Третьяковская галерея. Зал № 10 - сердце галереи, отсюда расходятся тропы, ведущие к искусству Крамского и Ге, Репина и Поленова. Но сейчас речь не о них. Сначала остановимся у картины «Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора». Эту картину в 1824 г. написал 18-летний Саша Ивáнов, это его учебная работа. Гомеровский сюжет предложил Совет Академии художеств. Картина получила вторую золотую медаль, юный автор удостоился одобрения знатоков искусства, которые единодушно отметили способность «вдумчиво вникать в предмет свой». Что будут делать дальше персонажи картины? Чем закончится встреча двух соперников? Уже в этой работе - уверенная кисть сложившегося мастера и размышления о выборе, величии в проявлении души, восстановлении нарушенной меры, нахождении самого себя, судьбе, которая в руках Бога и человека.
Сюжет из "Илиады" Гомера (песнь 24). Царь Трои Приам с помощью бога Гермеса проник в лагерь греков. Он предлагает Ахиллу, победившему в поединке его сына Гектора, выкуп за тело. В глубине изображены соратники Ахилла, на первом плане – кадуцей, жезл Гермеса, знак незримого присутствия божества. Иванов создал картину в соответствии с академическими требованиями и правилами классицизма, но при этом изобразил наиболее эмоциональный момент. Стремится наполнить чувством известный античный сюжет. Выбор художника соответствует романтизму, характерному для того периода.
В возрасте 11 лет, в 1817 г. Александра по просьбе его отца приняли в Академию художеств как профессорского сына на правах "постороннего ученика". Юный Саша посещал классы, пользовался советами преподавателей и учебными пособиями, но продолжал жить дома в отличие от других воспитанников Академии. В семье Ивановых художественные интересы и умеренное свободомыслие сочетались с патриархальностью нравов.
В качестве аттестационной работы по окончании Академии (по современному говоря — диплома) пишет картину с длинным названием «Иосиф, толкующий сны в темнице заключенному с ним виночерпию и хлебодару». Экспрессия лиц и пластика фигур превосходят предыдущую картину «Приама», что говорит о высоком даровании художника и быстром развитии. Фигуры освещены невидимым источником света, за ними темный фон и, будто перед нами статуи. Складки античной одежды Иосифа совершены. Иосиф поведал печальную участь хлебодару, указывая на рельеф. Сцена казни высечена на стене. Виночерпий ожидает, надеясь на приятное предсказание. Лица хлебодара и виночерпия схожи, словно братья, поэтому на их лицах хорошо различимы противоположных чувств. Египетский рельеф, изображённые и созданный воображением художника демонстрирует, что Александру уже известны археологические находки в Египте.
Выпускник получил звание художника и награждён золотой медалью первого достоинства. Это произведение сейчас находится в Русском музее (Санкт-Петербург). Предполагается, что в картине «Иосиф…» отразились события 14 декабря 1825 г. Расстрел взбунтовавшихся полков на Сенатской площади мог быть виден из окон Академии, где жил юноша с семьей. Образ египетской темницы становится символом эпохи. Академические чиновники усмотрели в изображении сцены египетской казни на стене темницы прямой намек на казнь пяти декабристов.
В те времена, что бы стать полноценным художником, надо было ознакомиться с творениями великих итальянцев мастеров живописи. И мечтой российских художников являлась возможность пройти эти своеобразные курсы повышения квалификации. Не исключение и наш герой, который досконально изучил образцы классического искусства, представленные в Эрмитаже и в галерее Строганова. Но чтобы получить право поездки в Италию ему пришлось писать ещё одно небольшое полотно, новую дипломную работу «Беллерофонт отправляется в поход против Химеры».
Тема картины задало Общество поощрения художников (ОПХ) в 1829 году «для окончательной проверки его способностей перед отправлением за счет ОПХ в Италию». В конце лета 1829 года Александр Иванов окончил картину. Сюжет: древнегреческая легенда о подвиге Беллерофонта, сына коринфского царя Главка. Пребывая во владениях Иобата, царя Ликии, герой должен выполнить повеление: сразиться с трехглавой огнедышащей Химерой, которая опустошает страну. Боги одарили Пегас, крылатым конём в помощь. Беллерофонт напал на Химеру с воздуха и уничтожил.
