Она снова увидела этот силуэт в дверном проёме своей комнаты. Он словно не мог перейти ту виртуальную черту этого и того мира. Она перестала его бояться, поняла: он стоит на страже не только её снов, но и её жизни. Привидение, которое поначалу напугало её, стало для неё ангелом-хранителем…
* * *
Янка только переехала в эту хрущёвскую однушку. Квартира угловая, дом старый пятиэтажный. Много за неё не выручишь. Так думала Ольга Петровна, мать Янки. Бедная женщина одна тянула двух девчонок: Янку и Верку. Тянула из последних сил. Ну, как она, медсестра с мизерным окладом, могла обеспечить дочерям нормальную жизнь. Да никак. Хоть и хваталась за все подработки в больнице, мыла подъезды в соседнем доме, за одиноким стариком ухаживала. Именно от него осталась эта малогабаритная однушка на третьем этаже.
Верка- ещё школьница, а Янка - уже студентка медучилища, которое когда-то Ольга Петровна и сама закончила даже с красным дипломом. Только счастья ей эта яркая корочка не принесла. Выскочила замуж за Пашку-фельдшера. Познакомилась с ним на «Скорой», где подрабатывала во время учёбы. Оказалось, и бабник, и алкаш в одном флаконе. Один из двух пороков она бы потерпела ради девчонок. А набор – извини, подвинься. Развелись, разъехались. Пашку сначала кто-то подобрал, вроде какая-то тётка из регистратуры. Потом, как говорил один кавээнщик, «беспробудное пьянство взяло верх над половыми излишествами», и Пашку за ненадобностью выкинули. Спился, короче, замёрз зимой в гаражах.
Ухаживала Ольга Петровна за одним дедком. Звали его Иваном Петровичем. Соседи за глаза называли Фантомасом. Из-за внешности, наверное: лысый, со шрамами от ожогов. Старый был, весь больной, но пытался крепиться, виду не подавал, что боль просто сводит его с ума. Ольга ходила к нему от поликлиники, где тогда подрабатывала. Уколы делала. Добрый был очень дед. Девчонкам всегда гостинцы передавал. Он сам и предложил квартиру свою на неё переписать. Она отказывалась сначала. Не хотела проблем с наследниками, вдруг кто объявится, ведь тогда по совести отдать квартиру придётся. А Иван Петрович настойчиво уговаривал:
- Ты, - говорил, - меня не бросишь, хорошая ты, честная. Да и разве тебе с девчонками помещает лишняя жилплощадь. Вон, Яна уже взрослая совсем, невеста. Год, два и замуж запросится. Вот и квартира готовая будет.
И как будто зная сомнения Ольги Петровны, добавил:
- Если боишься, что наследники явятся, не бойся - не явится никто. Нет у меня никого.
- А что так, Иван Петрович? – робко, не удержавшись от любопытства, спросила Ольга Петровна.
- Я тогда на Тихоокеанском флоте служил на атомной подлодке. А сын с женой здесь меня ждали. Да не дождались. Сына душегубы какие-то жизни лишили. Их так и не нашли. А жена не вынесла, счёты с жизнью свела. Был бы я рядом, было бы всё по-другому. Вот так-то, Оленька. Соглашайся!
И она согласилась.
Недолго прожил Иван Петрович после этого их разговора.
И квартира, действительно, пригодилась. Янка выросла. Тянуть двоих - нет сил. Пусть самостоятельную жизнь начинает.
Янка переехала через год после смерти деда. Сделали совместными усилиями косметический ремонт. Из нового приобрели только диван. Вся остальная мебель осталась Ивана Петровича.
Начало самостоятельной жизни Янки омрачалось одним необъяснимым событием.
В училище начиналась сессия. Первым экзаменом стояла анатомия. Янка – человек ответственный, готовилась долго и упорно. Билеты все знала на зубок, поэтому экзамена не боялась и утра ждала не со страхом, как горе-студенты, а с радостью – ещё одну ношу сбросить с плеч и двигаться дальше.
Она собралась быстро. Налила себе в бокал заварки, пока на плите шкварчала стандартная яичница из двух яиц и белым ключом кипел ковшик с водой.
Сняв с гвоздика ключ, повернула влево пимпочку замка. Что за ерунда! Пимпочка с лёгкостью прокрутилась на 360 градусов, но замок не открылся. Она крутанула его вправо – то же самое: 360 градусов и никаких изменений.
Через час начнётся экзамен! Это неуд!
Попробовала ещё раз. Кругляшок от замка чуть не остался у Янки в руке. Что делать? Телефона нет. В следующей пятилетке обещали. С балкона орать? Кому? Что?
Время неумолимо бежало. Янка поняла, что не успеет на экзамен. Но как открыть эту проклятущую дверь? Надо ждать вечера. После экзамена Янка должна была зайти к матери на работу. И теперь, если она не придёт, а она не придёт, мама сама рванёт к ней домой. И тогда всё разрешится. Мать приведёт слесаря, дверь откроют. А с анатомичкой она как-нибудь договорится. Пересдаст. Должны же ей пойти на встречу?!
Она перестала трястись за несданный экзамен и завалилась на диван перед телеком. Сегодня четверг. А по четвергам днём всегда идёт какой-нибудь хороший фильм, правда с субтитрами, но ей это никогда не мешало. Сегодня решили показать «Покровские ворота». Она знала наизусть приключения студента Костика и все крылатые фразы Велюрова, но всё равно с интересом прильнула к экрану.
