Больница проснулась как обычно. Но медперсонала нигде не было. Те кто дежурил, погибли от странного вируса. Больные поняли, что они возможно одни в этом мире, но может есть ещё выжившие.
Изображение Chil Vera с сайта Pixabay
Этот рассказ был написан до пандемии (примерно в апреле 2015, может чуть позже). Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми случайны.
Введение.
В одной больнице все шло своим чередом. Люди туда поступали и мало кто выходил обратно. Но были там и "беглые", те, кто был, нормальными, но косил. Им кололи лекарство и лечили фиг знает от чего. Случилась биологическая война, она вызвала Bio катастрофу. Все люди умерли засчитанные сутки.
Больница проснулась как обычно. Но медперсонала нигде не было. Те кто дежурил, погибли от странного вируса. Больные поняли, что они возможно одни в этом мире, но может есть ещё выжившие. И всё это из-за лекарств (медпрепараты определённой группы). Среди них были умные головы, кто принялся изучать атмосферу - искать выход. Ведь препараты наверняка
надо продолжать колоть, а где их брать и как хранить, ведь всё везде откючилось и не работало. Теперь для них была проблема выжить, они решили найти живых, чтобы объединиться и остаться в живых.
Часть 1
В больнице как обычно с утра, народ тянулся неспешной вереницей в сторону столовой. Часть из них была полусонной, часть шутила и казалась абсолютно здоровой. Со стороны и не понятно было к чему держать
столь большое количество людей в этом месте. За окном пели птицы и их пение укутывал туман, сквозь который прорывался как из другой жизни город с его шумом и смогом. Всего на мгновение, потом всё стихало и только птицы верещали без остановки.
Вереница плавно выливалась в широкие двери столовой и исчезала там, рассавшись между столиками. Нет, было непонятно почему их всех здесь держали. Они абсолютно безопасны, так организованны и спокойны.
Все чинно и по распорядку. Из кухни доносился звук разбившейся посуды и ругань санитарки.
- Опять ты, Миша, криворукий тарелку разбил?!
Миша стоял понурив голову и медленно тёр пальцем себе ладонь. Марина Степановна, так называли санитарку местные, была женщиной не крупной, с резкими чертами лица и всегда словно бы с кривоватой улыбкой. Она была женщина добрая, потому никогда больше чем шлепнуть полотенцем, не смогла бы. В сердцах кинула на стол остатки тарелки и села на стул. Миша продолжал стоять в том же положении. Марина Степановна вздохнула и пошла за совком.
После завтрака приходил врач и осматривал пациентов, что-то назначал каждому. Он обычно говорил со всеми как с большими детьми.
- Ну что, Серёженька, как наши дела сегодня? - Петр Петрович поправил на носу очки и открыл свой журнал. Стал что-то там писать мелким бисерным почерком, не глядя больше на пациента.
Серёженька лежал на кровати и перебирал пальцами несуществующие струны гитары. Он сюда поступил с приступом, кричал и бесновался. Требовал оваций и цветов, кричал:
- Я с вами! Я люблю вас!
"Музыкант", заключили пациенты, так к Серёженьке и прилипло это прозвище. Надо сказать Сереженька никогда в руках до этого даже не держал гитары, не было у него и музыкального образования. Просто он
всегда себя считал звездой и в определённое время года устраивал "гастроли", за что его из загребли в это заведение. Во время "гастролей" умудрился разбивать несуществующим грифом витрины в центре города
и прыгать под дикие вопли орущей несуществующей толпы его фанатов. В другое время это был самый обыкновенный, ничем не примечательный парнишка, который помогал дворникам и исправно мёл прилегающую
территорию. Вот так вот - две жизни в одном человеке.
Пётр Петрович шёл дальше, обход сегодня подзатянулся, прибыли новенькие, нужно было оформить их.
- Самтар, самтар! - кто-то кричал из соседнего блока.
Нет, не Самтара там звали, а санитара. В соседнем блоке лежал Валерка, а санитаром его прозвали за то, что раньше всех вставал и сразу приступал к своим "обязанностям". Брал воображаемые градусники и ходил по палатам, рассовывая их подмышки пациентам. Никто никогда и не сопротивлялся, все играли в его игру. Новенькие порой поначалу изумлялись и даже отказывались, но потом тоже принимали правила и
уже ожидали обхода "санитара". Если он задерживался, волновались и звали его. Валерка в этом месте жил, его не выпускали, ему было уже 55, но выглядел он намного моложе. Никто толком и не интересовался почему он здесь, почему его не отпускают. Да и он сам никогда об этом не спрашивал.