На картине изображен момент прощания Беллерофонта с царем Иобатом. По академической традиции герой обнажен. Около него красивый волшебный конь, готов к полету. За конём парит богиня Афина – покровительница воина. Слева, почти у края в тени отвернулась царевна Дилоноя, она печально из-за предстоящей разлуки с любимым и смертельной опасности для него. Главная тема картина – славить подвиг идеального воина, героя.
Александр Иванов получил от Общества поощрения художников пенсию, как называли средства на стажировку. Стажер должен выполнить определённую 3-х летнюю программу. 1-й год молодому художнику «надлежало целиком посвятить ознакомлению с памятниками итальянского искусства, в течение 2-го года выполнить копию с картины Микеланджело «Сотворение человека» и лишь на 3-ем году предстояло создать самостоятельное произведение.
Но Александр влюблен в дочь учителя музыки Академии. Вы спросите, почему но? Женатых за границу не пускают... Был трудный выбор. Сомнения, любовь, встречи в ночи, мольбы отца... Наш герой решает ЕХАТЬ. В 1830 г. 24-х лет от роду отправился в Италию, уезжал на 3 года, а пробудет там 28 лет.
Александр ехал учиться у мастеров, коих уж нет. А дома его первым учителем и наставником был отец, Андрей Иванович, не только талантливый живописец, но и педагог.
А сын его в пути. Небыстрая дорога через Германию, Австрию. В Дрезденской галерее юный художник копирует голову Сикстинской мадонны. Во Флоренции осматривает галереи Уффици и Питти. В начале 1831 г. он в Риме. Потрясённый и воодушевленный творением Буонарроти, начинает искать себе сюжет, способный, по его мнению, не только преобразить духовно искусство, но и общество.
Печальная весть из дома – императору не понравилась картина Андрея Ивановича «Смерть генерала Кульнева» и по распоряжению Николая I отец, на 33-м году службы в Академии отправлен в отставку.
Тем не менее, молодой художник много путешествует по стране, изучает сотни зданий, изваяний и полотен, одновременно ища тему для картины, которая по возвращении на родину послужит отчетом об его успехах и даровании. Итогом итальянских впечатлений становится «Аполлон, Гиацинт и Кипарис, занимающиеся музыкой и пением».
В этой картине уловлен сам дух античности, в ней чувствуется живое дыхание древней Эллады. Аполлон, Гиацинт, Кипарис — три разных состояния души, три степени юной зрелости, три ступени восхождения. Атмосфера покоя, гармонии и вдохновения. Самое поэтическое его творение, хотя и не совсем законченное. Сюжет: фантазию художника на тему нескольких древнегреческих мифов. Бог солнца, искусства, музыки и поэзии Аполлон вместе со своими любимцами музицирует на лоне природы. Иванов говорил, что хочет изобразить "наготу вместо натурного класса", то есть, соединить классическую красоту с живым романтическим чувством. Художник стремится оживить античную гармонию и воссоздать в ней абсолютный идеал, золотой век, о наступлении которого мечтал всю жизнь. Идиллический мир, ясный и хрупкий, ведь в это время жанр идиллии популярен в поэзии. Александр объяснял: не завершил картину, потому что "утратил веселое расположение духа", видимо чувствовал утопичность своих мечтаний.
Не довёл до конца и другую «отчетную» картину, по библейскому сюжету, — «Братья Иосифа находят чашку в мешке Вениамина». Считают, что работа над «Братьями Иосифа» была самой плодотворной его неудачей: следствием ее стал поиск сюжета главной его картины, которой он отдал долгие года жизни и труда.