Янка задремала. Ей даже что-то снилось непонятно что, но что-то тёплое и приятное. Она просто понимала, что ей хорошо во сне. Разбудил её стук в дверь. Кто-то так сильно ломился к ней в квартиру, что чуть не снёс дверь с петель.
- Яна, доченька, открой! Яна! Пожалуйста, открой! – услышала она голос матери. Она подлетела к двери за секунду, но даже за это время успела в мыслях похвалить себя за то, что верно рассчитала: мать подумала, что с ней что-то случилась и сама прибежала к ней домой.
Янка по инерции повернула влево чёрный кругляшок внутреннего замка, и дверь открылась. Без слесаря, которого, по её предположению, должна была привести мать. Сама открылась, просто так, как всегда.
- Яна, доченька, жива, слава Богу!- запричитала мать.
Она кинулась к Янке, обхватила её двумя руками за шею и зарыдала пуще прежнего.
- Я ведь думала, что ты тоже погибла! – продолжала причитать Ольга Петровна.
- Мам, почему погибла-то? И почему «тоже»? – недоумённо спросила Янка. – У меня замок заклинило. Я из дома выйти не могла!
- А как же ты тогда мне открыла? – перестав плакать, спросила мать.
- Сама не пойму! Всё утро ковырялась с этим замком – хоть плачь. А сейчас открылся как ни в чём не бывало.
- А ты не врёшь мне про дверь, девка? – сквозь прищур глаз с подозрением спросила Ольга Петровна.
- Мам, ну ты что? Зачем мне врать? Ты же знаешь, я готова была к экзамену! – развеяла она сомнения матери, с твёрдость произнеся последнюю фразу.
- Ну, да и Бог с ней, с дверью этой! Главное, что ты жива, Яночка! – успокаивала мать больше себя, нежели дочь.
- А почему я не должна быть жива-то, не понимаю? – удивилась Янка.
- Погоди, так ты же ничего не заешь! – наконец-то догадалась Ольга Петровна.- У вас в училище сегодня пожар был. Как раз во время экзамена. Из твоей группы две девочки погибли. Ой! – снова заголосила мать, вероятно, вспомнив, как всего час назад по незнанию оплакивала свою дочь, а может быть, подумала, каково сейчас тем двум матерям, потерявшим своих детей.
Ольга Петровна так переволновалась, что в тот вечер не смогла расстаться с дочерью, и они вместе пошли ночевать в их старую квартиру.
Вера уже дрыхла на диване без задних ног, а Янка с матерью никак не могли наговориться. Этот случай сблизил их сегодня. Давно они не разговаривали так по душам. Вернее сказать, никогда. Ольга Петровна всегда воспитывала дочерей в строгости, особенно старшую. Нюни не разводила. Учила их быть сильными. Бороться за себя. Может, оно так и надо. Но Янке всегда не хватало материнской любви. И вот сегодня случай ей показал, как любит её мама. И от этого понимания на душе у девушки стало тепло и спокойно.
- Мам, ты знаешь, со мной ночью сегодня что произошло? – вдруг разоткровенничалась Янка.
-Что, дочка? – с неподдельным интересом спросила мать.
- Легла я, значит, спать. Глаза закрыла. Вдруг слышу шаги. Смотрю, а в дверях Иван Петрович стоит. За дверной косяк держится, словно ему стоять тяжело и говорит мне: «Ты, девонька, ничего не бойся! Я теперь всегда рядом буду! Это я сына своего спасти не смог, а тебя из любой беды вытащу, от любого зла заслоню!»
Янка на минуту замолчала и посмотрела на мать: по лицу Ольги Петровны текли тихие слёзы.
- Мам, я сначала подумала, что это сон был! – продолжила Янка. – А потом поняла, не сон это, а явь.
- А ты знаешь, Яночка, - вдруг догадалась мать. – Это ведь он тебя спас! Это он тот замок сломал, чтобы ты выйти не смогла. Вот не попала на экзамен и жива осталась. А если бы была со всеми вместе там, в училище, кто знает, разговаривали бы мы с тобой вот здесь сейчас или нет.
Ольга Петровна усмотрела в глазах дочери лукавый огонёк, словно она поняла что-то, о чём раньше не догадывалась.
- А ведь он меня не только сейчас спас. Я вспомнила! – игриво продолжила Янка.
- Что ты вспомнила?
- А тот случай, когда в квартире трубу водопроводную прорвало! – Янку распирало от догадки.
- Ну, помню! Ты ещё тогда переживала, плакала, что осталась дома ждать сантехника, а девчонки твои поехали на озеро на лодках кататься, - продемонстрировала крепкую память Ольга Петровна, вспомнив почти все детали той несостоявшейся поездки.
- Правильно! – подтвердила Янка. - Правильно! Только одна из лодок перевернулась, и Нинка и Танька чудом остались живы. Они и плавать умели, а еле спаслись. А я, сама знаешь, плаваю, как топор.
Дочь с матерью переглянусь. Каждая из них представила, что могло бы случиться с Янкой, если бы не та водопроводная труба.
- Получается, - догадалась девушка, - Иван Петрович всё это предвидел? Вероятно, он бы не мог мне помочь где-то за пределами квартиры, но здесь, в своей вотчине, он всесилен. И самый простой для него способ спасти меня от беды - не выпускать из квартиры.
Янку переполняла радость от своей догадки. Она была благодарна Ивана Петровичу за чудесное спасение. Вспоминая свои редкие встречи со стариком и рассказы матери о его жизни, она вдруг крикнула громко для столь позднего времени суток, словно хотела докричаться до кого-то видимого только ей оппонента:
- И никакой он не Фантомас! Он мой Ангел-хранитель! Отныне и навсегда!
