- Мама, какой хорошенький! - Лиза рассмеялась и подбежала к котенку.
Но он был не таким, как могли представить его себе прохожие слышавшие возглас девочки... Рыжий, весь грязный, истощённый, блохастый, еле живой... Но она не видела этого, душа её распахнулась, как распахиваются шторы при дуновении теплого свежего ветра, в независимости от того, что за картина окружает их. Сердце не видит бренного, если оно чисто, оно видит свет, любовь, мольбу, помогает, исцеляет. Ничто наружнее не может быть ему отвратительно, оно не презирает за внешнее, ненавидеть может лишь за непроглядно черное, прогнившее нутро. Если такой душе покажут изувеченного безобразного калеку, который, однако, добр, милосерден, мудр и бескорыстен, она скажет, что это ангел... Так же было и с котенком. Лизу потянуло к нему, так как он был наивен и чист, она протянула руки, неосознанно внимая его просьбе, последней просьбе о помощи...
Котенок не мог уже двигаться. Его синие как небо глаза смотрели с такой надеждой, с такой тоской... Девочка села на пыльный асфальт, рядом прогудела машина, люди шли мимо, им не было дела до этих двоих, они были заняты своими делами, только одна бабка сурово окинув взглядом светлое платьице Лизы гаркнула "Встань, замараешь одежду!". Девочка подняла голову. Сейчас она тоже напоминала беззащитного слабого котенка. Лиза встала, отряхнулась, но не ушла, она протянула к мурлыке руки, взяла его и прижала к самой груди. Глаза их были прикрыты в мимолетном блаженстве. Лизина мать, чуть оставшая от дочери из-за телефонного разговора с начальством, приблизилась к ним. Прикрыв рукой трубку она ошеломленно взглянула на дочь.
- Ты с ума сошла? Выбрось! Он же больной, грязный, ты заразишься! - негромко, но сердито произнесла она.
Лиза посмотрела на мать.
- Я не могу, он же погибнет... Такой хорошенький, маленький и умрет здесь...
- Брось. Он не хорошенький! Знаешь сколько тут таких погибает! Всех не спасти - одним больше, одним меньше! Мы не будем заводить животное! Тем более такое! У меня нет времени возиться с больным, а ты же все равно не будешь ничего делать... Да, Петр Иванович, конечно слушаю, да значит нам нужна методичка, потом протокол, хорошо-хорошо, мы с Анной это обсудим...
Безмолвная, не зная что ей делать, готовая плакать Лиза стояла неподвижно, прохожие, слышавшие их разговор неодобрительно смотрели на "непослушную", качали головами и скрывались в субботнем полуденном зное... Видя замешательство дочери, мать начала терять терпение, она, не прерывая звонка, подошла, выхватила из маленьких ручек жалкое рыжее существо, не взглянув на него быстро отбросила его в кусты у бордюра, цепко взялась за Лизину руку и поволокла её за собой, а девочка утирала крупные горячие слезы подолом...
Котенок больше не очнулся. Сердце его охнуло и остановилось сразу после удара, добрые синие глаза закрылись уже навсегда. Милое светлое лицо прекрасного ангела увидела перед собою его душа, взмывая вверх прозрачным маленьким силуэтом. Ангел осторожно взял её за лапку и повел вверх, выше и выше, а котенок все оглядывался, стараясь различить на скрывшейся вдалеке земле маленькую девочку, которую упорно вела за собою мать...
- Все доброе и хорошее, о чем ты мечтал, исполниться здесь! -улыбаясь, говорил ангел. - Ты будешь вечно счастлив! Пойдем!
И они брели дальше, все было тихо и спокойно, кругом витали умиротворенные силуэты в светлых одеждах...
- А можно вернуться на землю? - неожиданно спросил котенок.
- Зачем? Там ты был несчастен? Муки ради мук бессмысленны, они не приносят пользы, - удивился ангел.
- Меня там ждут, - отвечал котенок, - они будут скучать.
Ангел покачал головой и отвел котенка в место, предназначавшееся для него. Все положительные фантазии оживали здесь и перед котенком появилась девочка в светлом платьице, такой, какой он запомнил Лизу, она гладила его, кормила, и они были вместе, дома. Ангел отчего-то устыдился своих слов. Он был светел, правдив, безгрешен, но теперь почему-то ему казалось, что он ошибся, жестоко ошибся.
- Ты счастлив? - спросил он, все ещё надеясь получить утвердительное "да".
Котенок повернулся к нему, глаза его были полны слез.
- Нет, они же ненастоящие, - прошептал он и уткнулся крохотным розовым носом в белую рясу ангела.
Тот погладил котенка по голове.
- Подожди, я попробую помочь... Что ты хочешь?
- Вернуться. Хочу чтобы они меня полюбили. Сделайте меня породистым, такие всегда счастливы...
Ангел отправился к Богу. Рассказал все и попросил о помощи. Бог улыбнулся.
- Я не буду делать его породистым, но помогу. Они должны осознать ошибки.
Бог взмахнул рукой и котенок вернулся. Он снова родился, подрос и вскоре уже ходил по улицам того же городка. Кошки жили прямо у офиса. здесь их подкармливали и не гнали прочь. Жизнь текла размерено и хорошо, только один буро-белый котенок все ждал обещанного чуда.
Как-то утром все семейство разбудил лай. Двое голодных собак кружили у гнездышка с котятами. Слюна вырывалась из пасти, глаза смотрели дико. Почти все люди, направлявшиеся в офис, уже были внутри, начиналась работа. Только одна опаздывающая женщина и чуть поодаль мужчина в деловом костюме быстрым шагом шли по улице.
Лай стал громче, женщина мельком взглянула на псов, потом на котят, в ней мурлыка узнал Лизину мать. Она встряхнула головой, но даже не затормозила. Мужчина позади неё тоже увидел волкодавов. Те уже готовы были броситься на беззащитных. Мать-кошка отчаянно махала в воздухе своей маленькой когтистой лапкой. Мужчина нахмурился. У тротуара лежало много поломанных вчерашним ветром веток. Одна была прямо таки огромная. Он наклонился, схватил палку и забросил в пса, тот заскулил, бросился прочь, вместе с товарищем... Лизина мать обернулась. Петр Николаевич стоял и глядел на котят, его белая рубашка была испачкана толстой деревяшкой. Он посмотрел на женщину.
- Почему вы прошли мимо? - спросил он.
- Но я же опаздываю... Это же плохо, не по правилам...
- Но они бы погибли... Это не мое дело, конечно... Но мне жаль, что я в вас ошибался, как в человеке.
И он пошел даль. Лизина мать неподвижно стояла. Внутри неё рождалось давно забытое, мучительное чувство стыда. Стыда перед этой смелой кошкой и перед дрожащими котятами. Она вспомнила того, рыжего... И как маленькой девочке ей хотелось заплакать от этого горького сожаления...
Она подошла к мурлыкам. Испуганно и недоверчиво глядели они на неё огромными от страха глазами. И один взгляд голубых глаз показался ей знакомым, словно она его уже где-то видела... "Но тогда я наверное б запомнила где, не слепая же!" - удивилась женщина.
После работы, вечером, когда на город опустились сладкие, лиловые сумерки конца августа, маленький бело-бурый котенок с узнаваемыми небесными глазами уже ехал на руках домой, к теплу, свету, любви, к Лизе...