Александр Иванов оказался в неловком положении перед теми, кто отправлял его в заграничную командировку. Все сроки подходили к концу, а каков результат? Общество поощрения художников и Академия никак не могли понять причин медлительности молодого художника. Потребовали ответить. Положение исправила новая работа «Явление Христа Марии Магдалине после воскресения». Эта картина имела огромный успех на родине. Гул восторженных голосов, исключительные оценки... Ему присваивают звание академика Петербургской академии художеств. Теперь он мог сделать блестящую карьеру в стенах родного учебного заведения. Обещало безбедное существование и долгожданное благополучие.
По правилами, принятыми в Академии художеств, композиция напоминает скульптурную группу, но нет характерной для академической живописи скованности и холодности. Лицо Марии более выразительно: печаль, удивление, испуг, слезы радости и восторга. Чтобы натурщица стала убедительной, художник просил её вспомнить свои беды, затем, утешал и смешил ее, при этом и держал перед лицом луковицу. "Полные слез глаза, с улыбкой на устах, давали мне совершенное понятие о Магдалине, увидевшей Иисуса". Лицо Христа спокойнее и сдержаннее, жест руки выражает запрещение прикасаться к нему.
Александр пишет отцу: «Кто бы мог думать, что моя картина Иисус с Магдалиною производила такой гром?.. Радуюсь... довольству Академии. Но прошу меня извинить, мне все как-то это кажется невероятным, странным... Как жаль, что меня сделали академиком: мое намерение было никогда никакого не иметь чина, но что делать, отказаться от удостоения — значит обидеть удостоивших».
Александр не забыл обид, накопленных за годы ученичества под руководством, официально назначенного профессора А. Е. Егорова, который, косясь на его эскизы, ронял небрежно: «Не сам!», подразумевая, что дома за мальчика работу выполнил отец. Помнил и вспышки выстрелов в темноте, крики бегущих к реке людей, топот солдатских сапог под окнами в холодный декабрьский день 1825 г. И казнь пяти декабристов 13 июля 1826 г. Слухи — как сорвавшихся с петли вешали снова...
Александр Иванов остался в Италии. Ко времени завершения «Магдалины» у художника окончательно сложилась идея новой работы. Велик его замысел и план, который сам назвал «всемирным». В письме от 28 декабря 1835 г. в Комитет Общества поощрения художников он пишет: «Имею честь представить моим покровителям эскиз другой предложенной картины моей: «Явление в мир Мессии». Сей предмет, занимавший меня с давнего времени, сделался единственною моею мыслию и надеждою, и я чувствую в себе непреодолимое желание привести оный в исполнение».
Александр Андреевич приступил к работе над картиной, которая нам известна под названием: «Явление Христа народу». Несмотря на твердое убеждение всех в том, что сюжет явления Христа людям выходит за пределы возможностей изобразительного искусства, Иванов ставит перед собой эту невероятную задачу. Двадцать пять лет работы – начиная от замысла - годы беспрерывных исканий, изменений, усовершенствований, огромное количество эскизов, более шестисот этюдов, сотни карандашных рисунков. Иванов каждую деталь изучает, проверяет по натуре: от камней, травы и цвета почвы до «дальностей, которые кроются обильными оливами и подернуты утренним испарением земли». Эти этюды послужили школой реализма для последующих поколений художников, и они не менее ценны, чем сама картина. Тема далей, целостного изображения природы в многообразии связей становится главной в пейзажном изображении художника.
Александр Андреевич создал огромное количество произведений, в Италии он работал с натурщиками в мастерской, делал портретные и жанровые зарисовки на улицах, писал пейзажи, акварели. Никто и никогда в истории русского искусства не работал больше него с натуры, и никто и никогда не достигал такого совершенства в этом виде творчества, как он. Но расхожее мнение считает его автором одного полотна. Был, мол, такой чудак — рисовал всю жизнь одну картину. В этих словах есть доля правды. «Явление Христа народу» стало главным делом Иванова, смыслом его непростой жизни.