В обед все собирались в гостиной, там был телевизор. Пациенты очень любили смотреть новости. Всегда очень живо реагировали и обсуждали каждый сюжет.
- Политиканы, политиканы! - взахлеб прочитал Степаныч.
Он всегда говорил о политике, даже если шла совсем другая передача. Он всёравно продолжал осуждать строй и поливать, на чём свет стоит, богатеев. Он их ненавидел лютой ненавистью и считал, что именно
они виноваты в развале страны и в том, что все так плохо живут. Степаныч "завис" в восьмидесятых. Врачи за глаза его так и называли "восьмидесятником". Степаныч попал сюда благодаря своим детям и
жене. Они устали от его ночных возгласов про баррикады и Белый дом и отправили его сюда. В начале "на лечение", как они ему сказали, а потом и вовсе отказались забирать
его обратно. Так "политический" заключённый Степанович прописался в этом месте навечно. Сам он каждые выходные караулил у окна и бегал к дверям гостиной, ожидая детей и супругу. Но они, конечно, никогда
там ее появлялись. Степаныч с завидным упорством их ждал и никогда даже не сомневался, что они не придут. Всякий раз он придумывал новую причину того, почему они опоздали.
- Сегодня проверка была, не знали. - Заключил Степаныч, взял сигарету, помял в руках и пошёл на задний двор покурить.
В этом месте как-то не принято было разубеждать людей, потому все поддерживали Степановича и сочувствовали ему.
Пётр Петрович закончил обход и ушёл. Телевизор тоже выключили, все разошлись по палатам. Да и в этом месте тоже был "тихий час". Спать было не обязательно, но шуметь, слоняться по палатам в это время было категорически запрещено.
Всю эту больничную идиллию изредка нарушали истошные крики, доносившийся с другого блока. Доподлинно никто из первого блока никогда не знал, что во втором блоке. И потому ходили разные слухи среди
пациентов. Кто-то считал, что там держат особо буйных, кто-то с ловкостью разведчика пытался выяснить у медперсонала уж не проводятся ли там какие опыты над людьми?!
Заглянем туда? Да-да, попытки пробраться в блок были, но охрана не пускала. Однажды один из пациентов (по местной легенде), почти пробрался во второй блок. Ему удалось попасть в процедурные, где его и
поймали. Установили дополнительные замки и двери, усилили охрану. Он успел разглядеть такие же палаты пациентов, это были женщины. Одна из пациенток ходила из угла в угол и качала на руках воображаемого
ребёнка. Она его баюкала и ласкала, пела ему песни.
Часть 2
В тот день всё начиналось как обычно, за исключением обеда. В новостях передали о напряженных отношениях между США и Россией. Опровергли слухи о бактериологическом нападение на севере страны, где от эпидемии скончались несколько тысяч человек. Население больницы заволновалась, многие отказались принимать лекарства, было шумно в блоках. Всем без исключения сделали успокоительные уколы. Всё потихоньку вернулись спокойное состояние.
День проходил как обычно, без каких-либо особых новостей и шумихи. За стенами заведения по-прежнему тихо и мирно текла жизнь. Правда люди несколько волновались, услышав предположение журналистов о
нападении и бактериологической войне. Вскоре и эта шумиха прекратилась, нигде больше в прессе не всплывали никакие подробности, люди успокоились.
Раннее утро следующего дня было необычайно светлым, солнечным и весёлым. Настоящая весна шумела в листве за окном. Казалось, что на улице очень тепло, но холодный ветерок вовсю пробирал до костей.
Люди нехотя просыпались и собирались кто куда по своим делам.
4:00 часа утра. Резкая головная боль и сильный кашель, буквально сваливал с ног. Люди падали прямо на пороге дома. Остальные не успевали даже проснуться, задыхаясь во сне. Город так и не проснулся.
Было необычайно тихо, никакие звуки не нарушали давящей тишины. Автоматически гасли фонари, в метро горели табло часов, но не было людей. Поезда стояли. На дорогах было много аварий. В этот ранний час
машин было немного, но все они были словно раскиданы по трассе или брошены. В машинах люди лежали или откинувшись на спинки кресла, иногда в причудливый позе, или упирались лбом в руль.
- Самтар, самтар!
