Обычно монолитная газета New York Times после стольких лет невероятного разрушения основных свобод решила позволить себе немного самокритики. Автор — Дэвид Брукс, традиционно проявляющий несколько большее понимание масштабных тем, чем обычный пропагандист на первой полосе. Его колонка называется «Что, если мы тут плохие парни?».
На что каждый осведомленный человек, увидев этот заголовок, тут же воскликнул: ДА!
Ведь именно NYT сознательно продолжала расследование «рашагейта» по выборам 2016 года долгое время после того, как оно явно зашло в тупик. И делала она это потому, что все её прогнозы, сделанные накануне президентских выборов упрямо твердили о том что Хиллари Клинтон непременно победит. Её модели выборов это подтверждали. Но потом оказалось, что все модели ошибочны. Газета не могла этого признать и поручила десяткам своих репортеров оправдать газету. но они потерпели фиаско.
Затем они в течение нескольких месяцев экспериментировали с разнообразием на страницах мнений, пока не расстроили крошечную и безумную группу своих читателей и сотрудников. Тогда они уволили редактора страницы мнений. Революция «проснувшихся» на этой странице была завершена к 2017 г., после чего весь институт стал орудием уничтожения Трампа и всех, кто его поддерживает, или вообще всех, кто сомневается в целесообразности предоставления либеральным глобалистам полной гегемонии над американской общественной жизнью.
В эти годы она приобрела патологический характер.
Дошло до того, что в конце февраля 2020 г. газета отбросила 100-летнюю мудрость общественного здравоохранения и решила поднять дикую панику, надеясь уничтожить президентство Трампа. Идея заключалась в том, чтобы связать в сознании американцев политику Трампа с патогеном, который представляет собой глубокую опасность для политического тела и поэтому должен быть подавлен даже ценой конституционных прав, жизни и благополучия детей.
Я ни на секунду не верю, что они не знали, что делают. Всё они прекрасно знали! Они знали, какие астрономические затраты потребуются, чтобы закрыть экономику, ограничить передвижение, замаскировать всех и напустить стрелков на безвольных людей. Они знали, но все равно делали это, но почему? Потому что в их воспаленном воображении администрация Трампа представляла собой экзистенциальную угрозу столетию либерального прогресса. Все было оправдано ради великой цели — убрать его с государственной должности.
И, кстати, мне не нравится использовать слово «либерал» для обозначения тоталитаристов. Либерализм имеет благородную многовековую историю. Он противостоял всем формам авторитаризма. Но в каждом десятилетии XX века «либералы» в США становились все хуже, начиная с разжигания ими войны в 1915 году и последующие годы, продолжая «Новым курсом», и ухудшаясь с каждым десятилетием. Но XXI век стал еще более гнилым: либералы теперь не в состоянии защитить даже элементарные права на свободу слова или свободу объединений. Им действительно нужно отказаться от этого самоназвания в интересах сохранения хоть какой-то частицы целостности английского языка.
Самое худшее в современном либерализме — это его классовая идеологическая изоляция и снобизм. Его цель — сохранить привилегии немногих вопреки чаяниям многих (как выражается Роберт Кеннеди-младший, социализм для богачей). Для этого они создали огромные империи влияния и контроля. И это при том, что на данный момент они представляют собой крошечную секту, оперирующую не принципами, а символами ассоциаций, с неослабевающим пренебрежением к рабочему классу и всем, кто не имеет доступа к их университетским структурам и средствам массовой информации.
Во время пандемии они пристыдили всех, кто хотел, чтобы их дети получили образование, кто хотел навестить больных родственников, кто сомневался в применении масок, а затем сопротивлялся принудительным и непроверенным медицинским технологиям. Они полностью отбросили свою любовь к натуропатическому лечению и приняли биомедицинское государство безопасности. Они сплотились вокруг изоляторов, эксплуатирующих рабочий класс в угоду сидячей элите.
Это настолько очевидно и так очевидно, что даже они сами начинают это признавать. Рассмотрим несколько строк из статьи Брукса.
«Я прошу вас примерить на себя точку зрения, в которой мы, антитрамписты, не являемся вечными хорошими парнями. На самом деле, мы — плохие парни. Эта история начинается в 1960-х годах, когда выпускники средних школ должны были отправиться воевать во Вьетнам, но дети образованного класса получали отсрочки для учёбы в колледже. Она продолжается в 1970-х годах, когда власти навязали автобусное сообщение районам Бостона, где проживает рабочий класс, но не элитным районам, таким как Уэлсли, где жили они сами».
«Идеал, что мы все в этом едины, был заменен реальностью, что образованный класс живет в мире наверху, а все остальные вынуждены жить в мире внизу. Представители нашего класса всегда публично выступают в защиту маргиналов, но так или иначе мы всегда в итоге строим системы, которые служат нам самим».
