Американская писательница Конни Уиллис русскоязычным поклонникам фантастики не слишком известна, и это, в некотором роде - парадокс, поскольку в конце восьмидесятых — начале девяностых она практически полностью захватила «фантастический Олимп». Ее произведения каждый год входили в число номинантов «большой тройки» премий — Хьюго, Небьюлы и Локуса, да и побеждала она тоже с завидным постоянством. 10 премий Хьюго и семь Небьюл (плюс титул Грандмастера). Локусы, извините, не стал считать. Не знаю, является ли она абсолютной рекордсменкой, но то, что она доминировала в конце двадцатого века — несомненно.
Конец восьмидесятых был в фантастике временем смены поколений. Великие гуманисты прошлого, такие как Саймак, Азимов, Кларк постепенно сходили со сцены, многие звезды «новой волны» вообще отошли от фантастики (как Баллард) или ушли в радикальные эксперименты (как Олдисс и Дилэни). Им на смену рвались молодые энергичные авторы, наполненные яростной энергией киберпанка и смежных жанров — Гибсон, Стерлинг, Стивенсон, Суэнвик…
Я не знаю, как у вас, а вот у меня до недавнего времени было полное убеждение, что именно «кб-авторы» (термин совершенно условный и изобретенный лично мной. Если у вас есть что-то получше — предлагайте) и задавали тон в фантастике тех лет. И вот оказывается, что Конни Уиллис практически в одиночку добрых полтора десятка лет удерживала под их напором крепость гуманитарной, «мягкой» фантастики, лично собрав премий едва ли не больше, чем вся молодежь (опять-таки, условная «молодежь»), вместе взятая!
Я думаю, этот парадокс можно объяснить тем, что происходило в это время на одной шестой части суши. Сначала, когда советская цензура бросила вожжи под колеса собственной телеги, все бросились издавать, так сказать, «золотой фонд», все великие произведения классиков, которые по каким-либо причинам в СССР не публиковались. На этой волне взлетел в стратосферу, чтобы потом рухнуть на дно Марианской впадины, легендарный «Северо-Запад». Чуть позже, когда вовсю бурлили громовые девяностые, читатели не очень стремились к спокойным философским произведениям — они требовали энергии, экшна, а уж этого добра у племени «младого киберпанковского» всегда было с достатком.
Потом на экраны кинотеатров вышла «Матрица» и стало ясно, что киберпанк победил.
Но это все касается исключительно русскоязычного читательского пространства. В англоязычном же мире Уиллис продолжала продуктивной работать, регулярно (хотя уже и не так часто, как на пике популярности) собирая премии, хотя на подходе было уже новое время — эпоха сериалов-супербестселлеров.
Что-то длинное получилось вступление, но что поделать, если я только-только начал знакомиться с творчеством Уиллис. Пока я прочитал три ее рассказа: «Последняя из виннебаго» (Небьюла 1988 и Хьюго 1989), «Вихри мраморной арки» (Хьюго 2000) и «Посиневшая Луна» (всего лишь номинация на Хьюго 1985), и да — это действительно она: отличная, добрая, «мягкая фантастика». От пронзительного, можно сказать, трагического рассказа (или короткая повесть? Черт их разберет с классификациями, этих американцев) «Последняя из виннебаго» к совершенно несерьезной, развеселой «Посиневшей Луне» (в которой лично я вижу оммаж Фредрику Брауну, а, точнее, его рассказу «Планетат — безумная планета»). Отличная фантастика!
Я определенно буду читать Уиллис и дальше. В планах (правда, довольно неопределенных, уж больно велики эти планы) на прочтение — ее роман «Не считая собаки» (Хьюго и Локус 1999). Ну не могу я пройти мимо такого названия…
И напоследок маленькая ремарка в адрес любителей ворчать по поводу «повестки», которая уничтожила литературные премии. Так вот, Конни Уиллис никакого отношения к ней не имеет (в отличие, кстати, от «кб-авторов», которые начинали ее активно эксплуатировать уже тогда). Уж поверьте.
В общем, было очень интересно открыть для себя новое имя среди женщин-фантастов (которых, если не брать современную фэнтезийщину и всякий прочий «янг адалт», не так-то много). Будем продолжать поиски, так что оставайтесь на канале — будет интересно!