Этим летом члены президентского Совета по правам человека (СПЧ) посетили женские колонии нескольких российских регионов. Особое внимание они уделили россиянкам, лишенным свободы за убийство (ст. 105 УК РФ) или причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ). Судя по рассказам самих заключенных, почти все такие преступления были совершены в отношении супругов или сожителей на фоне продолжительного домашнего насилия. Вернувшись из колоний, члены СПЧ подготовили ряд предложений к проекту закона «О защите семьи и профилактике бытового насилия», законсервированному после критики со стороны парламентариев, активистов и религиозных лидеров.
Члены СПЧ посетили учреждения ФСИН в Ивановской области, Чувашии и других регионах, чтобы оценить условия содержания в российских женских колониях и лучше понять, из кого состоит их контингент, рассказала “Ъ” журналист и член СПЧ Ева Меркачева. «Мы понимали, что это в основном женщины, осужденные по 228-й статье (незаконный оборот наркотиков.— “Ъ”),— сказала госпожа Меркачева.— Однако, даже анализируя статистику МВД и ФСИН, было сложно выяснить, за что отбывают срок другие заключенные». Так, в двух колониях в Чувашии оказалось примерно одинаковое число женщин, осужденных по «наркотическим» составам и по ст. 105 УК РФ (убийство) и ст. 111 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью). Опрашивая осужденных, правозащитники выяснили, что в большинстве случаев такие преступления были совершены на почве продолжительного, иногда многолетнего бытового насилия со стороны их партнеров.
«Я целенаправленно просила приводить женщин со 105-й и 111-й статьями. За редчайшим исключением все эти ситуации были про домашнее насилие. Чаще всего истории были совершенно типичными: партнер начинал пить, бить, уйти женщинам было некуда»,— рассказала госпожа Меркачева.
Выводы члена СПЧ подтверждает адвокат, руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия при Консорциуме женских НПО Мари Давтян: «Еще в 2019 году исследование "Новой газеты" и "Медиазоны" (внесены Минюстом в реестр иноагентов.— “Ъ”) судебных приговоров в отношении женщин, убивших своих партнеров, показало, что в четырех из пяти случаев женщины защищались от домашнего насилия».
Заключенные рассказали Еве Меркачевой, что пытались жаловаться на поведение партнеров в полицию. Обычно правоохранители реагировали — например, задерживали мужчину на ночь. Однако на этом все заканчивалось, и женщины сами забирали заявление, либо потому что боялись расправы, либо в надежде на исправление партнера, либо просто «от безысходности». По мнению члена СПЧ, главной проблемой женщин был вопрос убежища: «Если бы им было куда уйти хотя бы на время, они бы ушли. На втором месте стоит нехватка психологической и юридической помощи. Они вели себя как классические жертвы домашнего насилия и не знали, как выйти из ситуации,— убийство иногда было для них единственным выходом».
Несмотря на реальную угрозу жизни и здоровью женщины или ее ребенка, суды почти никогда не рассматривали такие действия женщин как превышение допустимой самообороны, отмечает госпожа Меркачева:
«Зачастую суд приходил к выводу, что если муж и ранее поднимал руку на жену, то она могла с ним дальше и не жить: "Что же вы ждали до последнего, а потом схватили нож?" И в итоге женщинам вменяли именно убийство или причинение тяжкого вреда здоровью».
«Наше исследование "Алгоритм света" (неправительственное исследование фактора домашнего насилия в уголовных делах по фактам убийства.— “Ъ”) показало, что в доковидные времена свыше 64% убитых женщин были убиты в семье,— говорит госпожа Давтян.— Есть несколько причин, почему суды и следствие не учитывают ситуацию необходимой обороны женщин». По ее словам, суды в принципе стали учитывать необходимую оборону лишь «в последние несколько лет», а следствие по-прежнему не склонно рассматривать опыт домашнего насилия как обстоятельство, подлежащее доказыванию. «Наконец, чаще всего женщины защищаются ножом от мужчины с голыми руками,— отмечает госпожа Давтян.— Это, по мнению суда, несоразмерно необходимой обороне».
Госпожа Меркачева сообщила “Ъ”, что СПЧ подготовил аналитическую справку в Совет федерации и несколько законодательных предложений по борьбе с домашним насилием. Напомним, законопроект, разработанный при участии экс-депутата Госдумы Оксаной Пушкиной (ЕР) в 2019 году, был законсервирован в Совете федерации после критики со стороны парламентариев, активистов и религиозных лидеров. Так, глава комитета по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников счел его противоречащим Конституции, а патриарх Кирилл и муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов восприняли закон как опасное вмешательство в жизнь российских семей. СПЧ со своей стороны предлагает законодателям уравнять в вопросе бытового насилия статус сожительства со статусом официального брака и расширить полномочия регионов в сфере профилактики бытового насилия — например, позволив им проводить мониторинг и анализ соответствующих случаев. Кроме того, к мерам государственной профилактики бытового насилия предлагается добавить юридическую помощь. СПЧ также указывает на неясность в вопросе участия НКО в сфере профилактики бытового насилия. В последней версии законопроекта 2019 года утверждалось, что участвовать в такой деятельности могут организации из «реестра НКО, формируемого Фондом-оператором президентских грантов». СПЧ считает, что право принимать участие в профилактике бытового насилия могут все социально ориентированные НКО, внесенные в соответствующий государственный реестр.
Все материалы Коммерсантъ www.kommersant.ru