В пятницу мне пришлось побывать на грустном мероприятии- поминках на сороковой день погибшего участника СВО (или войны за будущее устройство мира- кому как угодно). Такие мероприятия всегда тяжелы. А если на них еще что-то случается неординарное, то это оставляет глубокий след в душе. Погиб мой товарищ, друзьями мы все же не стали. И нежных страстных чувств между нами не случилось. Хотя в юности наши мамы именно для этого нас и познакомили. Наши мамы вместе работали и мечтали стать родственницами. Но у меня были свои парни, а у Вадима свои девушки. Да и характеры наши были настолько разные. Я с детских пор росла «пацаненком», более того- предводителем дворовых пацанов. А Вадим был интеллигентным, добрым, но при этом твердым духом- я его в те годы не смогла «прогнуть» как других парней. Тогда на него даже злилась. А став старше, стала его очень уважать за такой характер.
Вадиму было 33 года. Он был простым учителем истории в школе и писал диссертацию по истории славянских народов. Знал болгарский и сербские языки.
Женился он на Ирине по любви. Но отношения у них не складывались. Родили ребенка, думали, что он свяжет их. Но все произошло наоборот. Ирина стала изводить его извечными претензиями. Основная претензия – маленькая зарплата школьного учителя. И постоянные оскорбления: «Ты не мужик». Сама она до декретного отпуска работала. А после 1,5 лет декретные деньги уже не платили, а работать она не хотела. И все пилила, пилила мужа. В прошлом сентябре, когда объявили мобилизацию, он мог не идти служить. Но вызвался добровольцем. Друзья его спросили, мол зачем? Он назвал две причины- за будущее справедливое устройство мира, и чтобы жену и дочку обеспечить большей зарплатой. Но мы все поняли, что названная Вадимом вторая причина, по факту, была первой. Все деньги, причитающиеся Вадиму, жена и дочь получали от Минобороны и Правительства Москвы исправно.
В марте я встретила случайно дочку Вадима Аню. Ане 6 лет. Я завела ее в детское кафе. Пока сидели, я угощала ее вкусняшками, болтали. И мне Аня тогда сказала: «У нас живет сейчас друг мамы- дядя Коля. Но мама не разрешает мне говорить об этом бабушкам».
Тогда мне стало до глубины души обидно за Вадима. Мне было понятно- у Ирки любовник, да еще и нищеброд бесквартирный. Я так поняла, что он тоже не работал. Он и Ира жили за деньги Вадима. А Вадим уже тогда был ранен. Весной у Вадима была контузия. Его могли комиссовать после ранения и контузии. Но жена настояла, что он должен служить и обеспечивать семью. И вот Вадим после боя выносил из «серой зоны» раненых товарищей. Троих вытащил. А четвертого раненого и Вадима накрыло минометным боеприпасом. Хоронили их в закрытых гробах. Посмертно его наградили медалью «За отвагу». Вот вам и тихий ботан- учитель истории.
В пятницу на 40-й день его мама (для меня она так и осталось с детства тетей Настей) организовала поминки. Собрались родственники и друзья. Были и мы с моей мамой. А Ирины все нет. Тетя Настя позвонила ей и услышала- что она не придет, и не надо ее «тянуть в прошлое», что сына ее она никогда не любила, дочку никогда к «этой бабушке» отпускать не будет, и не надо ей больше напоминать о Вадиме.
Понятно, что мы всего разговора не слышали. Тетя Настя положила трубку, просто села за стол и седела кв прострации. Мы не поймем, что произошло. А когда ее спросили, ее как прорвало. Слезы, стоны, охи. Она нам и рассказала о реакции Ирины, о том, что по закону могла претендовать на выплаты по причине смерти сына. Но отказалась в пользу невесты и внучки. Но самое страшное для нее- это такое отношение к погибшему сыну и то, что внучку больше не будет видеть.
Тетю Настю женщины повели в ванную, умыться холодной водой и дать потом успокоительное. В коридоре она упала. Отказала левая нога и вся левая сторона. Вызвали скорую и скорая увезла ее с инсультом.
А сегодня я узнала, что Ирина на выплаты, причитающиеся родственникам погибшего, купила квартиру где-то за МКАД, будет сдавать чтобы не работать. И со своим сожителем Николаем ведет «разъяснительную работу» что он, как мужчина должен пойти служить. Благо сейчас можно оформиться быстро на сайте Госуслуг. Но на сегодняшний день они не расписаны, будет ли он, как Вадим, отправлять свои деньг? И получит ли она что-то за него в случае (упаси, Боже, Николая) смерти.
Но самой обидное в этой истории, что именно на примере таких женщин и говорят обо всех женщинах как о меркантильных стервах.
Нет! Нет и нет!
В сентябре по мобилизации забрали и моего старшего брата. Я общаюсь с другими женами мобилизованных из полка брата. Волонтерствую. Все, женщины, с кем мне пришлось общаться, готовы отдать последнее, чтобы их мужья вернулись домой живыми и невредимыми. Увы- уже не все вернуться, есть в нашем полку погибшие.
Я все выходные думала о судьбе Вадима. И тут мне попался стих Марины Малютиной «Ждать солдат с войны». Там есть такие слова.
Жена солдата – это прочный тыл,
Хранительница быта и покоя.
Господь солдатку званием наделил,
Назвав её солдатскою женою.
И ждёт жена не потому, что надо,
А потому, что связаны судьбой.
И ждёт она единственной награды,
Чтобы живым вернулся в дом родной.
Но между ними сотни километров.
Ему сегодня скоро снова в бой.
И он, под шум дождя и злого ветра,
Письмо читая, говорит с женой.
Своих мужей на фронте поддержите,
Звоните им, пишите вновь и вновь,
Почаще о любви им говорите,
Им так нужны надежда и любовь.
Я тогда подумала: «Моет быть Вадим и погиб от того, что Ирина ни разу ему не написала. А может быть и в мыслях его ругала?»
Чушь? Или мысль материальна и женская любовь действительно оберегает мужчин там, на войне?