Петроградская - уникальный район во всех смыслах. Здесь много уютных скверов и больших парков, самый лучшие рестораны города и самые ароматные пекарни. А архитектура - просто россыпь шедевров. Такого ветиеватого, сложно устроенного, необычного модерна нужно ещё поискать. Устроим небольшую пешую экскурсию? Тогда стартуем!
Особняк-контора и здание библиотеки лесопильного завода Колобовых (ул. Большая Зеленина, 43)
Что сразу бросается в глаза, когда попадаешь на Петроградскую со стороны Крестовского острова через мост? Конечно, Левашовский хлебозавод и его высокая труба! А ещё – затейливый «особнячок» романтического вида на углу Левашовского и Песочной набережной. А ведь это ни много ни мало федеральный памятник – «Особняк и контора лесопильного производства братьев Колобовых», крупных петербургских лесопромышленников, которые в конце XIX в. приехали в Петербург, как считается, «из глухой рязанской деревни» и вскоре сказочно разбогатели.
Рядом с «особняком-конторой», ближе к ЛОЭСК, спряталось ещё одно здание начала XX в. – библиотека Николая Колобова, младшего из братьев, обладателя огромной коллекции книг. Здесь хранились, например, рукописные копии второго тома гоголевских «Мертвых душ»... Интересно, что после революции лесопильное предприятие Колобовых оставалось в их собственности аж до 1922 года – но потом всё-таки было «огосударствлено». Включая и эти два здания, в которых, кстати, по сей день сохранились детали оригинальных интерьеров, и редкую коллекцию книг.
Что ещё необычного связано с этим «двойным» памятником? Пожалуй, его курьёзный адрес – почему-то по Большой Зелениной улице. Хотя здесь мы находимся по другую сторону Левашовского проспекта, уже почти у речки Карповки. А чтобы попасть на Большую Зеленину – направляемся обратно к мосту и переходим дорогу – как раз у дома с адресом Большая Зеленина, 44/6.
Бывшая «аптека самоубийц» и немного бульбы (Большая Зеленина ул., 44/6)
Архитектурно этот доходный дом 1900 г. постройки, может, и не так примечателен, но зато примечателен «литературно» – как адрес, связанный с творчеством Блока. Хотя сам поэт, сменивший не один адрес в том числе и на Петроградке, именно здесь никогда не жил. Но место известно в городском фольклоре как «аптека самоубийц» – будто бы именно в этом доме находилась аптека, описанная поэтом в стихотворении «Ночь, улица, фонарь, аптека…» (1912).
Об этом, между прочим, не кто-нибудь, а сам академик Дмитрий Лихачёв свидетельствует в своей книге «Раздумья», со ссылкой на друга Блока, детского писателя Евгения Иванова. «Блок любил здесь гулять, любил Петроградскую сторону вообще, даже после того как поселился на Офицерской», – пишет Дмитрий Сергеевич.
Колтовская набережная, действительно, в XIX – начале XX в. была довольно пустынным местом, и сюда, к Большому Крестовскому мосту, который, к тому же, не охранялся городовыми, будто бы часто приходили те, кто решил свести счёты с жизнью. Тех, кого удавалось спасти, доставляли в эту самую аптеку и там пытались оказать первую помощь. Впрочем, у жителей Коломны наверняка своё представление о той самой аптеке «из стихотворения». Там вам с удовольствием покажут «блоковскую» аптеку в доме на углу Крюкова канала и той самой Офицерской (ныне Декабристов), напротив Мариинского театра. Вот вам и «ледяная рябь канала»… А на Большой Зелениной никакого канала нет. Кстати, в Коломну с Петроградки Блок переехал как раз в 1912 году.
Ну а если вы уже проголодались, этот дом, выходящий торцом на Резную улицу, примечателен ещё и тем, что на его «задворках» спряталось белорусское кафе, с интерьером в национальном стиле и бизнес-ланчами по 320 рублей. В одном из ресторанных гидов по Петроградке оно даже упомянуто в ряду пафосных ресторанов с характеристикой hidden gem (в вольном переводе – тайное место для посвящённых гурманов). Но предупреждаем, сервис «по-белорусски» – это что-то с лёгким оттенком ностальгии по СССР.
Большая Зеленина ул.