В Италии Александр Андреевич познакомился и подружился с Гоголем, следы этой дружбы — в творениях художника, в статьях и произведениях писателя. Иванов прислушивался к советам друга: "Исследуй, изучай все, что ни видишь, покори все кисти, но во всем умей находить внутреннюю мысль и пуще всего старайся постигнуть высокую тайну созданья".
Николай Васильевич Гоголь, 1840 г. Хад. Фёдор Антонович Моллер. Фото с сайта Третьяковской галереи
Гоголь призывал власть имущих и материально обеспеченных людей отнестись со вниманием к труду Иванова, который ещё, когда получал пенсион, одну его треть отдавал за аренду студии, а ведь надо ещё купить холсты, краски, кисти, оплатить натурщикам. Гоголь вспоминал: «Жизнь Иванова была анахронизмом. Такое благочестие к искусству, религиозное служение ему, с недоверием к себе, со страхом и верой, мы только встречаем в рассказах о средневековых отшельниках, молившихся кистью, для которых искусство было нравственным подвигом жизни, священнодействием, наукой. Нищета его была такова, что по суткам довольствовался стаканом кофе и черствой булкой или чашкой чечевицы, сваренной из экономии им самим, в той студии, где работал, и на воде, за которой ходил сам к ближайшему фонтану».
Людям трудно понять Александра Андреевича, и даже отец недоумевает, петербургские покровители считают картину пустой затеей и блажью. Ему отказывают в средствах, денег нет. Добрейший Василий Андреевич Жуковский и тот в сердцах обронил: «Куда же он пишет такую большую картину?»
Иванов не хотел открывать свою студию для посетителей, но пришлось. Многие часами рассматривали картину и уходили с желанием ещё вернуться. В Петербурге об Иванове и его подвиге во имя искусства писали в журналах. Наследник престола, путешествуя по Европе, побывал в мастерской художника и ссудил его приличной суммой. Но всех этих денег не хватало, ко всему прочему у Александра Андреевича слабое зрение, теперь же быстро ухудшалось.
Критик Стасов Владимир Васильевич (1824-1906) вспоминал, как Александр Андреевич с негодованием рассказывал своему брату Сергею, о «гусарском» поведение наших художников, их вечные попойки и карты, их буйные скачки верхом, шумные и крикливые беседы: как иные, напившись до бесчувствия, засыпали на Piazza del Popolo, на ступеньках обелиска, и просыпались поутру нагие, потому что их обчистили ночные воры, и приходилось идти к ближайшим знакомым, чтобы, ради Бога, поскорей выбросили им рубашку в форточку, не то заберёт полиция; как другие их товарищи мертвецки пьяные падали на улице в фонтаны, их вытаскивали оттуда еле живых.
Александр Андреевич мечтал побывать в Палестине, пройти дорогами, которыми ходил Иисус. Эти мечты неосуществимы. Сделано огромное количество эскизов, изучены сотни лиц. Образы Спасителя, Иоанна Предтечи и Иоанна Богослова создал сам, а других героев ходил, искал по рынкам и в еврейском квартале. Реку Иордан видел исключительно духовными очами и сравнивал свое представление с рассказами Гоголя, который ездил в Палестину.
Н. В. Гоголь: «Пишу к вам об Иванове. Что за непостижимая судьба этого человека!.. Он идет своей собственной дорогой и никому не помеха. Он не только не ищет профессорского места и житейских выгод, но даже просто ничего не ищет, потому что уже давно умер для всего в мире, кроме своей работы. Он молит о нищенском содержании... которое дается только начинающему работать ученику, а не о том, которое следует ему, как мастеру, сидящему над таким колоссальным делом, которого не затевал доселе никто... Устройте так, чтобы награда выдана была не за картину, но за самоотвержение и беспримерную любовь к искусству, чтобы это послужило в урок художникам. Урок этот нужен, чтобы видели все другие, как нужно любить искусство. Что нужно, как Иванов, умереть для всех приманок жизни; как Иванов, учиться и считать себя век учеником; как Иванов, отказывать себе во всем, даже и в лишнем блюде в праздничный день; как Иванов, надеть простую плисовую куртку, когда оборвались все средства, и пренебречь пустыми приличиями; как Иванов, вытерпеть все и при высоком и нежном образованье душевном, при большой чувствительности ко всему вынести все колкие поражения и даже то, когда угодно было некоторым провозгласить его сумасшедшим и распустить этот слух таким образом, чтобы он собственными своими ушами, на всяком шагу, мог его слышать. За эти-то подвиги нужно, чтобы ему была выдана награда».
