В то время как Соединенные Штаты борются с кризисом психического здоровья, летние лагеря уделяют более пристальное внимание детям, находящимся под их заботой.
Хизер Кляйн находилась в своей каюте в лагере "Нах-Джи-Ва", попивая свой первый ледяной чай утром, когда на ее телефон пришла фотография, и она глубоко и внезапно вздохнула. Мисс Кляйн, координатор по психическому здоровью в сети летних лагерей, имеет утреннюю рутину: отвечать на запросы беспокойных родителей, которые посмотрели на фотографии, размещенные онлайн накануне вечером. "Почему мой ребенок выглядит грустным?" – хотят знать родители. "Где его друзья?" Это сообщение было от вожатого, и оно было серьезным. Подросток-участник заменил кеды на кроксы, чтобы пойти на пляж, и это позволило вожатому увидеть ряд порезов, которые девушка сделала бритвой. Мисс Кляйн просмотрела медицинские данные девушки, в которых говорилось, что она проходила терапию от тревожности и депрессии, но не было ни слова о самоповреждении. "Хорошо", – сказала она. – "Ей придется отправиться домой." В своей роли в NJY Camps, сети еврейских лагерей в Пенсильвании, Мисс Кляйн проводит дни, разбираясь с серьезными рисками, обычным несчастьем и беспокойствами родителей. Весь день, пока участники лагеря перемещаются от столовой к плаванию, от ремесел и стрельбы из лука до своих спальных мест, Мисс Кляйн мчится по лагерю на гольф-карте, снабженной поясной сумкой и рацией.
Летний лагерь всегда включал в себя определенную степень эмоциональной борьбы. Тоска по дому преодолевается, смело преодолевают высокие прыжки; завоевывают себе спутников по бункерам. Когда взрослые в отрасли говорят о "успешном участнике лагеря", они часто имеют в виду того, кто пережил это. Но юношеское психическое заболевание – это срочная проблема в этой стране, вызов, который хирург-генерал описал как "определяющий общественный кризис здравоохранения нашего времени". В период с 2001 по 2019 год самоубийственная статистика среди американцев в возрасте от 10 до 19 лет выросла на 40 процентов, а посещения экстренных отделений из-за самоповреждений увеличились на 88 процентов.
В течение пандемических летних сезонов многие директора лагерей говорят, что участники приезжали с психическими проблемами более серьезной степени, чем они видели раньше, превышая возможности вожатых в возрасте подростков и 20-летних. Келли Россебо, директор лагеря "Игл Ридж" в Меллене, Висконсин, вспоминает одну ночь 2021 года, когда она и ее специалист по психическому здоровью "перебрасывались" в течение нескольких часов, решая проблемы, которые включали суицидальные всплески, расстройства пищевого поведения и употребление алкоголя. С тех пор, говорит она, "мне пришлось провести более сложные разговоры с родителями о том, подходим ли мы для их ребенка". "Мы – лагерь лидерства, а не терапевтический лагерь", – добавила она. – "Я бы не хотела изменять эту демографию. Я не хочу говорить: Присылайте нам своих детей, которые борются, потому что мы в этом классные".
По мере ухода пандемии многие лагеря добавили психологическую поддержку. Некоторые из них имеют команды, которые регулярно обсуждают межличностную динамику между участниками. Многие выделяют время и пространство для онлайн-терапии. И многие лагери создали новые штатные должности, полностью посвященные психическому здоровью. В лагерях NJY, связанных с еврейскими общественными центрами Нью-Джерси, среди других партнеров, это лицо – Мисс Кляйн, 51 год. Знакомое лицо в NJY, где она работала в различных должностях 15 лет, она теперь круглый год сосредотачивается на вопросах психического здоровья для сети, позиция, финансируемая Фондом здравоохранения Нью-Джерси. День, проведенный в ее компании с 7 утра до полуночи, предоставляет представление о все более сложной балансировке.