Двигаясь по Большой Зелениной в направлении к метро, самое время обсудить топонимику! Зелениных улиц на Петроградке, как известно, три. Большая, Малая и, как ни странно, Глухая (а вовсе не Средняя!) При этом к цветовой палитре, в отличие, например, от Зелёной улицы в районе Сосновки, они прямого отношения они не имеют. А в чём секрет названия?
В начале XVIII века в этой части Городского острова, у слияния Карповки с Малой Невкой, находился пороховой завод, где производили «зелье». То есть, собственно, порох. Завод построили подальше от центра только что основанного города – ведь может, не дай бог, и «рвануть». Здесь же находилась и Зелейная слобода, в которой жили рабочие этого предприятия. Завод, кстати, просуществовал почти 100 лет, до начала XIX века, так что название «Зелейная», а потом и «Зеленина», прочно закрепилось.
И да, конечно, его нужно склонять по падежам – так как это притяжательное прилагательное (как «мамина книга» или «Танин мяч»). Что, кстати, официально зафиксировано в Постановлении Правительства Санкт-Петербурга «О Реестре наименований элементов улично-дорожной сети». Так что «идём по Зелениной…».
Доходный дом Кейбеля (Большая Зеленина ул., 33)
…идём-идём, минуем наши любимые Левашовский хлебозавод и Futurist – и вот, видим ещё одно из самых заметных зданий в квартале. Это дом Кейбеля на углу Большой Зелениной и Барочной. Ещё бы не заметить такую башенку – почти средневековый замок. Именно из-за этой архитектурной особенности местные называют его «дом с башней Рапунцель». «Дом, облицованный кирпичом, привлекает внимание тонкой стилизацией мотивов средневековой архитектуры», – отмечают современные архитектурные критики.
Дом построил в 1901 г. архитектор Густав Фон Голи для Альберта Кейбеля, почётного гражданина и купца первой гильдии, известного ювелира и выдающегося серебряных дел мастера. Его фирма, между прочим, изготовляла для российского государства многие ордена и прочие наградные знаки. Мастерская орденов как раз и располагалась в доме на Большой Зелениной, 33.
Доходный дом Лейхтенбергского (Большая Зеленина ул., 28)
И практически по соседству, на другой стороне улицы, – ещё один шедевр архитектуры модерна в окрестностях Левашовского хлебозавода, доходный дом герцога Николая Лейхтенбергского на Большой Зелениной, 28. Вообще чудо-дом – наверняка многие ходят и засматриваются! И это вовсе не Гауди (жаль, что мы в RBI не успели привезти его в Петербург), – а первая крупная постройка известного впоследствии архитектора Фёдора фон Постельса, 1905 год.
Доминанта главного фасада – огромный мозаичный фриз, состоящий из пяти больших панно. Они созданы по эскизам художника Сергея Шелкового в мастерской мозаичиста Владимира Фролова. Необычно, что на здании изображен целый пейзаж: поля, холмы, река, городские здания, трубы фабрик... Фролов, кстати, делал и великолепные мозаики для храма Спас-на-Крови.
Для сравнения – оглянитесь и посмотрите также на мозаику на современном доме по Большой Зелениной, 34 (его мы миновали минуту назад). Это тоже по-своему «достопримечательность». Поскольку предсказуемый открыточный вид Петербурга здесь неожиданно получился фантастическим: Петропавловский собор выполнен в ракурсе со Стрелки Васильевского острова, но при этом слева от него добавлен Исаакиевский (как будто он на Петроградке). Ни дать ни взять гравюра Эшера – уж непонятно, задумано так или нет… Ну и что, вам какая из мозаик больше нравится?
Фабрика «Красное знамя» (Пионерская ул., 53)
Ради ещё одного, помимо Левашовского хлебозавода, впечатляющего примера советского конструктивизма на Петроградской стороне стоит, пожалуй, и свернуть ненадолго с Большой Зелениной на Корпусную. Чтобы посмотреть на здание силовой подстанции фабрики «Красное знамя» на Пионерской улице. Кстати, его недавно отреставрировали!
Чулочно-трикотажная фабрика вела свою историю ещё с дореволюционных времён, а в 1920-е гг. для неё был сооружён новый комплекс зданий. Силовая подстанция построена в 1925-1926 гг. по проекту известного немецкого архитектора Эриха Мендельсона. В полукруглом объеме, который делает здание таким узнаваемым, размещались водоприемный колодец, отстойник, резервуар чистой воды, американские фильтры, насосы и водонапорный бак.
