Как нам хорошо известно из содержания педагогического триллера попрыгунья стрекоза (и далее по тексту…)
Из всех углов на нас обрушивается призывный поток информации: «Выйди из зоны комфорта», «Соберись», «Напрягись». «Ты должен!»…
Жаркий, душный летний день окутывает все вокруг теплом и сладким ленивым нежеланием двигаться. Солнце ярко светит, словно пытаясь утопить все вокруг в своих лучах. Воздух заполнен жаром, который словно ворвался в каждую клеточку тела, и даже дыхание кажется затрудненным.
Уинслоу Хомер (США) Девушка в гамаке:
На улице практически нет шороха и звуков - птицы прижались к ветвям и просто молча пережидают жару. Даже ветерок, который обычно заигрывает с листьями и создает игривые потоки воздуха, теперь спрятался.
Гюстав Кайботт - Сиеста. 1877:
За что стоит любить южные народы? Хотя бы за правило сиесты - длительного обеденно-послеобеденного отдыха.
Хоакин Соролья-и-Бастида - испанский волшебник-солнцепоклонник. Сиеста в саду:
Хосе Вильегас-и-Кордеро (1844-1921, Испания, конечно, с такими то ФИО) Сиеста:
Смотрите, сколько сразу открытий от простой картины (5) -первое - оказывается в Чили знают не только Луиса Корвалана и хорошее вино, но и сиесту, второе - Педры есть не только в Бразилии. Шучу я, конечно. Но сиеста - это в любом случае здорово!
Чилийский художник Педро Лира (1845-1912) Сиеста:
Анри Манген. Франция. Сиеста. 1905:
Помните? В детстве так было можно. И никто (а самое главное – ты сам!) не стыдил тебя «За бесцельно прожитые годы». Да, басню про стрекозу и муравья учили в школе, но вдумайтесь, какая тоска помереть муравьём. Да и для чего? Чтобы не корить себя за безделье и прочее? Нет, я всё понимаю, не в тропиках живём и банан сам в рот не плюхнется, но иногда всё-таки можно (и нужно!) устраивать сеансы Dolce Far Niente и не стыдить себя потом, не мучиться от чувства вины. И не начитывать трагическим голосом «Злой тоской удручена…»
Ханс Оле Брасен (Дания, 1849-1930) Солнце светит на соседском дворе. 1902:
Кто-то скажет, что это не по-нашему? Ну что же. У меня есть ещё один вариант – абсолютно наш, родной. Я бы даже сказал – скрепный.
Григорий Седов. В жаркий день. 1865:
Вы не поверите, как много в мировом искусстве работ, посвящённых лени, отдыху, сиесте. Наверное, неспроста! Я показал вам 8, но это очень и очень малая часть.
Ну а кому этот текст показался немного несвязанным, прошу простить. Очень жарко