На Александра Андреевича как художника есть спрос, есть клиенты, готовые заплатить. Но это отвлечёт от главного его замысла и противоречит его принципам. «Русский исторический живописец должен быть бездомен, совершенно свободен... никогда ничему не подчинен, независимость его должна быть беспредельна», — говорил Александр Андреевич. Единственное, что ему нужно, — тишина и спокойствие, мир и сосредоточенность. И еще согласие с самим собой. Он не может работать, если внутри хаос чувств и беспорядок в мыслях. «Бога нельзя чувствовать и постигать иначе человеку, как согласиться с собою, увидеть все в гармонии и потом действовать в силу сих убеждений... Смесь чувств, не управляемых разумом, всегда ведет за собой стыд и негодование на себя... Я поставлю теперь себе правилом не только не писать, но и не говорить ничего, не упорядочась после какого-либо сильного для чувств случая...»
«Явление Христа народу». Сюжет заимствован из первой главы Евангелия от Иоанна (1: 29–31). Размер картины 540 × 750 см. Все люди на картине образуют два потока, которые движутся в противоположных направлениях. Правосторонний устремлен вниз, по часовой стрелке. Левый поток людей, ведомых Иоанном Крестителем, движется вверх, к Христу. Мотив встречного движения от Бога к человеку и от человека к Богу повторяется и в центре, и по краям композиции. Эти обращения развиваются не равномерно, а в своем сложном ритме разных импульсов.
Ближе всех к Христу «кающийся» в багряном одеянии, в образе которого угадывается Н. В. Гоголь, который объяснял намерение художника: «Изобразить на лицах весь ход обращения человека ко Христу!» Такое понимание картины очень близко к тому, что Гоголь писал в «Дополнении к „Развязкам Ревизора“, пытаясь пояснить смысл своей пьесы. «Что ни говори, но страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба… Перед этим ревизором ничто не укроется, потому что по Именному Высшему повеленью он послан и возвестится о нем тогда, когда и шагу нельзя будет сделать назад».
На ранних эскизах Иванова портретное сходство с Гоголем можно найти и в образе раба. Этот персонаж важен для понимания философского смысла картины. Слова проповеди проникают в его сердце, и — сквозь отчаяние — на его лице появляется улыбка надежды, в которой радость и вера в спасение. Факт введения в картину образа раба, который отсутствовал в первоначальном варианте, свидетельствовал об изменении в понимании художником избранной темы под влиянием раздумий о жизни. Эволюция идейного содержания картины Иванова была отражением наметившихся сдвигов в развитии русской общественной мысли. На смену отвлеченно гуманистическим представлениям просветителей и романтиков о первенствующей роли отдельной героической личности постепенно приходило осознание роли социальных факторов и народа. Поэтому художник изменил первоначальное название картины "Явление Мессии" на "Явление Христа народу".
Александр Иванов впервые в мире внес в картину натурные пейзажи, поэтому колорит «Явления» необычайно светоносен, лучезарен.
О картине можно говорить долго, о ней написаны обширные статьи. Несмотря на значимость картины, перейдём к её автору. Ещё в молодости он сделал запись: «Предприимчивый человек должен прежде всего осудить себя на страданье, а потом уже вкусить успех…» Позже он добавил: «Не должно, однако ж, желать, чтобы они простирались до конечного угнетения» и «В настоящую минуту я беднее нищего, потому что нищий имеет право просить милостыню у всякого. Но просить милостыню Иванову… странно и думать».