Резкий крик разбудил большую часть сладко дремавших пациентов. Они обсуждали почему их не разбудили вовремя и где весь персонал. Санитара нигде не было. Люди заволновались и потихоньку начали выбираться из палат. Собравшись все в одном месте, в столовой, они впервые обнаружили, как их много. Раньше они завтракали партиями и не видели друг друга, только на прогулке в саду на территории заведения. Все искали санитара.
Он спал в своей кровати, свернувшись калачиком. Его тронули за плечо, но он не шелохнулся. Санитар впервые не вышел на "работу". Он умер. Решили сердечный приступ. Видимо слишком переволновался от
новостей и целый вечер бродил по палатам, даже когда звали на ужин его не дозвались, да махнули рукой.
Пациентам стало страшно, нигде не была медперсонала, заглянули всюду, нашли их в комнате отдыха. Люди словно спали, все они тоже оказались мертвы. В панике пациенты кинулись по палатам, ломились в
соседний блок, двери не поддавались. Кто-то догадался отыскать медперсонал и взять ключи. В соседнем блоке была такая же картина. Люди замерли и поникли. Словно стадо потерявшее своего пастуха, они не
знали что им делать.
В больнице вместе со всеми лежал один загадочный человек, с седой остроконечной бородкой, бакенбардами, светлый, с искрящимся острым взглядом глаз и седыми локонами непослушных волос, точнее
их остатками и с замечательной большой залысиной между ними. Валериьян Петрович был гением генно-модифицированной технологии, написал кучу диссертаций, обзоров на эту тему и впоследствии загремел в
больницу. Как и почему это случилось доподлинно неизвестно, может кому дорогу перешёл, может действительно свихнулся на почве своих открытий.
Минут 5 постояв на пороге, он задумчиво моргнул и скомандовал всем собираться в столовой. Через минут 10 в столовой было не продохнуть, люди собрались со всех 4 корпусов здания и толпились у входа и во
всех коридорах. Все внимательно слушали, что скажет профессор. Тот включил телевизор, там была рябь по всем каналам, затем включил радио, в эфире на всех волнах шёл ровный шум.
- Так-так... - профессор внимательно поглядывал на людей и теребил свернутую в рулон газету.
- Значит так. - Он нахмурился и видно было, что сомневался стоит ли говорить о своих мыслях.
Все волновались, шептались, но никто его не торопил, все ждали. Профессор вытянул губы дудочкой и подпер их указательным пальцем. Потом потёр пальцем лоб и кхекнул. Кашлянув в кулак, он негромко
начал.
- Прошу всех сохранять спокойствие, пока мы точно не знаем, что именно произошло, но предполагаю что это биологическая война. Нам надо выяснить кто остался в живых и почему. И понять что нам делать
дальше, чтобы выжить. Атмосфера загрязнена и возможно будет ещё какое-то время опасна. Или надо искать средство защиты или место, куда мы можем уйти и где безопасно.
Люди сбились в одну большую шевелящиеся кучу, они молчали. Каждый думал своём. Они осознали, что могли на земле остаться только они одни. Тишина давила на людей похлеще самой новости о трагедии.
Кто-то не выдерживал и начинал истерично всхлипывать, другие молча стояли рядом. Все целиком и полностью полагались на профессора. Он для них стал богом, спасителем и защитником в одном лице. Ему верили и надеялись на лучшее.
- Нам надо обыскать больничный склад, найти провизию и лекарства, и уходить отсюда подальше. - Сказал профессор.
Он и сам толком не знал, что делать дальше. Повинуясь какому-то тупому безрассудству заспешил свой кабинет. Закрылся там и обхватил голову руками...
- Ужас! У нас нет шансов... Даже если мы соберём все оставшиеся лекарства, мы так долго не продержимся. Надо искать чистое место, куда не проникла опасность. Но где это? И как его найти?
Профессор не знал. Не знал он и о том, что другие, оставшийся в живых, тоже ищут лекарства и давно осознали, что за них придется бороться. Никто и не догадывался о том, что их ждёт. Что будет война не
на жизнь а на смерть, за каждую дозу, за каждый кусок хлеба. Профессор первым это почувствовал, он и не предполагал, покидая кафедру, что когда-то станет чуть ли не единственным из сотрудников, оставшимся в живых, кто будет вести за собой толпу голодных и испуганных людей, готовых на любой отчаянный шаг.
Было решено остаться в больнице, где пока ещё было тепло и была провизия, лекарства. Где были хорошие двери и замки. Да-да, профессор предполагал, что за их провиантом может открыться настоящая охота.
