Хороший человек был Николай Голубев. Воспитывали его родители строго, может от того и вырос дисциплинированным, ответственным. Был и скромным да молчаливым, выучился на технолога и работал по специальности на рыбозаводе.
Женился в двадцать семь. Жена была бойкая женщина, не то, что он. И они как-то так дополняли друг друга. Роза, деловая и энергичная женщина, работала парикмахером.
Уставала, конечно, хороший мастер, клиенты к ней в очередь стояли. А дома муж, хоть и помогает, но все молчком. Слова от него лишнего не услышишь.
А вчера вечером пристал к ней со своей собакой. Вот хочет он пса, и все тут! В детстве, мол, родители не разрешали, а пес всегда был его мечтой.
- Дай подумать, - сказала Роза. – Не готова я к псине. Кормить, выгуливать. Ты наиграешься, а потом все на мои плечи ляжет.
Такие рассуждения Николая раздражали до предела, но он как всегда помалкивал и ждал, что жена сама созреет до собаки. Только бы не игрушечной, типа йоркширского терьера с бантиком. Он мечтал об овчарке, крупной, породистой.
А тут вдруг и созрела Роза! Но только не для собаки.
- Радуйся, Коля, ребеночек у нас будет! – объявила она ему, а он скис.
Почему-то не чувствовал себя отцом, не проникся как-то. Но он улыбнулся жене, правда, обмануть ее не удалось.
- Ты что, не рад?! – спросила она, глядя на его дежурную улыбку. – Ну извини, собаку я тебе родить не могу. И вообще, забудь про пса, понял? Ребенок и собака в доме несовместимы. Шерсть, блохи, инфекция.
Да много она понимала! Но спорить он не стал, махнул рукой. Ребенок так ребенок. Рано или поздно это должно было случиться.
Это были тяжелые месяцы для обоих и пережили их с трудом. Все недовольства Розы выливались на Николая, он сносил молча, все больше и больше сокрушаясь о том, что он такой бессловесный, забитый, жалкий.
Но вот все позади, и он стоит на пороге роддома, держа на руках шелковый розовый сверток, его дочку-крошку. Николай приоткрыл уголок покрывальца в кружевах и увидел действительно крошечное личико со слегка оттопыренными ушками.
Девочка причмокивала малюсеньким ртом, глаза были открыты, синие и бездонные. Его глаза. Или это в них небо отражалось?
Николай заплакал, так и стоя с дочкой на ступеньках. Вокруг суетились их родители, а Роза дергала его за рукав и что-то говорила, говорила. Но что? Щемящее чувство жалости не давало ему расслышать ее слова.
Дочка родилась с аномалией, о чем их и раньше предупреждали врачи. Она не будет расти, навсегда останется маленькой «девочкой» ростом метр двадцать – метр тридцать. А в детские годы и вовсе будет крохотулечкой.
Им даже отказную предложили написать. И если Роза призадумалась, то Николай с резким словом «нет» вышел из кабинета. Умственное развитие будет нормальным, это самое главное, а остальное они переживут.
Он даже котенка без одной лапки прятал в сарае в детстве, подкармливал его, поил молочком, втихаря вынося из дома. А тут ребенок, дочка! Какая может быть отказная?!
Девочку назвали Виолеттой, а уменьшительно звали Веточкой.
- Вырастет, может быть, в цирке лилипутов сможет работать. Пусть будет звучное имя, - заявила Роза.
Николай злился на ее слова. С дочкой по вечерам и выходным занимался сам, не спуская ее с рук. Роза выполняла свои материнские обязанности без большого энтузиазма и без особой материнский любви.
- Изменения в хромосоме, - бурчала она недовольно. – Сроду в нашей семье такого не было! Я свою родню до седьмого колена знаю. Это точно с твоей стороны!
Николай молчал, укачивая Веточку. Он просто глох в такие минуты, не желая выслушивать шипение Розы.
- Не могу я на нее без слез смотреть, - снова запричитала она. – Уши торчком, сама как червячок…
- А ну пошла вон из комнаты! – вдруг рявкнул на жену Николай, и та застыла в изумлении.
Веточка заплакала, но он быстро успокоил ее и укачал. А Роза в слезах собрала свои вещи и ушла к маме. Ну и скатертью дорога!
А так как возвращаться она, похоже, не собиралась, изобразив нервный срыв, Николаю удалось оформить декретный отпуск, сославшись на «болезнь» жены, послеродовую депрессию. К нему переехала его мама, и они стали растить Вету.