Несмотря на то, что в XIX веке русская школа живописи была сильна, и выдвинулось немало замечательных художников, у западных искусствоведов бытовал миф о «провинциальности» русского искусства. Александр Иванов с иронией замечал, что для того, чтобы картина, написанная русским мастером, понравилась в Италии, надо писать втрое лучше местных художников – лишь это принудит иностранцев уравнять её с произведениями своих живописцев.
В 40-е годы XIX века Европу сотрясали революционные вихри, в том числе и в Италии. Размышления и дружба с демократически настроенными людьми совершила переворот в мировоззрении Иванова. Осенью 1857 г. он уехал в Лондон, чтобы встретиться с Герценом и в беседах с ним уяснить новую точку зрения на события в Европе и России, по вопросам религии и искусства: « Далеко ушли мы… в мышлениях наших тем, что перед последними решениями учености литературной основная мысль моей картины совсем почти теряется… и у меня едва достает духу, чтобы более совершенствовать её исполнение».
Иванов вдохновлен новыми замыслами – создание монументальной стенной росписи из пятисот произведений. Александр Андреевич создал около половины задуманных эскизов, исполненных гуашью, акварелью, сепией или карандашом. Он хотел воплотить народные предания, своеобразно преломив их в библейские легенды. Невиданное понимание и восприятие религиозных сюжетов, Иванов угадывал общую основу в библейских сюжетах и мифах греков, египтян, ассирийцев. В эскизах по-новому прозвучала героическая личность.
Иванов мечтал о том, что когда-нибудь «Явление Мессии» станет частью внутреннего убранства Храма Христа Спасителя, который строился в то время в Москве. И каждый сможет почувствовать его приближение и покаяться. Главному архитектору Тону идея Иванова понравилась, и он предложил художнику сделать несколько эскизов для будущей росписи. Александр Андреевич создаёт ещё и проект заалтарного образа «Воскресение Христово». Но Тон передал заказ модному тогда Брюллову. Печально для художника, но не для нас, как говориться, что Бог ни делает всё к лучшему. Представляете, если бы картина была в Храме, то она погибла бы вместе с ним в 30-годы ХХ века, а так мы можем её любоваться до сих пор в «Третьяковке».
Иванов опечален, но творческая энергия толкает его на создание проекта собственного храма. Наверняка, ему приходила мысль, что и эта мечта его неосуществима, тем не менее, он делает эскиз за эскизом будущей росписи. Благодаря этому мировая живопись обогатилась изумительными акварелями: «Хождение по водам», «Благовещение», «Тайная Вечеря», «Гефсимания», «Поругание Христа» и другие.
В портретной живописи Александр Андреевич проделал исследовательскую работу, прослеживая сложнейшие душевные движения у разных людей. Он изучал сам психологический процесс, предвосхищая этим портретистов и писателей-психологов второй половины XIX в.
Иванов говорил: «В моих картинах все должно быть тихо и выразительно».
В 1846 году Александр Андреевич через Гоголя получил доступ в дом Апраксиных, которые жили в Неаполе. Глава семейства, граф был в России, а жена с детьми из-за больной младшей дочери жила в Италии. Художник тронут, что аристократы полюбили его. Впрочем, они не очень-то с ним церемонились. Стеснительный художник кротко сносил обиды. Старшая дочь Апраксиных Мария Владимировна отличалась миловидностью, Иванов мысленно сравнивал её с головками Леонардо. Она получила светское воспитание, знала иностранные языки, любила балы, танцы, и разные развлечения. Иванов решил, что она сможет стать ему верной подругой и мечтал, что познакомит его с новинками «западной учености», читая ему английские, французские и немецкие книги. Мысль о женитьбе засела крепко в его сознании. Он считал, что Мария полюбила его и принесёт ему счастье, какого он ещё не знал. Ему уже сорок, у него страстное и, возможно, неосознанное стремление любить и быть любимым, тяга иметь семью. Но желаемое принимает за действительное. Иванов человек искренний и простой, не владел искусством светского обращения и не скрывал свои намерения. Он просил мать Марии, как видимо, будущую родственницу, помочь ему в его делах и повлиять в его пользу на петербургское начальство, у брата Марии просил сумму на покупку книг для русских художников, ведь им это не составит большого труда и затрат. Софья Петровна Апраксина решила, что русский живописец не в своем уме и запросила у Гоголя, может ли тот поручиться за умственные способности своего приятеля.
