Галина в сердцах позвонила в другой город женщине, которая, как и она, воспитывала приемного ребенка – родную сестру ее Ольги:
- Ты представляешь, эта девчонка, в которую вложила столько сил и здоровья, меня обокрала! И как с гуся вода, еще ухмылялась, когда вывели на чистую воду.
- Тебе еще повезло, – неожиданно услышала в ответ, – а ее сестра совсем от рук отбилась. Почти ребенок, а путается с мужчинами без разбору, даже мужу пробовала вешаться на шею. Буду отказываться, нет больше сил справляться с ней.
Положила тогда телефон и задумалась. Ей, выходит, и правда повезло. Хотя пришлось намучиться с приемной дочкой, но мысль вернуть ее обратно в детдом даже в голову не приходила.
Сыну было три года, когда Галина с мужем решили взять в семью приемного ребенка. Сначала думали об усыновлении, потом об опеке, но в конце концов согласились на вариант, предложенный в отделе образования. Так у молодой женщины появилась работа, не совсем обычная для того времени, – приемной мамой.
Готова была на любого ребенка, с одним условием – чтобы был ровесником младшего сына. В Доме малютки встретили с распростертыми объятиями и отвели в 1-ю группу. От кучки детей отделилась малышка, которая на коленях подползла к гостье и, вцепившись в подол платья, пробасила:
- Мама!
Сердце Галины екнуло, и она решила забрать Олю, как звали эту малышку. Сотрудники учреждения отговаривали:
- Возьмите любого другого ребенка. У этой девочки рахит четвертой степени. Ей три года, а она не ходит, будет инвалидом, и вы с ней только намучаетесь.
Но Галина стояла на своем, не могла обидеть ребенка, который выбрал ее сам. Вспоминает, как Оля выглядела, – ноги колесом, живот огромный, щеки висят на плечах. В общем, обнять и плакать – это о ней, вернее, о них.
Следующие несколько лет слились в одно сплошное хождение по врачам. Строго выполняла предписания, а лекарства нужно было давать по схеме, старалась, чтобы девочка как можно больше времени проводила на солнце.
Ее строго предупредили, чтобы не было никаких рук и колясок, – ребенок должен был много ходить. Оля сопротивлялась, кричала, требуя, чтобы ее несли или везли, и она, Галина, вынуждена была собрать нервы и силы в кулак, принуждая дочку к ходьбе. А вслед ей неслось досужее:
- Это же надо, взяла ребенка, чтобы издеваться.
Не обращала внимания ни на разговоры, ни на домыслы, и сумела-таки к школе Олю вылечить. Радовало, что с сыном они сразу нашли общий язык и росли в одной песочнице.
Но проблемы не заставляли себя ждать. Приемная дочка не тянула программу даже начальных классов, и Галина фактически прописалась в школе. Помогало слабо, девочку оставили в первом классе на второй год. Дальше учителя уже просто закрывали глаза на Олину учебу, и директор школы успокаивала маму:
- Ну не дано это ей, что поделать. Будем тянуть, и экзамены сдадим. Главное, вы не волнуйтесь.
И аккурат в это время обнаружилось, что дочка ворует. Где бы ни появлялась, что-нибудь да прихватывала с собой. Было в кого – ее отец не раз отбывал срок за воровство. Галина боролась - и убеждала Ольгу, и пугала, и даже наказывала, хотя далеко не сторонница физических мер в воспитании. Последней каплей стала кража у нее самой, когда дочка была в четвертом классе и, казалось, все должна была понимать.
Перерыла дом вверх дном, но деньги как в воду канули. Расстроилась жутко – уже заказала шкаф, который должны были привезти со дня на день, и рассчитаться за него теперь было нечем. В расстроенных чувствах побежала в школу.
Дождалась перемены, объяснила все учительнице, которая стала допытываться у Ольги, где деньги. Та все отрицала. Не повела бровью даже тогда, когда подружки, которым раздала деньги на хранение, стали выкладывать купюры на стол со словами:
- Мы не хотим тебя больше покрывать.
Увидев ухмылку дочери, Галина вдруг почувствовала, что отключается. Микроинсульт – поставила диагноз бригада «скорой», которая спасала женщину прямо в школе. Оля не на шутку испугалась, и тогда у нее в мозгу как будто переключился тумблер – с той поры больше ни копейки не взяла без спроса.
Жизнь вроде наладилась, дочка постоянно была рядом. Галина обучала ее всем премудростям будущей хозяйки и тихо радовалась женскому интересу. Вместе работали на даче, вместе делали заготовки на зиму. К чести Ольги, она ни разу не сказала приемной матери «не хочу» или «не буду».
Та, однако, не расслаблялась, и вне дома держала дочку в ежовых рукавицах. Не позволяла возвращаться позже 21 часа, постоянно была с ней на связи, чтобы знать, куда пошла, где находится и с кем.
Контроль не был случайным – интерес к мальчикам у дочки проснулся еще в детском саду. Воспитатели, заметив это, предостерегали Галину:
- Смотрите, как бы она не принесла в подоле в одиннадцать лет.
Вот и и смотрела. Спустя годы Ольга говорила в кругу семьи:
- Я была как в тюрьме, даже погулять вволю не могла, – и добавляла, ластясь к маме, как всегда называла Галину: – Но по-другому со мной было нельзя.
По просьбе матери Ольгу контролировали и в колледже, куда ушла после 9-го класса, хотя по закону она за нее уже не отвечала – должна была растить до совершеннолетия. Но девочка, ее первый приемный ребенок, фактически стала пятым ребенком в собственной семье.
Жила уже отдельно, в однокомнатной квартире, предоставленной государством. Забеременела к концу учебы, о чем Галина узнала первой, но парень категорически отказался признавать отцовство:
- Пусть докажет, что это мой ребенок.
Поплакали, конечно, обе. Однако аборт даже не рассматривался, и теперь внук радует Галину наравне с собственными внуками. Помогает Ольге при первой возможности – и посидит с ним, если надо, и денежку подбросит, и сумку соберет с продуктами или вещами.
Больше всего Галину радует, что дочка, в отличие от биологической матери-кукушки, которая скрывалась в Москве от алиментов, буквально трясется над ребенком. Слава Богу, не пьет, и квартиру содержит в чистоте и порядке.
- Ты молодец! – всякий раз говорит ей, придя или общаясь по видеосвязи. – Очень рада за тебя.
Молодая мамочка расцветает от похвалы, а однажды, от волнения сорвавшись на тот давнишний басок, призналась:
- Все твоя заслуга, мама. Только сейчас понимаю, что ты для меня сделала, и кем бы я стала без тебя.
ххх
Такие люди, как Галина, нередко вызывают удивление и недоумение. Зачем им это надо - растить чужих и далеко не всегда благополучных детей? Ответа у большинства из них, как правило, нет - надо и все тут. Но главное, как мне кажется, не ответ, а то, что такие "жертвенники" не переводятся, а брошенные дети растут в семье и чаще всего вырастают ЛЮДЬМИ.
Спасибо за комментарии и лайки.