Известно, что проект Мендельсона в Ленинграде был реализован не полностью и в «обеднённом» виде. Из существующих зданий только силовая станция в точности соответствует авторскому замыслу. А остальные постройки лишь с большой долей условности можно считать его произведениями. Считается, что знаменитый архитектор не выдержал испытания «епифанскими шлюзами» советской бюрократии – плюнул на всё и уехал домой в разгаре строительства.
Мурал «Небеса» (Большая Зеленина ул., 16)
Возвращаясь на Большую Зеленину, обязательно полюбуемся муралом «Небеса» на брандмауэре доходного дома. Вы, кстати, знали, что изображённые на нём штурмовики Ил-2 летят над Берлином? Картина «скопирована» с реальных фотографий, сделанных в мае 1945-го советским военным корреспондентом…
А вообще Петроградская сторона богата настенной живописью! В последние годы здесь, по согласованию с городом, появилось как минимум 5-6 муралов, которые радуют глаз горожан и гостей северной столицы. Один из ближайших к нашему маршруту – композиция «Покорители неба и космоса» на стене дома по Пионерской ул., 22, рядом с нашей «Биографией». Можно было бы даже сделать этот адрес альтернативной точкой нашего маршрута и совершить небольшой крюк – но вообще нам в другую сторону, в направлении Левашовского проспекта. Следующий пункт маршрута – это…
…дом Эрлиха (ул. Ленина, 52)
В апреле 1917 г. здесь, в квартире №24 на третьем этаже, у своей старшей сестры Анны Елизаровой (Ульяновой) поселился Владимир Ленин с супругой – Надеждой Крупской. Вот и сегодня в этом доме – музей-квартира Ульяновых-Елизаровых. Анна Ильинична была замужем за Марком Елизаровым – «топ-менеджером» пароходного общества «По Волге», и временно приютила вернувшегося из швейцарской эмиграции брата. Улица тогда звалась «Широкой», но интересно, что в «Ленина» её переименовали ещё при жизни вождя – в 1923 г. А в 1927-м, к юбилею Октября, – открыли музей.
«Квартира была достаточно просторной и удобной, но, к сож., оказалось холодной, отчего все страдали», – пишет советский биограф Ленина. Спустя несколько месяцев, после июльских событий, Ленин перешёл на нелегальное положение и вскоре уехал в Шалаш на Разливе. Да и сами Елизаровы прожили здесь недолго – осенью сняли жильё поудобнее и потеплее.
Дом примечателен и архитектурно. Александр Эрлих, архитектор, строил «для себя» – поэтому постарался максимально выиграть площадь, застроив и острый угол двух улиц – Ленина и Газовой. В результате дом с красивым фасадом в духе модерна и готики получил форму то ли утюга, то ли корабля. Не случайно и сами Елизаровы-Ульяновы сравнивали свою гостиную неправильной формы с «корабельной рубкой».
«Звериный» дом (ул. Ленина, 33)
Если Петроградская сторона – «заповедник модерна», то дом на улице Ленина, 33, – яркий и характерный представитель этого «заповедника». Построил его в 1910 г. архитектор Сима Минаш для жены присяжного поверенного Клары Волькенштейн. Этот архитектор больше всего известен дизайном интерьеров Витебского вокзала – ещё одного шедевра модерна. Но дом Волькенштейн, «дом-зоопарк», – конечно, очень интересен и сам по себе.
Внимательно рассмотрев фасад, можно обнаружить здесь и филинов, и медведя, и волков, и сказочных птиц, и растительные орнаменты. Интересно, что в первоначальном проекте вместо зверей и птиц фасады дома украшали изображения горожан за разными занятиями: зрители рукоплещут танцовщице, дама с зонтиком совершает променад… Но всё-таки именно природные орнаменты и декор с «флорой и фауной» – одна из самых узнаваемых черт северного модерна.
