову и не в голову. За храбрость был награждён орденом Храбрости - что логично. И орденом Почетного Легиона за ранение в голову - что выглядит нелогичным, но на самом деле так и есть. После этого ранения в голову служить в армии Анри Рикару запретили, а вот быть архитектором - не запретили.
Он ходил сюда уже пятый раз за месяц, и все ему говорили - что «после выплаты всех репараций нам страну надо как-то восстанавливать, а не архитектурными излишествами страдать... каменотёсы нам нужны, плотники нужны, скотники нужны…архитекторы - не нужны. В этот раз он выбрал сразу скандалить.
— Послушайте… - нагнувшись через стойку к уху сотрудницы Анри пытался перекричать шум французской очереди. Он скосил глаза на провал в грудной клетке (вогнутое декольте или, как однажды выразился его сослуживец на фронте - «говнокольте») 20-летней француженки средних лет в надежде прочитать имя на где-то там болтавшейся табличке с именем. Однако, ни таблички, ни самой груди на которой она должна была висеть, не было.
Заметив направление его взгляда, сотрудница томно улыбнулась и негромко сказала прямо в самое ухо посетителя:
— В столике лежит, надеть?..
— Что??? Как вы её сняли? — в ужасе завопил Луи Рикар— У вас там какой-то заменитель?!!
— Ну, красавчик, не волнуйся так, ну какой заменитель - она самая настоящая, моя! Я здесь не последний человек, между прочим… — хрипловатым шепотом продолжала все глубже попадать в просак сотрудница биржи труда, — так что? Показать?
Любопытство и молодой организм взяли верх над ужасом и здравым смыслом и кавалер Почетного легиона, награжденный к тому же за храбрость медалью «За Храбрость» замер в предвкушении. Потому что (и эта мысль являлась единогласным итогом их многочасовых споров в окопах холодной России)
Женская грудь, даже самая плохая, все равно очень хороша. А уж если их две…
Девушка медленно повернулась в профиль к посетителю и большой армии его коллег по безработице, подала назад ягодицы и призывно прогнулась в пояснице. Наклонившись в этой замысловатой позе (3 женщины насильно утащили мужей подальше в конец очереди, а еще 4-е демонстративно развернули спиной к представлению, приветственно закатив глаза и осуждающе покачав головой друг-другу), девушка открыла нижний ящик стола и достала табличку;
Sophie Cesalope - une subalterne assistante de moyen adjoint du senior assistante de une subalterne gestionnaire de l'emploi. (русский ближайший аналог - Прасковья Олеговна Таскухина. Должность можно перевести как - младший помощник среднего ассистента старшего помощника младшего менеджера по трудоустройству – вольный перевод с франц.яз.)
— А грудь где?!! — вырвалось у Анри.
По очереди пошли перешептывания женскими голосами: «Какой милый смешной мужчина…дорогой не поворачивайся пока, там ничего интересного!», «Да у моего мужа грудь больше, лучше бы на мою посмотрел», «А действительно, где?», и от только что вошедших «Так это женщина?»
Софи сделала вид, что не слышит («Завистниц слушать - замуж не пойти» - так ей мама говорила) и, слегка смягчив бас пророкотала:
— Дождись хотя бы вечера, наглец! - и незаметно для всех, кроме женщин в очереди расстегнула еще одну пуговку - декольте получалось угрожающим. Женщины в очереди зашептались на абсолютно непонятном языке. Вроде все слова Огюсту были знакомы, но смысл был абсолютно непонятен: "Нижайшая социальная ответственность..." "Нарушение правил охоты - она же с динамитом в заповеднике", «Зараза, дай я её мочкану!», «Милый, не поворачивайся, она застегнулась», «Тут приличные женщины без мужа, вдовы и с полновесным декольте стоят, а он в этой печальной долине теней заблудился…», и даже «Дорогой, расстегни сзади крючочек и иди домой, я тут сама разберусь» - но такую быстро выгнали в начало очереди за дверь. А одна женщина даже пустилась в размышления: «Из-за таких вот как она, мой Пьер в теплое время нестабилен, приходится вот с ним везде ходить! Отвлекается эта порода легко, зато послушны. Остальное время хозяйку слушают, на нужных нам мужчин глазки закрывают… Да, мон шер?» - муж не отвечал… «Мерде, зеркало нашел! Смотрит на нее, аж слюна побежала! Ну-ка фу, пойдем отсюда! Меня и так Франсуа уже час ждёт - нельзя заставлять Франсуа ждать - он совсем другой породы, да и к Алану могу опоздать!».
— Так я зря что ли четыре часа отстоял, вас ждал, чтобы вы меня до вечера отправили? Я скандалить буду! — до сих пор не понимая разворачивающихся событий, повысив голос начал Де Монферран…
— Поняла-поняла - скучным дребезжащим голосом громко сказала Софи. Поэтому женская часть очереди облегченно выдохнула.
