История о любви, ревности, и жутких последствиях
Несколько лет назад моя подруга с обоими своими детьми – мальчишки 7 и 9 лет – поехала отдыхать в деревню к родственникам. В небольшом селе Лебедянского района Липецкой области у ее тети был большой дом, они там жили с матерью, а Ленкиной двоюродной бабушкой.
Места в доме много, вокруг сад, хозяйство, огород, поблизости лес, река. Ягоды, грибы – ну просто счастье после душного-то города. Ленка и сама, наконец, расслабилась и детям сказочное раздолье.
Одно только их огорчало – на реку ни тетка, ни бабка не пускали их. Под любыми предлогами отговаривали, прямо вцеплялись: «не ходите» да «не ходите», да на что оно вам.
- Вон, в пруду купайтесь лучше!
- Ага, вместе с гусями, что ли?! – Ленка уже начала раздражаться на такое упрямство родственников. – Негигиенично это! Где там купаться – воды как в блюдце?!
- Зато безопасно, - в один голос твердят и тетка, и бабка.
Причем и другие деревенские тоже на речку не ходили. Только пастух водил небольшое стадо на водопой к реке, но надолго там не задерживался – поил своих подопечных, и отводил обратно на луг за деревней, где они и паслись постоянно с утра до вечера. Ленка никак не могла понять, в чем тут причина и списывала на деревенские предрассудки. Которым она, дама городская и просвещенная, совершенно не собиралась следовать.
Как-то в воскресенье, когда тетка с бабкой уехали в соседнее село, чтобы сходить в церковь, Ленка со своими мальчишками улизнули из дома и пошли на берег реки, подальше от деревни – там в одном месте был шикарный песчаный пляж. Вода неглубокая, но чистая-чистая – на дне каждый камушек разглядеть можно и видно, как мальки на мелководье играют, плещутся. Вокруг ивы растут, по берегу камыши, а чуть выше, на пригорке сосны. Одним словом, место самое замечательное.
Расположились на берегу. Сходили искупались – вода замечательная, не холодная, рекой пахнет. Ленка на песке легла позагорать, мальчишки соорудили сачок из банки и пошли на мелководье мальков ловить, раков искать.
Солнце жарит, ветерок в кронах сосен шуршит. И пяти минут не прошло - заснула Ленка, разморило ее. Проснулась через час, солнце уже на плечи сосен присело – вечереет. И посвежело сильно. Она смотрит на реку - а детей на берегу нет.
- Егор! Димка! – зовет, никто не откликается.
Кинулась туда-сюда – нигде и следов нет. Ленка перепугалась, не знает, что делать. Мальчишки, конечно, сорванцы, но вполне послушные и не глупые ребята. Если велено от матери не отходить – не пойдут. И в воду без спросу лезть не стали бы. Так она стояла в отчаянии, думала, наверно, в деревню идти и людей на помощь звать, но вдруг слышит – где-то вдалеке кусты зашуршали, а потом вроде как стон раздался.
Она туда бросилась – и видит: на заболоченном берегу среди прибрежных зарослей оба ее мальчика зацепились за ветки ивы и пыхтят, стараются выбраться. А берег в том месте топкий, илистый, грязь затягивает обоих чуть не по грудь. Старший Егор младшего, Димку, уже еле-еле держит – тот уже чуть не захлебывается, голова запрокинута, будто его что-то держит там за волосы.
Ленка кинулась, выхватила сына из реки, второго за руку оттащила к берегу.
Сидят все трое, отдышаться не могут. Потом Ленка на обоих набросилась, конечно. Отругала:
- Зачем ушли?! Почему без меня?! Куда вас понесло?!
- Не кричи, мам. Там тетенька одна была – она очень жалобно звала на помощь, а когда мы пришли, взяла за руку и повела за собой прямо в воду…
- Какая еще тетенька?! Что вы придумываете всякую чепуху? Велено же было – на берегу играть, далеко не отходить!
- Не кричи, женщина, на пацанов. Они правду говорят. Все тут в деревне эту тетеньку видели, только сейчас об этом нечего вам думать. Идите лучше поскорее домой.
Пока Ленка на своих пацанов кричала, явился пастух. Сердитый, лицо угрюмое. Вышел из кустов на берег и этак зло скомандовал:
- Давайте, шуруйте отсель домой! Дело к ночи, нечего тут вертеться на берегу.
Ленка нахальству пастуха удивилась, но возражать не стала – не до того. Пошла домой, там вместе с теткой отмыла детей от грязи, переодела, накормила, спать уложила.
А уже потом пристала к тетке как банный лист: расскажи, да расскажи. Что за хрень у вас в деревне творится, почему все реки боятся, запрещали туда купаться ходить. Что за тетенька там была – полоумная, что ли? Детей в воду затащила. И с чего пастух в деревне такой злой и грубый – лезет в чужие дела без спросу.
- За пастуха ты зря, - сказала тетка. – Он у нас мужик хороший. Хоть и суровый, но добрый. Выпивает иной раз, но не так, чтоб постоянно. Еще б ему не выпивать. У него несколько лет назад сын маленький утонул, а на другой год жена следом за ним. Он с тех пор один.
- Так это он всем на реку запрещает ходить?! – возмутилась Ленка. – Из-за одного несчастного случая? Или…
- Ты не кипятись, Ленок. У нас тут такие странные дела бывают. Я тебе поначалу не хотела говорить. Мы с матерью решили – лучше не надо. А то ты нас за сумасшедших посчитаешь. Но раз такое дело… Раз мальчики ее сами видели…
- Кого? – не поняла Ленка.