Теща пришла всего лишь раз, брезгливо глянула на спящую девочку и сказала, изобразив сочувствие:
- Вы поймите Розу правильно. Коля вот справляется с этим горем как-то, а Розочке невмоготу…
- С каким горем?! – возмутился Николай. – Она что, без рук или без ног? Да, малютка. И что?
- О-о-о, да я смотрю у вашего сына голос прорезался, - сказала теща маме Николая и тут же была отправлена восвояси.
Развод они оформили, когда Веточке исполнился год. Роза уже имела иногороднего кавалера, к которому отбыла тут же, как только освободилась от брачных уз.
Алиментов от нее ждать не приходилось, хотя и пообещала платить, как только устроится на новую работу.
- Ага, жди! – сказала мама Николая, а он и не ждал.
Работал таксистом ночами, нужны были деньги на массажи, поддержание ребенка, витамины, хорошее питание. Помогала ему мать. Потом и она устала, пришлось няню нанять, пенсионерку из соседней квартиры, бывшую учительницу.
А тут и декретный закончился. Николай вышел на работу, продолжая таксовать по выходным.
Няня была хорошая, добрая. Она в Веточке души не чаяла и всему учила ее. Вета рано начала говорить, а в четыре годика знала буквы, раскрашивала картинки в раскрасках и очень любила петь. Голосок был тоненький. Она прикрывала глазки и выводила:
- Ма-а-а-ленькой ё-ё-ёлочке холодно зимой…
Она умела и пальчики свои сосчитать, и книжки слушала запоем, и по комнате кружилась, как балеринка в ее музыкальной шкатулке. Поэтому в школу она пошла полностью подготовленной. Отводили ее втроем: Николай, его мама и няня.
- А это что за куколка к нам пожаловала? Какая хорошенькая! – сказала учительница и взяла Вету за ручку.
Но в класс каждый день отец приводил дочку сам. Он брал ее на руки при всех, поднимал высоко, чмокал в щечку и говорил громко, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Если кто Вету Голубеву обидит, будет иметь дело со мной! Так и знайте!
И затем покидал класс. После уроков ее забирала няня.
Но Вету не обижали, ее любили, такую забавную, добродушную, звонко отвечающую у доски, театрально размахивая ручками. Почему-то всем это нравилось.
На уроках физкультуры ей все помогали, в бассейне она плавала, как рыбка, и ей все завидовали, а в школьном театре она играла Дюймовочку и Красную Шапочку, да так, что все хлопали и кричали: Мо-ло-дец!
Так что Вета была звездой! А точнее, маленькой звездочкой в обычной, шумной, школьной жизни. И всеобщей любимицей. Отличницей она не была, подводила немного математика, но уровень знаний хороший, девочка старательная, послушная, за что всегда отца хвалили на собраниях.
А вскоре осуществилась его мечта, да так неожиданно! Директор рыбокомбината, выйдя на пенсию, уезжал в Москву, а своего пса решено было не брать. Молодой совсем пес, великолепный хаски по кличке Арамис достался Николаю, причем почти даром, за чисто символическую плату.
- Другому бы не отдал, а тебе доверяю, Голубев, - сказал директор и похлопал Николая по плечу.
Но что это был за пес! Умница, послушный, ласковый. А его голубые глаза, очень добрые и доверчивые, напоминали глазки Веты. И они подружились. Началась совсем другая жизнь!
Каждый вечер Николай с дочкой выгуливали Арамиса. Пес с удовольствием катал маленькую наездницу на спине. И эта живописная троица приковывала к окнам соседей.
По двору важно вышагивал Николай, держа своего белого с серой дымкой пса на поводке, тот выхаживал осторожно, чтобы не скинуть свою маленькую хозяйку.
А потом Вета обнимала Арамиса, и эта забавная картина умиляла всех своей необычной миниатюрностью и даже сказочностью.
И вот наконец в гости пожаловала Роза. Она приехала на похороны своей матери. Рыдала, сидя перед дочкой на коленях, а Вета гладила ее по волосам и говорила:
- Не плачьте, тётя. Глазки размажутся.
Но они и так размазались. Роза умылась в ванной и спросила Николая:
- Ну как вы тут? Собаку, смотрю, все же завел. Проклинаешь меня, да?
А Николай молчал, смотрел на нее и думал: «Какое счастье, что она не с нами!»
Так и не призналась Роза дочке, что она ее мать. Зачем бередить душу ребенку! И действительно, зачем?
Проводил он Розу, и больше они ее не видели. А вскоре Николай женился и тоже на очень маленькой женщине. Нет, не на лилипуточке, просто росточком его Надя не вышла, была ему ниже плеча.
И они с Веточкой смотрелись очень гармонично на фоне возмужавшего за последние годы, расправившего свои плечи Николая, отца прекрасного семейства.