«Самая важная из этих систем — современная меритократия. Мы построили целый социальный порядок, который сортирует и исключает людей на основе качества, которым мы обладаем в наибольшей степени: академических достижений. Высокообразованные родители ходят в элитные школы, женятся друг на друге, работают на высокооплачиваемых профессиональных должностях и вкладывают огромные ресурсы в наших детей, которые поступают в те же элитные школы, женятся друг на друге и передают свои исключительные классовые привилегии из поколения в поколение».
«За последние десятилетия мы захватили целые профессии и закрыли к ним доступ всем остальным».
«Представители нашего класса также сегрегируют себя в нескольких бурно развивающихся городах: Сан-Франциско, Вашингтон, Остин и так далее. В 2020 году Байден выиграл всего 500 или около того округов, но вместе они отвечают за 71% американской экономики. Трамп выиграл более 2500 округов, но они отвечает только за 29%. Как только мы находим свои группировки, мы нечасто выходим за их пределы».
«Вооруженные всеми видами экономической, культурной и политической власти, мы поддерживаем политику, которая помогает нам самим».
«Как и все элиты, мы используем язык и нравы в качестве инструментов для признания друг друга и исключения других. Использование таких слов, как «проблематичный», «цисгендерный», «латинос» и «интерсекция», — верный признак того, что у вас из ушей льется культурный капитал». В то же время представители менее образованных классов вынуждены ходить по пятам, потому что они никогда не знают, когда мы изменим правила употребления слов, так что то, что можно было сказать без проблем пять лет назад, теперь приведет к увольнению».
«Мы также меняем моральные нормы в угоду себе, не обращая внимания на то, во что это обходится другим».
«Мы можем осуждать популистов Трампа до тех пор, пока коровы не придут домой, но главный вопрос заключается в том, когда мы перестанем вести себя так, чтобы сделать трампизм неизбежным?»
В этом есть своя суровая правда, но она лишь слегка касается поверхности. Исключение, снобизм и презрение к массам настолько прочно вошли в либеральную идеологию, что это отношение неотделимо от всей системы мышления и социологии племени. Это не дурная привычка. Это образ жизни.
Вы можете видеть это вокруг себя в любом городском центре. Зайдите в любой художественный музей, и вы увидите, что вынуждены проходить комнату за комнатой совершенно безумного хлама, чтобы добраться до картин и скульптур, которые вы действительно хотите увидеть.
С каждым десятилетием абсурд становится все хуже и хуже. В отделе букинистики местного музея вывешен холст 10х10, выкрашенный в сплошной черный цвет. Людям предлагают смотреть на это, как в России — на «Чёрный квадрат» Малевича, и делать вид, что это искусство. Если это что-то значит, то я не хочу знать, что именно.
Так происходит в любом американском учреждении искусства, а также в академических кругах, СМИ, правительстве и почти во всех профессиях. Они устроены так, чтобы исключить нормальных людей с обычными устремлениями. Они создали для себя кастовую систему, как говорит Брукс, а затем осмеливаются объявлять любого сомневающегося фашистом, или деплагиатором, или чудаком, или библеистом, или кем угодно.
Сомневаюсь, что двор Людовика XIV был настолько невосприимчив к реальной жизни.
Реакция на пандемию привела к тому, что все либеральные элиты были рады уничтожить права человека и здоровье населения во имя создания обстановки хаоса и фальсификации результатов голосования, чтобы отстранить «рыжего человека» от власти. Это очень опасный фанатизм, который нанес ужасающий ущерб не только округу, но и всей планете. И они осмелились праздновать все это.
Даже сейчас они переосмысливают демократию как однопартийное правление.
Отсюда я делаю вывод, что либерализм не просто антилиберален, не просто привычно ошибается, не просто изолирован и беспечен, как говорит Брукс, а фундаментально патологичен. Он отчаянно нуждается в исправлении, чтобы их власть и привилегии не загоняли американцев все глубже и глубже в средневековую трясину господ и крестьян, облечённую в цифровую оболочку.
Что положит конец их террору? Экономика помогает. Woke разоряется, а колледжи не заполняются, как раньше. Ряды менеджеров, специализирующихся на ESG, CRT и DEI, очищаются от бухгалтерской необходимости. Массы американцев теперь осознают, что это рэкет, и полны решимости положить ему конец. Возможно, в этом и заключалась цель статьи Брукса — рассказать своим соплеменникам о том, что происходит в реальном мире, пока не стало слишком поздно и вся их империя не грохнулась оземь.
Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!
Поддержка канала скромными донатами (акулы бизнеса могут поддержать и нескромно):
Номер карты Сбербанка — 2202 2056 2618 8509 (Александр Васильевич Ж.) Пожалуйста, сопроводите сообщением: «Для Панорамы».