Единственное, что спасало их, это большие ворота и массивные двери.
Кто-то постучался. Это был пациент из палаты номер четыре, старый седой дедушка. Он смешно пришмыргивал носом и подмигивал одновременно.
- Я тут хотел, что предложить... - Дед немного замешкался, как бы обжовывая вставленными челюстями свою мысль.
- Может быть нам спуститься в метро? Или поискать бункеры? Ведь наверняка кто-то знал о готовящемся нападении и успел спрятаться. Мы сможем примкнуть к ним.
- Да-да. - Профессор задумчиво перебирал карандашом, пока случайно не надломил его. Будто очнувшись, он отворил дверь и впустил деда.
- А вы полагаете они нас впустят? Мне думается мы для них лишний баласт, к тому же можем нести инфекцию прямо на себе. Хотя у них наверняка есть комната обработки и много чего ещё. Но мы им просто не нужны хотя бы потому, что все вы больные. Кому нужен порченый генофонд?!
- Да-да. - Дедок поскреб между лопаток и ойкнул.
- Тогда можно уйти в горы. В горах завсегда воздух был чистым и там мы сможем выжить.
Сначала профессор не обратил внимание на эту фразу, но потом, сидя в кабинете один он понял, что это может быть единственный верный выход. Потому как в случае нападения, держать оборону будет очень тяжело.
Было решено начать собираться в дальний путь, в горы. Сказано всем было брать только самое необходимое. Запас еды, одежду и покрывало. Потому как двигаться планировалось и днём, и ночью, а по ночам было ещё холодно, май на дворе. Всё было к вечеру собрано и все ждали утра. Утром готовились к долгому и сложному пути.
Ночью спали плохо. Быть может именно это и спасло обитателей больницы. Где-то за полночь они услышали скрежет и звон стекла. Решётки на окнах не пустили нападавших. Те пытались высадить мощные двери, но
двери тоже не поддавались. Нападавшие выругались, покружили вокруг здания и ушли. Стало ясно, что дождаться утра бессмысленно. Решили выходить прямо сейчас.
Немного осмотревшись, с заднего двора, партиями человек по 5-6, люди выскальзывали из дверей в темноту города и гуськом
двигались в сторону Запада. Там на западе, как предполагали они, их ждет спасение и жизнь без лекарств. Они понимали, что идти придется долго и путь может быть опасным. Среди них были бывшие бойцы, кто волею судеб оказался на больничной койке, благодаря тому, что уже не мог жить в мирной среде. Они не растеряли своих боевых навыков и помогали профессору держать людей в порядке.
Отряд двигался почти бесшумно, скрываясь во дворах и парках. Кое-где приходилось затихать и даже ложиться на землю. Там, за домами, мелькали огни и слышались крики людей.
- Марадёры...
Профессор их более всего опасался.
- Они же безбашенные. Нет чтобы искать выход как выжить, они собирают то, что найдут, абсолютно не понимая, что сейчас все это никому не нужно.
Спустя три часа изнурительного шествия, группа добрела до окружной кольцевой. Забрезжил рассвет, надо было торопиться, их не должны были заметить. За плечами у каждого был туго связаный мешок из покрывала, в котором хранилась еда и медикаменты. Нужно было спешить. Люди хоть и были уже достаточно сильны вымотаны ночным нападением и долгим путем, уперто шли друг задругом, понимая, что остановиться здесь за городом, это равносильно тому, что повернуть обратно. Никто не знал, какие возможности в руках тех, кто остался в городе. Надо было поскорее укрыться в лесу.
- Лес наше спасение.
Профессор и сам недостаточно в это верил, но другого пути уже не было. Небольшой части отряда вся эта операция была не в новинку и они легче других переносили все сложности и тягать тяготы пути. Труднее всего далось молодёжи и старикам. Но было решено никого не бросать.
Профессор понимал, что если бросить хоть одного из них, другие могут озвереть и передушить остальных, как не нужный балласт, по их мнению. Профессор догадывался, что придет такой момент и надо будет выбирать, решать кто пойдет дальше, кто останется. Он надеялся оттянуть этот момент подольше. Большая часть отряда была сильна и вменяема. Он надеялся на хороший исход их авантрюрного предприятия. Хоть и понимал, что добраться до гор будет безумно сложно. Пешими, со стариками и с грузом. Но другого пути у них не было.
#фантастика #будущее #катастрофа #эпидемия #пандемия #вирус #выжившие #бойцы