Добрый день, мой читатель, коллега, клиент и просто прохожий!
В заголовок этой статьи я поместила символ – рыбу, но рыбу мертвую.
Если обратиться к символическому значению (на нем я долго останавливаться не буду), то символ это амбивалентный, приравниваемый к такому символу как змея, но самая известная трактовка рыбы - это дитя.
Думаю, многие знают / помнят, что для сновидицы, увиденная во сне рыба – знак грядущей беременности.
В общем, символика рыбы отсылает к родам, рождению, зародышу (на первых стадиях эмбрион похож на рыбу) и ребенку.
Но рыба (и на мой взгляд, рыба, как символ дитя не противоречит данной идее) это еще и символ Самости (помимо наиболее известной мандалы, символизирующей целостность психики).
В этой статье речь пойдет не о рыбе как таковой, а о рыбе дохлой (в символическом значении).
А также о пограничном типе личности.
Возникает вопрос, какая же связь у «пограничника» с дохлой рыбой?
А связь самая, что ни на есть прямая.
Если мы отталкиваемся от того, что рыба – символ самости, то самость пограничной личности и есть рыба дохлая / мертвая.
Понятие «мертвая самость» вводит Натан Шварц-Салант в своей книге «Пограничная личность. Видение и исцеление».
Далее я буду в основном ссылаться на автора.
Корневая причина формирования пограничной личности связана с дефицитом «эмпатических реакций от «значимых других». У пограничной личности внутри существует нехватка «внутренних позитивных самопрезентаций».
Этот дефицит существует на контрасте «с врожденным потенциалом человека обладать трансцендентной связью с архетипическими процессами и нуминозными энергиями, с трансцендентной самостью. Но этот потенциал редко реализуется и создает имманентную самость, то есть опыт внутреннего символического присутствия, которое дает уверенность и поддержку и одна из функций которого состоит в том, чтобы упорядочивать переживания, которые могли бы иначе разрушить эго. Имманентная самость обеспечивает согласованность многих частичных самостей (комплексов), составляющих любую личность».
Уникальность имманентной самости в том, что именно она обеспечивает целостность, объединяя все части психики (собирает маленькие самости в единое целое).
«У пограничного пациента имманентная самость функционально мертва, и numinosum, переживаемый как часть повседневной жизни, обычно проявляется в резко негативной форме, в то время как его позитивная природа не проявлена вовсе. Неизменный результат таких идентификаций - психическое расчленение. Потенциальная красота сакрального превращается в свою противоположность, порождая ощущения уродливости тела и души».
"Самость пограничного пациента пребывает в состоянии, подобном смерти. На алхимическом языке можно сказать, что она находится в nigredo и разлагается - пациент может иногда конкретизировать это состояние через странные перверсии вроде склонности не мыться, или, возможно, через отталкивающую манеру поведения.
Исцеление зависит от того, сможем ли мы связать темный, дезорганизующий аспект пограничного процесса с его корнями в архетипической динамике процесса coniunctio.
Пограничный синдром характеризуется отрицанием, расщеплением и диссоциацией, причем нити опыта предыдущего союза, свитые с отчаянием, существуют бок о бок с состояниями не-союза и апатии. Эти противоположные состояния (союза и не-союза) редко соприкасаются. Обычно правит только темный и дезориентирующий фактор психической мертвенности, которую человек отчаянно пытается преодолеть. Алхимические образы Rosarium иллюстрируют архетипический процесс, в котором запутался пограничный пациент. Как и всегда, если личность предпринимает попытки избежать тревоги на сознательном уровне, скрытый архетипический процесс проявляется в негативных формах. Пограничный пациент не может направить архетипический процесс в позитивное, живительное русло".
Трансформация этого состояния мертвенности обратно в архетипический процесс, в который оно должно быть встроено как чувственная реальность, требует восстановления способности к воображению, способности играть и, что наиболее важно,- понимать.
Пограничный пациент - тот, кого преждевременно изгнали из магического мифопоэтического пространства. Такой человек был вынужден структурировать действительность, будучи не готовым к этому. Он зажат между реальностями мифа и рационального мира, слишком трудного для понимания. Пограничный человек находится в пространстве неопределенности между двумя способами переживания мира. Для исцеления необходим возврат к более раннему, мифопоэтическому состоянию в его имагинальной сути, - и это рискованное начинание требует демонтирования защитных структур отрицания и искажения, выстроенных пациентом, чтобы выжить».
В материале использованы отрывки из книги «Пограничная личность. Видение и исцеление» Натана Шварца-Саланта.
Трудность работы с пограничными клиентами обусловлена с одной стороны попыткой последнего обрести в терапевте «идеальную мать», а с другой требованием искренности («пограничники склонны нарушать профессиональные границы, пытаясь узнать что-либо о личности терапевта, его жизни).
Любое неаккуратно сказанное терапевтом слово, нарушает терапевтический альянс, т. к. «пограничник» интерпретирует его как акт преследования / нападения в результате чего целостность нарушается.
Пограничный клиент «часто оказывается суровым критиком в силу своей уверенности в том, что такие моменты неискренности, если их пропустить, приведут к появлению новых демонов в его внутреннем мире».
Натан Шварц метко отмечает, что «жизнь пограничной личности зависит от взвешенности слов!».
Но именно неровно сказанное слово терапевта оказывается очень важным в сессии с пограничным клиентом, т. к. оно, это слово может пролить свет на личную драму такого клиента, если это слово (момент в терапии) будет пойман и осознан.
Обратиться ко мне Вы можете, оформив заявку на b.17, написав в скайп Alevtib2005@yandex.ru или в вацап 89602408475