27 августа (по новому стилю) родился Пётр Дмитриевич Боборыкин. Журналист, бытописатель, переводчик, он считался одним из самых образованных людей своего времени. Благодаря ему в русский язык попало слово «интеллигенция» и приобрело особенное значение.
Пётр Дмитриевич оставил интереснейшие свидетельства о жизни людей в Российской империи: описал жизнь столиц, не обошёл стороной и провинцию. Много страниц посвятил он Казани и Казанскому императорскому университету, где учился на протяжении двух лет.
Фан-клубы XIX века, прогулы, балы и плодотворная работа под руководством великого учёного-химика - всё это в нашей новой статье.
П.Д. Боборыкин, сын помещика, выпускник Нижегородской гимназии поступил в Казанский императорский университет на юридический факультет в 1853 г. Время это было странное, жизнь в университете текла тихо и спокойно: не было сходок и громких скандалов; студенты не собирались на тайные встречи, не основывали землячеств. Революционная волна 1860-1880-х гг. ещё не захлестнула страну. Строительные проекты 1830-1840-х гг. были завершены.
Об этом периоде сказано не так много, а потому свидетельства Петра Дмитриевича особенно интересны. Чем жили студенты и город в то время? Об этом мы можем узнать из «Воспоминаний» П.Д. Боборыкина и романа «В путь-дорогу», вторая треть которого основана на личном опыте писателя.
«Два с лишком года моего казанского студенчества не прошли даром; но больше в виде школы жизни, чем в прямом смысле широкого развития» – Боборыкин П.Д. Воспоминания.
Казанскую жизнь студента Боборыкина можно разделить на два этапа. В свой первый учебный год он с головой погрузился в светскую жизнь Казани и, по его собственным словам, больше времени протанцевал, чем был на занятиях.
Он не был исключением. Работа инспектора была поставлена плохо, так что ничего не мешало прогуливать. Так к профессору ботаники Пелю, слабому лектору, по мнению учеников, студенты приходили по очереди, всего по несколько человек, чтобы аудитория совсем уж не пустовала. Насмешки студентов вызывали немецкие профессора, с трудом говорившие на русском языке, как преподаватель римского права Камбек.
Впрочем, были у студентов и любимые профессора: профессор русской истории Иванов Н.А., тогда ещё очень молодой химик Бутлеров А.М., медик Аристов Е.Ф., юрист Мейер Д.И. Аудитории на их занятиях всегда были полны. Самым любимых у юристов камералистов, к которым относился Боборыкин, был профессор технологии Киттары М.Я.
Любимым развлечением казанского студенчества, темой постоянных разговоров в компании был театр. Боборыкин П.Д. в «Воспоминаниях» много и увлеченно говорит о Казанском театре, перечисляет имена актёров и название постановок, которые посетил. Пётр Дмитриевич через много лет отмечал, что игра актёров в Казани ничем не уступала частным Московским и Питерским театрам конца XIX в.
Публика театров, особенно, студенческая делилась тогда на «стрелкистов» и «прокофьистов». Первые были поклонниками актрисы Стрелковой, а вторые – Прокофьевой. Причём среди первых было больше «более развитых студентов, демократов», а среди вторых преобладали «франтики».
О финансах студент Боборыкин особо не переживал. Он даже упрекал студентов следующих поколений (60-80 гг.) в том, что те слишком много жалуются на бедность и вечно собирают деньги с помощью благотворительных концертов. Сам Боборыкин жил на стипендию в 300 рублей в год. С учётом всех расходов на оплату лекций и содержание слуги у него оставалось по 20 рублей на месяц. И, по его словам, этого вполне хватало.
Да, Пётр Дмитриевич происходил из дворянской семьи. У него был свой человек Михаил Мемнонов, который помогал ему по хозяйству. И, конечно, его возможности для досуга были шире. Дело не в деньгах. Казанское высшее общество в 1950-е гг. было крайне закрытым. Одних денег было недостаточно. Все светские приемы организовывали помещики и приглашали на них только людей дворянского происхождения. Исключения были, но крайне редко.
Пётр Дмитриевич часто бывал на балах и званных обедах. Он описывает ещё одну сторону казанской жизни тех лет – «амурные дела». Постоянный флирт между дворянами был нормой, время от времени случались адюльтеры. Некоторые студенты почти открыто жили на положении альфонсов. Спустя 10-20 лет подобное поведение было бы недопустимо и на студенческих судах запятнавшего честь мундира могли призвать к ответу. Но на дворе стояли 1850-е, время апатии и спокойствия. Даже Крымская война и осада Севастополя не встревожили студенческую братию.
Переломный момент случился в конце первого года обучения. Студенты устроили бал. «На этом балу я справлял как бы поминки по моей прошлогодней «светской» жизни» - вспоминал Пётр Дмитриевич. Он уже некоторое время тесно общался с молодым профессором-химиком Александром Бутлеровым. На втором году обучения он начал работать в его лаборатории. Боборыкин поставил себе цель – перевести с немецкого учебник химии Лемана. Это было действительно важно, так как пособий на русском языке по естественным наукам не хватало. Перевод Боборыкина в итоге был издан и принят в учебных заведениях! Это работа отнимала много времени и сил. Боборыкин больше не присоединялся к шумным гуляниям сокурсников, избегал приёмов в домах помещиков.
Боборыкин отмечает, что не один он прошёл такой путь.
«Море водки далеко не всех поглотило, и из кутил, даже пьяниц вышло немало дельных и хороших людей. Нашлись между ними и профессора, и адвокаты, и честные чиновники, прокуроры, члены судов. Иные достигли и высших званий».
Спустя два года учёбы Пётр Дмитриевич перевёлся на медицинский факультет Дерптского университета, с благословения профессора Бутлерова. Тот даже дал молодому человеку рекомендательное письмо к своему учителю Карлу Клаусу, который прежде работал в Казани, а теперь занимал должность в Дерпте.
Так закончился казанский период П.Д. Боборыкина. Он учился в университете в переходный период, когда общество и представить не могло грядущие реформы, когда студенты ещё только-только вырабатывали свой знаменитый «дух». В эти два года Боборыкин занимался тем, чем ему хочется, общался с множеством людей, проникал за закрытые двери дворянских домов. И в итоге прославили его не химические открытия, а именно умение описать, рассказать на страницах своих произведений о жизни человека в Российской империи.
Автор публикации: И.М. Ротов.
Адрес музея: Казань, Кремлевская, 18.
Телефон для записи:+7(960)-031-01-30. Только по предварительной записи. Билет также можно приобрести онлайн и по пушкинской карте, после записи по телефону