Продолжение истории Патриции Коротеевой. Предыдущая часть здесь⤵️
"В моей руке -- лишь горстка пепла"
Патриция:
– Его смерть окружена такой мистикой, с которой мне, материалистке, трудно примириться. Авария произошла в понедельник. Мелкие странности начались еще с субботы.
Димка был принципиально непьющим человеком. Поэтому когда в субботу вечером он вдруг заявил, что желает водки, я аж подпрыгнула от удивления. Что случилось? Он говорит: ничего. Выпил. Легли спать. Ночью открываю глаза. Полнолуние. Димка стоит у окна. Я опять поразилась: он никогда не страдал бессонницей. Говорит -- не спится. И смотрит куда-то вдаль.
На следующий день мы с друзьями возвращались из Юрмалы. Вдруг он останавливает машину и сообщает: хочу сорвать вербу. Я чуть не выпала из машины. Лезть через грязные канавы в раскисшее мартовское поле за какими-то ветками, которые я, например, терпеть не могу! Дима, объясни, ну зачем тебе верба? Но он пошел.
Так закончилось воскресенье. А в понедельник мы вместе должны были ехать в Вентспилс, работать по одному контракту. Заранее договорились с людьми, что встречаемся в 12 часов в порту.
Ночью мне снится сон -- будто вырвали зуб. Больно и с кровью. Я в снах не разбираюсь. Просто с осадком в душе встала и начала собираться. Вдруг Дима говорит: знаешь, я не еду в Вентспилс, я еду в Лиепаю. А встреча в порту? Отвечает: я уже позвонил и отменил ее.
Я была просто ошарашена. Он в первый раз в нашем совместном деле со мной не посоветовался! Но главное -- он не мог объяснить: почему? Только твердил "я так решил". В Лиепае у нас даже определенных планов не было. Но я вижу, что спорить бесполезно. Хорошо, говорю. Едем в Лиепаю. Нет, отвечает он твердо. Я еду один. Тут уже я не выдержала. Дима, говорю, я тебя в последние несколько дней не понимаю. То эта водка, то эта верба, то резкая смена планов. Если произошли какие-то неприятности, я имею право знать, в чем дело?
"Никаких неприятностей, -- оборвал он меня. -- Погладь лучше рубашку!"
Он уехал. Я осталась в полном смятении. Тут приехала моя сводная сестра. И я вспомнила про свой сон. Спрашиваю, ты не знаешь, что это означает? Она говорит -- плохо. Кто-то из близких умрет. Я стою, глажу Димкины брюки и гадаю -- кто? Сестра говорит: давай посмотрим на картах. Три раза раскидываем карты и три раза мне выпадает гроб.
До вечера я металась по квартире. Поздно вечером звонят. Незнакомый голос: вы Патриция Коротеева? Да. Ваша машина такая-то? Да. Приезжайте, забирайте. Ваш муж находится в морге. Я говорю -- где? в реанимации? Он говорит -- в морге! Я опять -- в реанимации? Он -- в морге! Я -- в реанимации? Он говорит: вы что, идиотка? Вам сказали -- в морге, значит, в морге.
Несколько дней спустя после похорон мы поехали на то место, где Дима разбился. И что я увидела? Дорога, огромное поле. И единственное -- на много сотен метров вокруг! -- дерево у обочины, в которое врезалась его машина. Верба.
Леди на танкере
После похорон 24-летняя вдова пришла в рижский офис Рустема и попросила -- загрузи меня делом. Она промолчала, что борется с отчетливым неотвязным желанием: поехать на место димкиной гибели, разогнаться -- и в ту вербу.
Рустем ответил: спокойно, работа будет! И обещание выполнил.
Представительство шведской "TESS AB" в Риге уже работало вовсю. Обучать персонал было некогда. Да и не в привычках Кадырова подобное: он обожал шоковую терапию.
Свое первое поручение от него Патриция запомнила на всю жизнь. Вечером из Стокгольма позвонил шеф: завтра в порт приходит танкер под загрузку, ты должна его отправить.
"Рустем, – начала лепетать Патриция в ужасе, – но я даже не знаю, как танкера выглядят".
На что тот отрезал: не выполнишь задание – окажешься на бирже труда. И кинул трубку.
Патриция хлопала глазами в полной растерянности. Но автоматически соображала: без таможни не обойтись. Узнав в справочной адрес, она вскочила в машину и на полной скорости понеслась в порт. "Пройдемте на пирс", -- сказал ей сотрудник. Они куда-то шли, потом остановились.
Впереди было море. А где же пирс? -- спросила Патриция. Таможенник оглядел ее с ног до головы и сухо известил, что они на нем стоят. Он явно принимал ее за любовницу шефа, внезапно разжалованную из секретарши в чернорабочие.
"Мужчина, -- взмолилась Патриция, -- я сделаю все, что скажете, только разъясните, как мне отправить танкер!"
Через месяц она уже знала все ходы и выходы и, стоя на пирсе, звонко командовала: границу открыть! границу закрыть! давай заливай! подключай рукава! Работенка была еще та. Внезапные звонки среди ночи. "Не качает!" -- кричал в трубку капитан танкера. И Патриция неслась в порт по темным улицам. Точно, рукава пустые, нефть не идет -- простой, гигантские штрафы!
С фонарем в руке она проверяла, как на нефтебазе подключен кран. Подключен-то он мастерски, да только к пустой цистерне. А пьяный оператор, автор этого безобразия, уже завалился спать. И Патриция орала над ним, тряся премией -- бутылкой водки, что нужно встать и все переделать.
С поставщиками расплачивались наличкой -- у представительства имелось разрешение от шведского банка. Когда партнеры желали получить деньги, Патриция летела в Стокгольм за нужной суммой. Она возила из Швеции чемоданчиком по полмиллиона долларов, миллиону, двум. В одиночку, иногда -- с сестрой, но всегда без охраны и без страха. Даже мысли не возникало, что с ней может что-то произойти. И ощущение материализовывалось: с ней действительно никогда ничего не происходило.
Продолжение здесь⤵️
Подпишись на наш канал и читай:
Ирена Полторак (с) "Лилит"