07:23: "Большая любовь"
"Это свежие раны", – сказала Мисс Кляйн, глядя на фотографию, которую ей прислал вожатый, показывая ряд красноватых порезов на обнаженной лодыжке. Ей жаль девушку и ее семью, но в лагере была политика: участники, занимающиеся активным самоповреждением, отправлялись домой. "Мы не терапевтическая среда", – сказала она. Она следит за участниками, которые приходят с набором браслетов, известных как "лагерные браслеты", которые могут скрыть шрамы, или которые носят штаны постоянно и, возможно, режут свои ноги. Теперь в анкетах участников лагеря есть конкретный вопрос: проявлял ли ваш ребенок какие-либо небезопасные поведения? Но, говорит она, родители не всегда рассказывают всю историю. Они "хотят, чтобы их дети могли идти и делать, и не осознают важность того, чтобы у нас была вся информация". По телефону она провела разговор с вожатым о следующих шагах, начиная с того, чтобы ребенка забрала кто-то из семьи. "Давайте убедимся, что она в безопасности, что за ней следят и что всегда есть сотрудник", – сказала Мисс Кляйн. – "Я посылаю тебе большую любовь". Таким образом, лето подростка закончилось. И Мисс Кляйн понадобилась в бункере 50.
08:12: Утренние лекарства
Большая часть дня Мисс Кляйн занимается обычными делами лагеря: в Бункере 15 участник унес очки своего спутника по бункеру в унитаз. Были ошеломляющие нарушения правила "нет спины / нет груди / нет ягодиц / нет живота" и потасовки из-за декоративных Jibbitz, украшающих Кроксы. Из 2200 детей и подростков, посещающих лагери NJY летом, около 20 процентов принимают медикаменты от гиперактивности и 15 процентов от тревожности и депрессии, согласно медицинскому персоналу. 25-30 человек проводят удаленные сеансы терапии во время лагерных сессий. За столовой медсестра крикнула: "Лекарства на завтрак", и образовалась очередь детей. Это, говорит Мисс Кляйн, просто часть детства. В прошлом месяце, когда 11-летний участник начал плохо себя вести, Мисс Кляйн созвала собрание в бункере и объяснила другим детям, что произошло: Девочка была в "отпуске от медикаментов", и это не сработало. "Я сказала: 'Вы знаете, что такое СДВГ?'", – сказала она. – "Они сказали: 'О да, моя мама имеет это. Мой терапевт рассказал мне об этом.' Дети знают, что происходит." В последние годы участники лагеря приходили на лагерь с изощренной клинической лексикой, которую они подхватили от своих сверстников и в TikTok. "Они обмениваются этими высокоуровневыми понятиями друг с другом", – сказала Мисс Кляйн.
Это может привести к тому, что обычные моменты разрастаются. "Ребенок, который просто плачет и потерял дыхание от плача, консультант говорит: 'У нее паническая атака'", – сказала мисс Кляйн. "Нет." Это часть проблемы, добавила она: "Они все так залечены."
12:39. Мышцы упорства
"Она определенно плакала перед сном", – сказала мисс Кляйн по телефону матери. Это был тонкий баланс; перед отправкой вчерашнего дня мать девочки сказала ей, что она может вернуться домой, если ей не будет хорошо. Мисс Кляйн была настроена поддержать и мать, и дочь. "Я действительно не думаю, что ей нужно уходить домой", – сказала она матери. "Я хочу, чтобы она использовала свои мышцы упорства и поняла, что она может справляться с трудностями." Тоска по дому всегда была частью лагеря, но в последние годы она стала более острой и трудной для управления, сказала она, возможно, из-за привычки постоянного общения между родителями и детьми. "Раньше мы работали с родителями и говорили: 'Мы можем помочь вашему ребенку преодолеть это'", – сказала она. "Родители раньше гораздо больше нам доверяли." В 2021 году, уже в разгар пандемии, от 35 до 40 детей были отправлены домой из лагерей NJY из-за тоски по дому или тревожности, что было рекордом для лагеря и частично объясняло создание рабочего места мисс Кляйн. Мисс Кляйн пыталась удержать девочку в лагере. Они совещались на ее гольф-карте и на полях во время барбекю. Было множество телефонных звонков между взрослыми: директором лагеря и матерью девочки, директором лагеря и мисс Кляйн. "Когда вы сказали, что вы можете пересмотреть ситуацию через несколько дней, это действительно дает ей возможность не быть здесь", – сказала мисс Кляйн матери. "Если у меня нет вашей поддержки в этом вопросе, то я могу так же хорошо ее собрать и уехать сейчас." Позже мать девочки послала сообщение мисс Кляйн с просьбой держаться подальше. Она забрала свою дочь на следующий день.
