Когда мы в 91-м переехали в Самару, родители первым делом определили меня в школу, а вторым на попечение кому-нибудь посуровее, дабы мою разнеженную натуру воспитать морально и физически, и не допустить среди меня разложения и подверженности порокам. Ибо Самара после крохотного городка в казахстанской степи - тот ещё вертеп, полный соблазнов и искушений.
Сбагрили меня, под приглядом старшего братца, в яхт-клуб, что на острове Проран, на всё лето. Там я научился сыпать песок в воду, лить воду в песок, и копать яму (метр, на метр, на метр), при помощи малой пехотной копатки и дырявого ведра.
Такова была мера воздействия на злостных нарушителей дисциплины, ибо тарпейской скалы поблизости не было, а просто утопить меня в озере - не позволял Рыбнадзор.
Там меня научили шпаклевать днище яхты при помощи бинтов и эпоксидки, откренивать стоя на борту держась за шкот, откилёвывать яхту методом вставания на шверт, бегать до завтрака кросс 5км, и матерной уголовной песне в 30 куплетов.
С тех пор я всей душой люблю хлопанье паруса, мокрую жопу, и ненавижу бегать.
Потом, не без помощи братца, меня занесло в туристический клуб "Водник" (специализировавшийся, как явствует из названия, на водном туризме), и там среди меня провели дополнительное обучение на гребца яла, заднеправого гребца катамарана, эскимосского каякера и пить 60% спирт (курить я уже умел).
Именно там я узнал, что:
а. Всё, что не на мускульной или ветровой тяге - это унитазы, и
б. Всякому встречному на таком унитазе необходимо дать рекомендацию выкрасить своё корыто белой краской, ибо зелёных (жёлтых, красных, нужное подчеркнуть), унитазов - не бывает.
Только паруса, вёсла и прочий труъ хардкоръ.
Это присказка, а сказка вот.
Ходили мы в "кругосветку" по Самарской Луке. Натурально от п.Фрунзе, вниз по течке, через Переволоки, Жигморе и ГЭС, с заходом на Грушу, и обратно в город.
Выпало мне идти на ДэЗэте.
Ял dz - это такая посудина о десяти вёслах и с двумя мачтами косого парусного вооружения.
Шик, блеск, красота.
Так вот, то ветром, то вёслами, пришлёпали в Переволоки.
А, надо заметить, весил тот ял куда больше обычной "шестёрки", даже без вооружения, а крячить его из воды на сушу надо.
Диспозиция такая.
Вечер, темнеет, у берега дэзет болтается, а на берегу полный экипаж числом 22 человека людей (две смены гребцов по 10, плюс кэптен, плюс рулевой), да несколько человек балласта. Ну и шмурдяк всякий.
С дэзета поснимали всё, что смогли снять, взялись, крякнули, и вытащили на берег, и кильнули (перевернули кверху килем).
Кто вправо отвалился, кто влево, кто на месте сел.
Тяжёлый, сука, как незнай чево. Кэптен убёг за грузовой машиной, мы сидим на песочке, скучаем.
Ночь-полночь - является капитан с трубовозом.
Пытаемся закрячить на него шхуну "с песка" - хуй там плавал, тяжела шлюпка мономаха.
Делать нечего, надо загонять его обратно в воду, туда-же загонять прицеп трубовоза, и в воде всё это совокуплять.
Владимир Владимирович командует выдать всем по сто грамм одуванчикового спирта, из тёщиных запасов, и лезть в воду.
Лезем, матом и пинками грузим дэзет в трубовоз, трубовоз делает на прощанье "биби", и исчезает в ночи.
Мы берём рюкзаки, вёсла, мачты и прочее барахлишко, и пешим порядком следуем в направлении Усинского залива.
В заливе, окружённом пионерлагерями и прочими домами отдыха, нас ждёт родимый фрегат кверху килем на берегу, с огроменной дырой в левом борту, аккурат чуть ниже ватерлинии. Байдарочники, суки веслорукие, спешили содрать его с трубовоза и изнахратили нам всю посудину.
Ну чо тут скажешь.. Сухого дока поблизости нет, значит стоим на берегу, ждём у моря погоды.
А погода, как назло, премерзкая. Постоянно моросит и ветер. Стал быть - пьём.
День пьём, второй пьём, на третий день у нас припасы кончились, и я истребовав себе каяк, ушёл на мелководье - изучать эскимосский переворот. Ибо обещал капитан ценный приз тому, кто первый это освоит. А про капитанский спирт из одуванчиков я помню хорошо.
Бултыхаюсь эт я по пояс в холодной воде, сверху каплет, снизу мокро, в брюхе уже булькает - забортной воды наглотался. Но освоил переворот! Подхожу этаким трясущимся сморщенным членом, холодно и мокро, и бодренько докладываю, что: тащ капитан, скимосский переворот освоен, вы со своей капитанской табуретки и сами изволили видеть, так что выдавайте ценный приз, как обещано, а то холодно и я за себя уже не ручаюсь.
ВВ, с совершенно хитрожопой лицой, ныряет в трюм палатки, и выныривает держа в руках.. брошюру "Правила судовождения маломерных судов на реках". Синенькую такую.
Меня передёргивает лошадиной судорогой, я беру негнущейся рукой брошюрку, с каменным лицом делаю боевой разворот, и ухожу в туман.
В тумане мы с остальным активом договариваемся - кто пойдёт "по турбазам" в поисках водки или спирта.
Разведотряд уходит в темноту, проходит часа два, и вместе с ними из темноты появляется дяденька, директор местного пионерлагеря, с трёхлитровой банкой эпоксидки и рулоном стеклоткани. Вместо водки.
Слёзно умоляет разгибать салазки и отшвартовываться поскорее из лагуны, ибо дети евонные, уже научились ругаться матом и курить, просто находясь в визуальной близости от нашего стойбища.
Делать нечего, надо ремонтироваться. Два дни мы клеим борт, ждём когда просохнет, пьём и громко улыбаемся на весь берег. И вот на утро назначен отплызд.
Теперь пришло время познакомить вас с Серёгой-водопроводом.
В нашей команде был дяденька, лет ему в ту пору было примерно сорок, и главными его достоинствами были - неуёмная физическая сила, степень КМС по шахматам, усы, и самая настоящая врождённая деменция головного мозга.
Попросту - он был медицинский идиот. Настоящий. Приводила его пожилая мама, сдавала под роспись, и оставляла на наше попечение. А водопроводом его назвали именно потому, что из-за своих потрясающих физических свойств, он мог весь день носить на себе два полных рюкзака с водой, и ещё с полными руками баклашек.
"Сила есть, ума не надо" - про него.
Память, при этом всём, у него была потрясающая. И бортового журнала не надо - спроси только у Серёги - всё вспомнит.
Как оказалось память его была сильна..
В общем, просыпаемся утром, готовимся отдавать концы, сдёргиваем с корабля брезент - ёбана мама..
Дэзэт наш блестит идеальной свежей покраской.. кипенно-белого цвета. И красная ватерлиния аккуратно намалёвана.
Как и полагается настоящему боевому унитазу.
Серёга всё внимательно запомнил, подумал (чем???), и за ночь покрасил.
Ну, на белом шхуне идти вообще не вариант, потому мы ещё сутки простояли в заливе - перекрашивались в солидный шаровый, как и положено нормальным корабелам.
И вышли аккурат в начинающийся шторм. А я, дурак, на каяке.
Потом расскажу..