Последний адрес Ахматовой (ул. Ленина, 34)
Прямо напротив расположен «жилой дом Литфонда» в стиле сталинского неоклассицизма. Дом для членов ленинградского Союза писателей в 1950-е гг. строился медленно, почти десять лет, причём силами заключённых. «Выдача ключей», как теперь говорят, совпала по времени с полётом Гагарина – апрель 1961-го. Интересно, что оплату «дольщики» вносили в момент въезда в дом – по 500 рублей. В восьмидесяти квартирах дома в разное время проживали более 100 литераторов и литературоведов, в том числе Виктор Конецкий, Вадим Шефнер, Фёдор Абрамов.
Квартиру №23 занимала Анна Ахматова с семьёй. Окна комнаты самой Ахматовой выходили в скверик во дворе дома, свидетельствуют очевидцы. При том её комната была самой маленькой в трёхкомнатной квартире. На самом деле, в последние 5 лет жизни поэтесса больше жила на даче в Комарово или гостила у знакомых и почитателей в Москве. А в квартире на Петроградской стороне бывала не так часто и вообще Петроградку недолюбливала – в том числе за «периферийность» и отсутствие «пушкинских» мест.
Концерн «Океанприбор» (Чкаловский просп., 46)
Если вернуться на Чкаловский проспект – то буквально в одном квартале от ул. Ленина есть сквер с якорем. Этот якорь установлен тут не случайно: за ним – интересное здание постройки 1930-х гг., в котором находится концерн «Океанприбор» (бывшее НИИ «Морфизприбор»). Хотя вообще-то здание было построено для Ленинградского планового института, а НИИ сюда переехало только после войны.
Архитектор – Оскар Мунц, известен тем, что проектировал ещё Волховскую ГЭС – одну из старейших в России. А здание НИИ «Морфизприбор» интересно прежде всего эффектным барельефом над главным входом – он очень точно передаёт атмосферу той эпохи и символизирует «союз гуманитарных и технических наук» (так и называется барельеф). Под ним есть едва заметная подпись «В. Тушев 1936». Скульптор Василий Тушев не так известен, но про него мы знаем, что в 1935 году он участвовал в «Первой выставке ленинградских художников» в Русском музее.
Дом Купермана… и Перельмана (Плуталова ул., 2)
Эффектный дом с элементами древнерусского зодчества менял владельца ещё на этапе строительства. Известный петербургский архитектор Александр Лишневский начал строить его в 1911 г. на участке, который принадлежал инженеру-механику Борису Куперману, а позже выкупил дом в собственное владение (и владел вплоть до революции).
Дом, конечно, примечателен тем, что более, чем какой-либо другой жилой дом в Петербурге, похож на древнерусский храм. И неспроста архитектор выбрал такое решение: напротив, через Геслеровский (ныне Чкаловский) проспект, к тому времени уже возвышалась новая величественная Церковь преподобного Алексия, Человека Божия – также в неорусском стиле. Вам такая история, случайно, не напоминает ничего из практики RBI? Мы ведь неорусский стиль тоже ценим и уважаем. А что касается церкви на Чкаловском проспекте – это здание сохранилось, но в советские годы было серьёзно перестроено под завод измерительных приборов. Который мы можем видеть напротив дома Купермана и сегодня.
А на самом доме можем видеть мемориальную табличку: «Здесь с 1915 по 1942 гг. жил выдающийся популяризатор точных и естественных наук Яков Исидорович Перельман». Автор «Занимательной физики», «…математики», «…астрономии» и других суперпопулярных среди советского юношества книг, действительно, большую часть жизни прожил в квартире №12 этого дома на Плуталовой улице. Кстати, название «Плуталова», согласно «Реестру наименований…», также склоняется по падежам. И нет, это не тот Перельман, который доказал гипотезу Пуанкаре и отказался от миллиона долларов. Даже не родственник.
Жилой дом специалистов «Свирьстроя» (Малый просп. П.С., 84-86)
Жилой дом специалистов «Свирьстроя» – ещё один интересный образец конструктивизма на Петроградке. Это здание имеет адрес сразу по трём улицам: Малому проспекту Петроградской стороны, Плуталовой и Ординарной. Дом строился в 1930-е, на протяжении пяти лет, несколькими очередями.