— Документы ваши, мущщина! — но декольте не застегнула, да еще и подмигнула - поэтому все та же часть очереди вдохнула наполовину обратно.
Рассматривая паспорт милого Де Монферрана Софи пустилась в размышления о высоком… “Смотрят! Значит права была мама - декольте стоит носить повсеместно, а не только на балы и приемы. Особенно, что нас уже года два никто не звал… Что, пропадать красоте? А быстренько выскочить за приличного мужчинку с образованием?.. Вон, у мамы и одежды-то другой нет— значит так и надо! И почему она всю жизнь одна? Загадка, да и только...»
Де Монферран же, в свою очередь, почувствовал расположение к этой вульгарной и некрасивой, но, судя по всему, доброй девице.
— Вы не переживайте, я знавал мужчин, которые любили и таких как вы — попытался проявить заботу и успокоить добрую девушку Луи Рикар - не совсем же он скандалист и скотина...
Однако, после этих слов во всем помещении повисла такая звенящая тишина, что подуманное про себя кем-то из очереди «Ему пи№;%да» услышал даже наш герой.
— Щас не поняла, — с тяжелым ударением на «О», перестав перебирать документы зашипела Софи. Даже те женщины, которые еще недавно желали Софи смерти или различных увечий, даже те тяжелейшими взглядами уперлись в Анри.
Ему стало не по себе, и он решил, что честность - самый верный выход из любой ситуации. Так ему мама всегда говорила… Правда вот отчим всегда стоял при этом позади неё и водя ладонью у горла вращал отрицательно головой и мимикой сильно показывал фразу «даже не думай». «Итак, честность» - выдохнул Рикар:
— Мне женщины без груди и с глубоко мужскими чертами тела и лица не нравятся совсем. Но были у нас в армии некоторые офицеры - им так нравятся такие как вы женщины, что они от этого спали с некоторыми мужчинами! Может и вам такого поискать? - искренне радуясь своей догадке предложил он Софи отличный выход.
Одна из женщин в очереди упала в обморок. А мужчины все, как один застонали…
Софи вдохнула так глубоко, что на самом пике вдоха начала просвечивать не только одежда, но и сама Софи стала немного приведением.И, конечно, с такой мощью на выдохе, с яростью и удовольствием, не разбирая друзей и врагов, Софи залила все вокруг ядом как настоящий Берсеркер:
— Это я-то мужеподобная? Слушай сюда, контуженный, у меня от ухажеров на улице кареты разъехаться не могут, а ты засунь свой паспорт и диплом в своё достойное ЖОПальте и иди нахрен отсюда! - в этот момент где-то в преисподней даже слегка занервничал дьявол… Софи кинула в Рикара его документами и усаживаясь прошипела: —Я - мужеподобная!
Анри стало всё понятно. Ему стало даже смешно… Ведь это не его вина, что у нее такая внешность, что ее мать не научила ее правильно относиться к этой редкой внешности, и что у нее абсолютно отсутствует вкус и чувство прекрасного…
—Ну да, — задумчиво проговорил Огюст Анри, — тебе бы кадык - так ты вылитый Бонапарт - он тоже на кителе верхних пуговиц не застегивал и внешне вы чем-то схожи.
— Пошёооооооооол вооооон! —проорала Софи с такой силой, что Луи Де Монферран приобрел начальную скорость в 20 км/ч практически моментально. Софи в гневе закрыла окошко приема шторкой, которая закрывала только лицо и сидела всем туловищем на виду. Только зашедшие новенькие участники очереди интересовались «Кто парнишку обидел?» и «Когда у вон того, за шторкой, обед кончится?»
А Софи, борясь с яростью, мечтала: «Вот бы у меня был способ показать свою красоту как можно большему числу достойных мужчин, и выбирать из них лучшего! А не им меня… И при этом оставаться приличной девушкой... " - на языке у нее вертелось какое-то странное слово, то ли ''фото дам'', то ли ''фотограмм'', то ли ''инстадам''…
Софи покрутила и так, и сяк это слово, но ничего больше не сработало…
“Нет, ерунда какая-то… Еще и наша дурацкая мораль считает, что, если тебя в неглиже видело больше 2 живых мужчин, ты —распутная девка! Чертовы ханжи... Их всего-то было! Подумаешь... Первый раз двое и три раза по трое… И на тебе - блудница!»
По дороге домой, Огюст Луи Анри Рикар де Монферран все обдумал. Денег у него оставалось только на отчаянный жест, и, будучи кавалером ордена «За Храбрость», он был готов его совершить. Придя, он с порога крикнул:
— Мааам! Я еду к нашим победителям. Я еду в Россию…
Продолжение следует. To be continued. I'll be back