БАЗАР
БАЗАР
Помню маленький праздник той поры: как – то утром, разбудив меня очень рано, мама предложила мне пойти с ней на базар, в райцентр. Надо ли говорить, как я обрадовался, не пугала даже то, что идти надо было пешком семь километров. Солнце поднялось уже довольно высоко, когда мы пришли к своей цели, причем базар мы услышали раньше, чем подошли к нему – слышно было ржание лошадей, мычание коров, блеяние овец – скотины, выставленной на продажу. Все животные располагались вне основной базарной площади, на большой площадке перед ней. Скота здесь было множество; взад – вперед сновали покупатели, присматриваясь и приценяясь к животным.
Перед самым входом на базар сидел неизменный безногий инвалид, торгующий табаком – самосадом. Таких инвалидов, потерявших конечности во время войны, было множество по всем городам и весям Советского Союза. Под ним была тележка с колесиками, к которой он был прикреплен; передвигался он с помощью специальных дощечек с ручками, которыми отталкивался от земли. После войны прошло ещё не так много времени, и таких инвалидов по всей стране было предостаточно. Те, которые жили в городах, ходили по электричкам и пели хриплыми, прокуренными голосами «жалостливые» песни.
Те, кто жили вдалеке от крупных населенных пунктов, выживали как могли. Они получали мизерную пенсию, а некоторые совсем ничего не получали и отчаянно бедствовали, поэтому старались заработать на жизнь своей убогой торговлей. Инвалид одним движением ловко сворачивал из клочка газеты кулек и наполнял его махоркой из мешка, стоявшего перед ним.
На самом базаре творилось невообразимое – вся его территория была заставлена прилавками под навесами, между которыми сновало множество народа. Был навес, под которым продавалась конская упряжь – новенькие, пронзительно пахнущие свежей кожей хомуты, ременные вожжи, супони, черезседельники и прочие конские причиндалы. Лошадей в колхозах еще было много и конская упряжь требовалась постоянно.
Рядом с прилавком стояли бадьи с дегтем – лучшей смазкой для тележных колес, испускающие острый, характерный запах. Деготь использовался также для смазки кирзовых сапог – основной обуви колхозников в те времена.
В соседней лавке продавались скобяные товары – подковы, гвозди различных размеров, дверные петли, скобы и множество различных других железяк. Товар был ходовой и покупателей здесь было тоже много.
Неподалеку, чуть в отдалении – керосиновая лавка, куда выстроилась очередь покупателей с бидонами и флягами – керосин в деревенском хозяйстве – вещь наинужнейшая. Газа в близлежащих селах не было, готовить на электричестве было долго и накладно, а на керосинках — самое то.
Затем шли лавки с обувью, но не с туфлями и босоножками (в деревне они ни к чему), а с валенками, галошами, резиновыми и кирзовыми сапогами. Товар здесь шел тоже нарасхват.
Затем – горшечная лавка. Здесь торговали горшками из чугуна, которых так и называли - «чугунки». Каких только чугунов здесь не было – от огромных ведерных до совсем маленьких, размером с мужской кулак. Рядами стояли глиняные горшки – так же размерами от гигантских до умилительно крохотных горшочков.
По соседству продавали сладости: леденцы – петушки на палочке; мама мне сразу купила парочку, один я тут же засунул в рот – объедение!
Несколько часов бродили мы по чудесному базару, накупили всяческой всячины – галоши, резиновые сапоги, пару горшочков, посидели на лавочке возле базара, передохнули и отправились в обратный путь. Кроме того, стояла жара, и идти было очень тяжело – сказывался ранний подъем и усталость, да и покупки изрядно отягощали.
Еле бредя, вышли мы из райцентра, и тут нас ожидала удача – нас догнала запряженная лошадью телега, на которой в наше село местные бабы возвращались с базара. Потеснившись, женщины усадили нас на телегу, и мы покатили в свое село. Небольшое было путешествие, а запомнилось на всю жизнь, как одно из самых интересных приключений…
Через много лет я побывал в том же райцентре, на той же базарной площади. За длинными столами, без всяких навесов стояло три — четыре женщины, предлагающие редиску, зеленый лучок, картошку. Увы, зрелище было поистине убогое, вызывающее только жалость и никак не напоминало то изобилие товаров, и многолюдие, которым славился райцентр тридцать лет тому назад...