Архитектор – Игорь Явейн, который известен ещё и как проектировщик большого числа вокзалов. Его сын, Никита Явейн, сегодня руководит архитектурным бюро «Студия 44» (это бюро создавало Ладожский вокзал). А Игорь Явейн в военные годы в Ленинграде занимался ещё и маскировкой всех городских вокзалов. Кстати, есть книга писателя Павла Лукницкого о жизни дома «Свирьстроя» и его обитателей в те годы – называется «Сквозь всю блокаду».
Что касается самого дома, построенного в 1930-е гг., – он по праву считается одним из лучших образцов жилых домов в стиле «конструктивизм». Главная особенность, которая сразу обращает на себя внимание, – массивный проезд, как бы разделяющий здание на две части. Чаще всего мы видим на улицах Петербурга небольшие проезды, ведущие прохожих и автолюбителей во внутренний двор – здесь же постройку прорезает целая улица с двусторонним движением и дорожками для пешеходов. У парадных, выходящих к Малому проспекту, разбиты палисадники. Ещё одна отличительная черта дома – навесы, возвышающиеся над плоскими крышами-соляриями.
ДК Ленсовета (Каменноостровский просп., 42)
Конструктивизм Петроградской стороны – это, конечно, и Дворец культуры имени Ленсовета. Строить его начали в 1931 году по проекту Евгения Левинсона и Владимира Мунца (это сын того Мунца, о котором мы вспоминали, проходя мимо здания «Океанприбора» с барельефом и якорем). Причём работы растянулись на семь лет. Тогда это был Дом культуры промкооперации, а современное название он получил в 1960 году.
Кстати, до революции на месте будущего дома культуры располагался «Спортинг-палас», или «скетинг-ринк» – зал для катания на роликовых коньках. Он интересен тем, что это было одно из первых зданий, полностью построенных из бетона и железобетона. Впрочем, к началу 1930-х эта постройка была уже в запущенном состоянии, и её частично перестроили под зрительный зал нового дома культуры.
«Архитекторы удачно использовали старую бетонную коробку Скетинг-ринга, – писал архитектор Игорь Бартенев в книге «Современная архитектура Ленинграда» (1966). – Они расчленили её поперёк на три части: основная, средняя часть вместила зрительный зал, другие две, полукруглой формы, – фойе и сцену. Заранее заданная ширина зала с большим количеством мест в нём привела к тому, что зал приобрел излишне удлиненную форму. Но его архитектурное убранство оказалось удачным. В отделку введено в большом количестве дерево различных пород».
Первый жилой дом Ленсовета (набережная Карповки, 13)
Пора завершать нашу прогулку, которая заняла почти час! Но всё-таки обратим внимание и на ещё один замечательный образец конструктивизма на Петроградке – Первый жилой дом Ленсовета на набережной Карповки. Его хорошо видно и от ДК Ленсовета. Построен этот жилой дом в начале 1930-х по проекту известных архитекторов Евгения Левинсона и Игоря Фомина – для партийной верхушки Ленинграда.
Здесь было 76 квартир, среди них даже пяти-, шестикомнатные, а были и двухэтажные квартиры, с дубовыми лестницами. Отдельные ванные, встроенные шкафы… На чердаках предполагались солярии, внизу – детский сад. В общем, элитный дом по тем временам! Писательница Татьяна Толстая, внучка Алексея Толстого, вспоминает о своём детстве в этом доме:
Папа и мама жили в квартире №19. Когда детей стало четверо, папа отправился просить переселить нас в жилплощадь побольше, в пустовавшую соседнюю квартиру №13. Начальник, к которому пришел мой отец, встретил его в страшной панике. Оказалось, на то же место претендовали два очень важных начальника. Отказать одному в пользу другого – означало потерять место и даже голову, и мой папа оказался очень кстати. Ему тут же отдали ключи и посоветовали срочно переносить в квартиру чемоданы. Так мы оказались в квартире №13 дома №13
В общем, никто и не сомневался, что «не модерном единым» примечательна Петроградская сторона! И это мы ещё ограничились радиусом «пешеходной доступности» от нашего нового офиса, за пределами которого остались «Камчатка» и «Ленполиграфмаш», Дом Эмира Бухарского и Мечеть, СК «Юбилейный» и Дом политкаторжан. Здорово, что в этом списке появляется и всё больше домов RBI – от «Собрания» до «Биографии», от Futurist до «Визионера». Наверное, скоро по ним можно будет водить отдельный маршрут.
Хотели бы пройтись?