Само собой брак не состоялся. Слишком они разные и не только в социальном и материальном, главное в духовном плане. «Лета мои уходят, - писал он, - а с ними и те дни, в которые человек должен бы быть сопричастен самым высоким наслаждениям жизни». Главной целью его оставалось «совестливое окончание трудов». Иванов вопрошал: «Неужели мы всё ещё живём в те суровые времена, когда нельзя в то же время прибавить и самые высокие наслаждения жизни, составляющие полноту человеческого блаженства?» Под «высокими наслаждениями жизни» он понимал семью, где друг друга любят и понимают. Его душа просила, но, увы, обрести семейное счастье ему было не суждено.
Александр Иванов вернулся из Италии в мае 1858 года, вернулся в другую Россию. Его никто не встретил: отец умер, младший брат Сергей жил в Италии, сестра далеко в провинции. Вокруг волнение в умах и ощущение надвигающихся перемен.
В начале июня 1858 года «Явление Христа народу» выставляют в Академии художеств. Успеха у публики картина не имела. Недоумение и недоброжелательность перерастают в открытую жестокую травлю. Тем не менее, его принял Александр II, пожал руку, расспросил о картине. Но придворные не стесняясь царя перемигивались, пересмеивались, переговаривались. Иванов всё замечал, он был сильно обижен.
Но появились и новые друзья: В. В. Стасов, Н. Г. Чернышевский. С ними он делился новыми планами, обсуждал возможности создания новой русской художественной школы, учебных заведений для молодых художников, мечтал о путешествии по России, если удастся продать картину – поехать на Афон, главное в Палестину и написать там полотна, в которых изобразить всю жизнь Христа. Задуманный труд был грандиозен, но он боялся попросить на него денег, боялся быть осмеянным. Он мечтал потом вернуться в Россию, приехать в Москву, преподавать в училище живописи, ваяния и зодчества.
Но великий художник каким-то случайным образом заразился холерой. Через три дня он умер в сознании, успел исповедоваться и причаститься. А через три часа после его смерти принесли конверт из Зимнего дворца. В письме говорилось, что Император Александр II приобретает картину за 15 тысяч серебром и жалует живописцу Владимирский крест в петлицу…
В числе немногих Чернышевский откликнулся на смерть художника: «Иванов являлся собой человеком, по своим стремлениям принадлежащим к небольшому числу избранных гениев, которые решительно становятся людьми будущего… Мы потеряли великого художника и одного из лучших людей, какие только украшают землю».
Брат Александра Андреевича Сергей Андреевич был младше на 16 лет, архитектор, почти всю жизнь вел археологические исследования в Италии, стал членом немецкого археологического института в Риме и завещал, чтобы его библиотека и все капиталы перешли к институту, с тем условием, чтобы на проценты с них "СПЕРВА были изданы рисунки его старшего брата на сюжеты Священного писания, а потом его собственные реставрации, которые должны поступить в московский Румянцевский музей, и чтобы затем на счёт этих процентов Санкт-Петербургская Академия Наук выдавала премии за лучшие естественноисторические сочинения".
Литература
1. Алпатов М. Александр Иванов. М.: Молодая гвардия, 1959.
2. Виноградова Л. Ангельская душа пророка. О творчестве А. А. Иванова (интернет).
3. Долгополов И. Александр Иванов//Мастера и шедевры (интернет)
4. Иванов Сергей Андреевич (интернет).
5. Петров Д. Явления Христа живописцу Иванову. Журнал «Новый Акрополь» (интернет).
6. Сайт Третьяковской галереи. (интернет)
Спасибо за внимание.