Весна. На краю поселка, у дороги, росли высокие толстые тополя. В ветвях кричали грачи. С земли из гнезд были видны торчащие клювы птиц, насиживающих яйца.
Что-то протрещало вверху, звук был жестяной, ровный. Я остановился и посмотрел: на столбе, на жестяном плафоне, похожем на шляпу и прикрывающем разбитую лампу, сидел дятел с красным подхвостьем. Я узнал в нем большого пестрого дятла.
Дятел стучал по железу быстро-быстро, даже незаметно было, как дергается его голова. «Тр-тр-тр-тр-тр» - дребезжала жесть. Дятел повернул голову набок, слушая внимательно приятную для него музыку.
Весной все дятлы любят так барабанить: сядут на сухую ветку и колотят по ней клювом, и стук этот в голом весеннем лесу слышно далеко и долго.
Пестрый дятел был изобретателен. Он выбрал - то ли случайно, то ли пробуя на звук все подряд - этот «инструмент» и теперь, старательно играл на своем барабане. Я отошел, но снова услышал треск и обернулся.
Дятел опять простучал по железной шляпе плафона и теперь слушал затухающее дребезжание, вертел головой, и может быть, выдумывал новую мелодию, которую, как и все прежние посвящал весне.
Именно весне, потому что летом дятлы уже не стучат так музыкально.
Стук дятла.