Это всегда случалось в период с полуночи до четырех утра. Это длинные, медленные и тоскливые часы, когда единственная компания моряка - ветер и вода, когда его товарищи спят внизу, когда его собственные силы на исходе. Тогда и приходит беда, порожденная ночным ветром и принесенная приливом. Это время, когда море отпускает своих мертвецов.
Однажды мартовской ночью, много лет назад, сельдь вышла к Доггер Бэнк - в воды Северного моря между Англией и Данией - и несколько британских рыболовных судов бросили здесь якорь в ожидании утра. Среди них была и "Мария", прекрасная шхуна из Халла; рядом стояла маленькая "Вероника" из Уитби. В первые же ночные часы с севера с весенним приливом пришел шторм. Под напором завывающего ветра порвалась якорная цепь "Марии". Корабль двинулся прямо на "Веронику" и пробил ее борт. "Мария" была сильно повреждена, "Вероника", с
огромной дырой в боку, накренилась, захваченная морем, и потонула, унеся в морскую пучину всю команду. "Мария" вернулась в Халл на ремонт на следующий день. Команда корабля была подавлена. Некоторые говорили, что на руках капитана теперь кровь, потому что это его
корабль принес несчастье. Они оставили корабль. Однако капитан снова вывел в море «Марию», как только она стала пригодной к плаванью, и как-то вечером, спустя месяц после описываемого события, он снова бросил якорь в Доггер Бэнк. Апрельская ночь была прекрасной. Звезды, серебряные и далекие, сверкали на небе. Когда появилась луна, ее рога были подняты вверх, так что она казалась чашей, из которой не
проливается вода, - признак того, что дождя не будет. Когда за шевелились ночные зефиры, флаг захлопал на мачте и вода зашептала вокруг корабля. Не было других звуков, кроме разве что случайного вздоха или стона какого-нибудь деревянного судна. В это время палуба мерцала в
темноте. Фонарь, висящий на фок мачте, отбрасывал кружочек желтого света, светились огоньки папирос. Матросы смотрели на звезды и думали каждый о своем.
Вдруг что то зашевелилось в воде. Вокруг корабля из воды поднимались фигуры: бледные люди, с блестящими от воды лицами, одежда на них свисала лохмотьями, молчаливые люди, чьи темные пустые глазницы были устремлены на шхуну "Мария". Они парили над водой, раскачиваясь, подобно пламени свечи. Затем один за другим они поднимались ввысь. Белые пальцы схватились за поручни . Перепрыгивая через перила, они безмолвно заполняли палубу. Кого-то снесло ветром к рулю, и он легко
скользил по нему руками, как будто правил. На носу, скользя в свете фонаря, другие забрасывали в море несуществующие сети. Они вытаскивали сети из воды, но ни одна рыбка не забилась на палубе "Марии". Час за часом на глазах у живых, замеревших от страха, мертвецы
усердно трудились. Только когда слегка порозовело небо на востоке, они закончили свой труд. Фигуры задрожали и поблекли; они стекли, подобно воде, через перила и упали в воду, без единого всплеска исчезнув из виду. Как будто очнувшись от сна, вахтенные наконец зашевелились. Вызвав капитана, они рассказали ему о том, что видели. Он только передернул плечами и отправил их заниматься своими делами. Ему пришлось принуждать команду работать в этот день, и когда пришло время, он
сам встал на вахту. Так что капитан видел призрачную команду; он знал о ее происхождении, но не сказал об этом морякам ни слова. Это были привидения моряков с "Вероники", которая теперь лежала под ними на
морском дне. Не погребенные, они не находили успокоения, и именно "Мария" отправила их на дно. Когда шхуна проходила над ними - это был
вызов для мертвецов, зовущий их на поверхность. Капитан отвел "Марию" обратно в Халл, и там он потерял свою команду. Он набрал другую, но когда он пришел с ними за рыбой в Доггер Бэнк, призрачная компания появилась вновь. После этого все меньше и меньше людей выходило с ним в море . Даже самые жалкие из приморских бедняков отказывались служить на "Марии", и в конце концов он оставил ее навсегда в Халле. Что сталось с ним - история умалчивает. Что касается "Марии", то она сгнила на своей стоянке.