- Графиню-цыганку, - тихо пояснила тетка. – В наших краях, Леночка, чуть подальше от нашей деревни, на берегу реки было когда-то барское имение. Граф жил. Очень давно. Имя его все по-разному называют – кто говорит, что это был род Бобринский, кто говорит – граф Несвицкий… А как на самом деле – не знаю. Графский дом задолго до революции опустел, там даже в 17 год никто грабить его не приходил – там уже к тому времени одни стены остались. Развалины. Теперь и того, должно быть, нету – все лесом поросло.
Но когда-то было богатое семейство, половиной губернии владели. Только война с Наполеоном их подкосила – старшие трое сыновей погибли на фронте, отец с матерью умерли, а младший сын, который позже всех на войну пошел – жив остался. Из-за границы откуда-то привез себе жену. Кто она была, откуда – никто не знал. То ли из Венгрии, то ли из Румынии. И вроде бы знатных кровей, но до того смуглая, что сам он ее «цыганкой» звал. Да, может, она и была цыганкой – пела, рассказывают, замечательно. И собой уж очень хороша – глаза черные, волосы вьющиеся чуть не до пят. Одним словом, красотка.
Вот только неизвестно, был ли барин на ней женат. Жили они вместе, жили, местные крестьяне к ней привыкли – «графиней» и «барыней» величали. Она графу за три года двоих сыновей родила – хорошие мальчишечки, смышленые, востроглазые. Граф их любил. Но сидеть дома с женой скучно ему стало. И начал он, как в свои юные годы, уезжать – вроде как по делам. А на самом деле с приятелями пил, по театрам, по актрискам ездил. В карты много денег просаживал.
Графине, понятное дело, все это не нравилось. Стала она его попрекать, пошли между ними скандалы, ссоры. У графини натура огненная была – терпеть от мужа обиды она не хотела. А он тоже мужик гордый – как так, женщина его смеет ругать? И он ей назло еще пуще распутничать стал.
Однажды гуляла она с детишками возле реки – а в сыновьях своих она души не чаяла, очень любила их. И вдруг видит – едет мимо компания: несколько человек на лошадях, и коляска. А в коляске ее благоверный благоверный сидит – да не один, а с какой-то молодой барышней, и явно так с ней заигрывает.
Графиня это увидела – разозлилась. Кинулась к коляске, закричала мужу, как он смеет у нее на глазах такое непотребство творить. А тот при всех ей и заяви: «Убирайся, видеть тебя не хочу! И ублюдков своих забирай, не нужны они мне. Ты мне не жена, мы с тобой не венчаны, наскучила мне и пошла вон!»
То ли пьян был, то ли назло такое ляпнул – за то, что накричала на него при всех, по его понятиям – опозорила мужскую честь.
Сказал – и поехал себе дальше с веселой компанией.
А «цыганка» его, видать, обезумела. Сперва застыла на месте, будто кровь в ней вся заледенела, а потом – люди видели – схватила детей, мальчиков-погодков, четырех и трех лет – побежала с ними на берег и швырнула в воду. В те времена река здесь была не то, что теперь – быстрая, полноводная. Тут же ребятишек волна подхватила и поволокло их течением. Недолго они барахтались - маленькие, силенок не хватило. Никто и опомниться не успел - захлебнулись они и пошли ко дну, как новорожденные кутята.
Графиня-цыганка, увидав гибель своих детей, закричала – страшно, как раненая птица – бросилась за ними в воду, да поздно. Ничего уже не поделаешь. Даже тел их не нашли – река унесла.
Графиня, однако, ходила по берегу реки до темноты. И ночью. И после. Бродила, смотрела на воду безумными глазами, стонала. Пытались ее от реки увести – бестолку. Она от людей убегала, не давала к себе подойти. Прошла неделя, другая. Так и скиталась безумная мать по берегу реки – искала своих детей. Время от времени ее видели в разных местах – исхудала, чуть не в скелет превратилась, платье на ней игрязнилось, истрепалось. Потом пропала.
Граф спился, уехал куда-то за границу. Какое-то время имением его занимался назначенный управляющий, только он все разворовал, через несколько лет хозяйство стало считаться захудалым, все пришло в негодность.
Так и закончилась история знатного рода – погибли все, и следа не осталось. Землю и господский дом продали за бесценок какому-то небогатому прапорщику. Тот вышел в отставку и думал здесь отстроиться заново, хозяйство наладить. Приехал с женой, с детьми.
Вот тогда и объявилась снова графиня-цыганка. Несколько крестьянских ребятишек играли на реке, она подошла к ним и двоих самых маленьких увела за собой. Через два дня нашли их тела в рыбацких сетях ниже по течению, у запруды. Потом еще двое. И еще.
Новые хозяева, увидев такие дела, передумали селиться в проклятом месте. Сделку расторгли, уехали. Остался дом заброшенным.
А в деревне и окрестностях с тех пор – что ни лето, то утопленники, каждый год, вот уже триста лет. Потому на реку никому не советуют ходить, особенно детям. Местные знают, никто и не рискует. А ты нас не послушала – пошла. Хорошо, обошлось все. Должно быть, Матвей близко был, спугнул ее.
- Кого? – испуганно спросила Ленка. Очень впечатлил ее этот рассказ. Только она не все в нем поняла. – Кого спугнул?
- Ну, как кого? – этаким будничным голосом сказала тетка. – Графиню-цыганку. Нечисть она была. В Молдавии и Румынии таких, кажется, стригами зовут. И сама умереть не может, и другим жить не дает.