16:00: Кислород в крови
В инфекционной палате появился кудрявый мальчик и сообщил о тошноте, рвоте и затрудненном дыхании, а также о том, что когда он закрывает глаза, видит цвет циан. Он подумал, что проверка уровня кислорода в крови была бы хорошей идеей. Мисс Кляйн знала мальчика. "Мама говорит, что он мним", – сказала она. Она измерила его температуру и проводила его обратно к гольф-карту. "Я думаю, что это чувство нервозности", – сказала она ему, а затем оставила его у центра природы. Поступил звонок из лагеря Round Lake, предназначенного для детей с нарушениями обучения, социальными коммуникативными расстройствами и СДВГ. Ребенок свернулся на веранде, задыхаясь и вскрикивая: "Я вибрирую!" Мисс Кляйн погладила ногу ребенка. "Дыши так, как будто нюхаешь пиццу", – сказала она. "Я хочу видеть, как твой живот поднимается и опускается".
О расследовании подозрения в расстройстве пищевого поведения оказалось ложной тревогой. После того как она разобралась с этим случаем, она нашла 8-летнюю девочку в косичках, сидящую, сложив ноги, на тротуаре. "Мне не нравится ощущение лагеря", – сказала она. "Это кажется странным." В прошлые годы с такими ситуациями могли бы справляться сами консультанты, но они также переживают стресс, сказала она. "Они потеряли способность использовать свои мышцы упорства", – сказала она. "Им просто хочется, чтобы кто-то пришел и все исправил." Позже девочка в косичках отказалась покидать свою спальню, и мисс Кляйн отвела ее в инфекционную палату для проверки температуры. "Здесь будет немного плацебо-эффекта", – сказала она весело, и вернула девочку к ее спутницам по спальне на амфитеатре.
21:00: Эмоциональная поддержка от кролика
Мисс Кляйн не любила лагерь в детстве. Она помнит, как сидела одна и несчастная на веранде своего бункера; если персонал пытался подойти к ней, чтобы утешить, она уже забыла об этом. Она уговорила своих родителей забрать ее домой пораньше, но она чувствовала, что не смогла справиться с этим много лет после этого. И вот чего она хочет избежать, сказала она. "Я часто говорю родителям, у которых дети испытывают трудности, что если они бросают, то они будут чувствовать себя неудачниками, и мы не хотим, чтобы они так чувствовали", – сказала она. Она старается донести до детей, что грусть временна, что она может сосуществовать счастьем, "что нормально иметь два чувства одновременно". Когда она была ребенком, сказала она, "никто не говорил мне такие слова". В 21:00 на фонарях над теннисными кортами завертелись насекомые. Старший персонал уселся на диван в офисе мисс Кляйн и обсуждал ребенка, которого отправили домой за показ гангстерского жеста. Они все были иссохшими. Затем поступило сообщение о том, что в рюкзаке одного из детей нашли две электронные сигареты, одну с никотином и другую с марихуаной, нарушение лагерных правил, достаточно серьезное, чтобы потребовать внимания исполнительного директора. "Мне нужно позвонить Майклу по этому поводу", – сказала мисс Кляйн, но ей это было тяжело: этот подросток был в лагере два года назад, когда пришла весть, что умерла его мать. Тогда мисс Кляйн помогла ей упаковаться и уехать домой. Ребенок направился в инфекционную палату, держа на руках плюшевого зверька. "Эмоциональная поддержка – кролик", – гласила надпись на его груди. Мисс Кляйн наблюдала, как он уходит, и закрыла лицо руками. Затем она опустила локти на верхнюю полку книжной полки и заплакала.
